Актуальным для отечественной политической регионалистики остается вопрос территориального устройства по национальному принципу.

В настоящее время активизируются региональные этнополитические процессы. Поэтому принцип национально-территориального устройства государства, по мнению аналитиков, является миной замедленного действия, представляющей потенциальную угрозу безопасности общества. Национальная и религиозная карта разыгрывается в территориальных конфликтах как наиболее распространенная, прикрывающая истинные цели участников политических конфликтов. Особое значение эта тема приобретает в условиях активного становления цивилизаций и используется для пересмотра сложившегося геополитического пространства.

Геополитика, политическая глобалистика, политическая регионалистика тесно связаны с геоэкономикой, выступающей как инструмент современных геополитических стратегий. Мировая экономическая интеграция вызвала к жизни новые методы передела политического пространства, которые можно обобщить как геоэкономические методы.

В последнее время геоэкономика оттесняет геополитику на вторые роли и в современных условиях становится геостратегией. В отличие от геополитики, имеющей уже достаточно длительную историю – около двухсот лет, геоэкономика как наука стала формироваться недавно, в середине 80-х гг. прошлого столетия и находится еще в стадии теоретико-методологического становления. Задача новой дисциплины – формирование новых стратегий национального развития и национальной безопасности в условиях глобализирующегося политического и экономического пространства.

Представления о ведении войн с применением только силовых методов и новейших видов оружия уходят в прошлое. Тактические действия развитых государств мира, реализующих глобальные стратегии, уже не связываются ни с военным завоеванием территорий, ни с прямым подчинением экономического пространства противника. Эти страны формируют правила и условия игры на мировом экономико-политическом поле, предлагают, а вернее, навязывают по праву сильнейшего свои технологии, устанавливают и поддерживают желаемые типологии мирохозяйственных связей, ориентированные на достижение своих целей, упрочение или подрыв той или иной системы социально-экономической ориентации. Новая воспроизводственная структура мира развитых стран выстраивается с учетом доступности сырьевых богатств и интеллектуальных ресурсов всех других стран мира[27].

На смену военной экспансии приходит геоэкономический экспансионизм, провозглашающий нанесение ущерба невоенными методами по заранее спланированной стратегии с применением высоких геоэкономических технологий. Использование транснациональными структурами сырьевых, финансовых, интеллектуальных и других ресурсов государств без допущения их к формированию и распределению мирового дохода; стремление к полновластному контролю над мировым пространством; ослабление национального государства как основного субъекта мирового процесса – все это предполагают новые стратегии в изменяющемся мире.

Геоэкономическая стратегия развития рассматривает мир как целостное образование, а национальных политических субъектов всего лишь как элементы глобальной системы, где свои правила взаимодействия.

В настоящее время ключевые ресурсы развития больше не имеют территориальной привязки. Освоение практически любой территории заключается, прежде всего, в изъятии из общества основной части здоровых и прогрессивных элементов, т. е. людей – носителей финансов и интеллекта. Изъятие интеллекта и финансов надолго, если не навсегда, лишает страну исторической перспективы. В то же время прогресс более развитого общества во многом идет за счет нарастающей деградации «осваиваемого».

Пионеры использования новых геоэкономических стратегий – США – привлекли к их воплощению спекулятивный финансовый капитал, высокая мобильность которого наилучшим образом соответствует изменчивости разрабатываемых с его помощью технологий. Осуществление любого производственного проекта требует значительно большего количества времени, чем то, на которое готов вкладываться традиционно «короткий» спекулятивный капитал. Масштабные вложения спекулятивного капитала оказываются неэффективными и опасными для национальных экономик: он уходит, подчиняясь текучей конъюнктуре глобальных рынков, не успев создать ничего реального и оставляя после себя одни разрушения.

Мировые финансовые кризисы, повлекшие за собой обвал ряда национальных экономик, продемонстрировали эффективность использования США этих технологий в экономике стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки и России. «Портфельные инвестиции», цель которых быстрый оборот за счет создания, в том числе и финансовых пирамид, благодаря современным технологиям могут быть выведены из национальной экономики в течение очень короткого времени, что и было использовано для организации финансового кризиса. В финансовом кризисе наибольшие потери понесли страны, экономика которых в обозримом будущем могла реально стать конкурентной американской экономике. Более того, в результате финансовых кризисов американская экономика получила новый импульс к развитию.

Перемещение «интеллекта» в научные центры развитых стран, сокращение ассигнований на развитие науки и образования углубляют разрыв между наиболее развитыми и всеми остальными странами и позволяют с уверенностью утверждать, что при сохранении сложившихся тенденций эти разрывы в ближайшее время приобретут непреодолимый характер.

Геоэкономические стратегии учитывают, что информационные, финансовые и иные процессы, связанные с глобализацией, сокращают возможности национальных правительств контролировать внутриполитическую ситуацию и управлять ею. Многие функции, ранее выполнявшиеся правительствами, переходят к ТНК и международным структурам.

Усилению ТНК объективно способствуют кризисы. Так, в ходе кризисов с фондовых рынков ушел преимущественно национальный мелкий и средний капитал, зависимый из-за незначительных масштабов деятельности от перепадов конъюнктуры. Его заменил крупный капитал, в основном международный, эффективно влияющий на правительства и создающий через них нужную ему конъюнктуру не только на национальном, но и на мировом уровне.

В наибольшей степени влиятельность ТНК и их превращение в ключевой инструмент общественного развития проявились в развитии и распространении технологий. Если ранее технологические принципы разрабатывались в основном государствами, то сегодня большинство (по ряду оценок, около 80 %) новых технологий и принципов их практической реализации создаются уже транснациональными корпорациями.

Особенностью этого этапа развития США стало сращивание ТНК с государством. Ключевой причиной успеха США и развитых стран представляется не просто тесное взаимодействие государства с ТНК. Главную роль здесь сыграли превращение в один из безусловных национальных приоритетов укрепление ТНК и выращивание обычных национальных корпораций до уровня мирового доминирования. (Так, из 100 крупнейших ТНК мира 55 являются американскими, но их капитал – ⅔ всего капитала.)

Эта политика стала наиболее эффективным способом национального развития, так как в среднем более ⅔ прибыли, получаемой ТНК за рубежом, репатриируется (т. е. опять ввозится в США). Именно концентрация транснациональных корпораций на территории США и соответственно в юрисдикции американского государства является одной из причин их коммерческого доминирования. Принципиальная новизна этой модели состоит в том, что американские ТНК и американское государство, как правило, преследуют общенациональные интересы.

Доминирование в мировой экономике глобальных монополий, базирующихся в США, ведет к размыванию и исчезновению понятия «национальный суверенитет». Сегодня отсылка к самой идее национального суверенитета воспринимается почти как реакционная. При этом бросается в глаза исключение из правил: одно-единственное государство, в отношении которого не применяется тезис «размывания суверенитета», – это США. «Размывание суверенитета» – реальность для всего мира, кроме США, чей суверенитет укрепляется если не абсолютно, то, во всяком случае, относительно.