«И что он такое?» — поинтересовался я у Даанеля.

Ездовой ящер темных эльфар. Рудименты крыльев купированы, значит обученный под седло. Только почему один? Где наездник?

«Мало ли где! Может продал его.»

Неуч! Шакурана нельзя продать! Можно, только, воспитать! Но воспитанный, никогда не покинет наездника. При его гибели, шакуран умирает возле тела. А этот живой и, вполне, адекватный. Попробуй подойти к нему. Может примет тебя?

Я осторожно подошел к загону. Ящер заволновался, но агрессии не высказал. Только замотал хвостом из стороны в сторону.

Торгуйся с продавцом! Больше двадцати золотых не давай! Скажи, что шакуран только на убой и годится!

— Эй, милейший, сколько хотите за это убогое создание? — окрикнул я владельца.

— Десять золотых. Прекрасный ящер! Сильный! Выносливый!

— Ну-ну. Только ты забыл добавить, что он ущербный. Хозяина нет, такого только из жалости прикупить можно. Так сказать, облегчить его страдания легкой смертью. Даю два золотых! Только потому, что мне жаль животину!

— Два! Побойтесь богов! Тут мяса на пять золотых!

— Три, или я с удовольствием посмотрю на того, кто решиться пусть его на колбасу!

— Четыре! Ни серебряным меньше! Только из уважения к вашей крови, эштэ!

— Ладно, пусть будет четыре… — недовольно проворчал я.

Деньги перекочевали в карман продавца, а мне дали возможность самому забрать шакурана. Стоило мне зайти в загон, как зверь разволновался. Он судорожно, со всхлипами, принялся втягивать воздух. Я подошел вплотную. Ящер вытянул морду, обнюхал меня и, вдруг, положил голову на плечо.

Забирай его немедленно! Он признал тебя! — рявкнул Даанель.

Взяв за шею, я вывел шакурана из загона. В подарок к приобретению, счастливый продавец отдал мне и упряжь.

«Даанель, седлать его сам будешь!» — возмутился я.

Легко. Только уведи его с торга.

«Мы еще не закончили! Касси еще лошадь нужна!»

Не нужна. Шакуран, не напрягаясь, увезет двоих.

— Ну вот и все! — Объявил я спутникам. — С животиной разобрались, ищем ночевку!

— А супругу лошадь? — удивился Гахур.

— Шакурана нам двоим хватит. Веди, где здесь приличный трактир есть!

====== Глава 7 ======

Даанель все-таки оседлал шакурана. Хоть и ругал жопорукого мастера, что делал седло. Шакуран, которого мы назвали Наршат (котенок), оказался совсем молодым и смирным. Из-за чего Даанель решил, что ящера признали негодным и просто отпустили. Поскольку шакуран не только транспорт, но и напарник в бою. А Наршат наотрез отказывался нападать по приказу. И теперь мы верхом стояли на условной границе и ждали сопровождающих.

— Степь очень похожа на море, — философски начал я, глядя на бескрайний простор. — Особенно, если смотришь на неё издалека. Густая высокая трава колышется на ветру, как волны прибоя. Редкие околки** леса, словно корабли…

— Ага, — встрял Гахур, — вон и акулы плывут!

Я взглянул туда, куда указывал орк. По степи, прямо на нас, галопом летел десяток всадников. Издали они сильно походили на татаро-монгол, со скидкой на зеленую кожу и двухметровый рост. Одежда — сплошь кожа и меха. Много металлических украшений и короткие тугие луки из рога тукума — степной животины, похожей на крупную лань. Поперек седла, параллельно земле закреплены два кривых ятагана.

Их мощные кони двигались на удивление быстро, учитывая какую ношу им приходилось нести. Я невольно вспомнил рассказы близнецов об орочьих набегах. Налетали на поселение толпой, создавали «карусель», суету, неразбериху. Под шумок хватали все что надо и, также быстро исчезали в степи.

При набегах особо не зверствовали, грабили — да, но убивали только тех, кто оказывал сопротивление. К сожалению, сопротивлялись почти все. А кому понравится, когда твое имущество, женщину или скотину забирают. Отсюда у них и такая кровожадная слава.

Тем временем, всадники добрались до нас. Гахур приветствовал их сидя на лошади, мы с Касси, тоже, спускаться не стали. Орки, взглядом, оценивали нас, а мы их. Наконец, удовлетворившись увиденным, их главный выдвинулся чуть вперед и и произнес:

— Степь благосклонна к тем, кто пришел в нее по зову.

— «Степь щедра к гостям, как ее дети» — так говорят. Мы пришли убедиться в этом. — Подсказал мне верный ответ Даанель.

— И вы — убедитесь! Я Тохрак, сын вождя. Первый воин и охотник клана.

— Даэнэр — маг Смерти. А это мой супруг — Кассиаль. Маг Природы и Жизни.

При слове «супруг» орк впал в ступор. Внимательнее пригляделся к Касси, мысленно сплюнул и произнес:

— Будьте гостями клана Урсун.

Резкий окрик, и сопровождение разворачивается. Мы присоединяемся к группе и врываемся в Степь.

Стойбище клана Урсун оказалось именно таким, как я и представлял. Много лошадей и другой живности, сшитые из кож разборные куны (что-то среднее между юртой кипчаков и вигвамом индейцев), полно детворы и собак. Мужчины выясняют отношения на кулаках, женщины готовят еду, старики спят в тенечке.

Кассиаль был в прострации. Его нервировало открытое пространство без деревьев. Много шума, суеты и повышенного внимания к своей персоне. Видимо, Тохрак уже успел разнести новость, о том, что у него есть СУПРУГ. И теперь все с любопытством на него поглядывали, пытаясь понять, что есть в нем такого, чего нет в женщинах.

Тем не менее, держался он превосходно. С ленивым интересом поглядывая вокруг и напрочь игнорируя навязчивые взгляды. Гарух привел нас к вождю. Еще не старый, но в солидных годах орк, сидел под навесом. Вокруг собрались значимые личности клана: шаман, воины, советники.

— Я Кохран, вождь клана Урсун, рад приветствовать магов в Степи, — начал он. — Мое почтение темному Дому Смерти и светлому Дому Жизни. Печальное событие свело нас здесь. Но даже оно не нарушит наше гостеприимство. Садитесь рядом. Степь покажет свою щедрость!

— Нерушимы обычаи Степи. Не оскорбим мы хозяев отказом, — этим словам меня научил Гарух. Раз вождь предлагает, надо соглашаться.

Мы сели под навес, на шкуры, рядом с вождем. Его свита и Гахур, тоже, расселись вокруг. Таким образом, чтобы в центре осталось свободное пространство.

— Даэнэр, Кассиаль, вы прибыли в степь издалека. Расскажите, чем живет Мир?

Вопрос был риторический, но актуальный. Вождя не интересовала политика. Кто, где и кого. И экономика не интересовала. Что, где и почем. Так что же ему рассказать? Я глянул на Касси, ну, помогай. Он вздохнул и затянул балладу.

Шепчет Степь, догорают костры,

Мы уходим, собирайся и ты.

«А зачем?» — вздохнул старый шаман.

«Меня держит здесь ветра дурман.»

.......................................

.......................................

И сказал вождь: «Здесь!», подошел к стене

«Ветер-брат принес эту весть ко мне»

Скинул плащ он свой, разметал снега,

В сердце нож воткнул… кончилась пурга.

Пел Кассиаль превосходно. Я заслушался его голосом. Вождь тоже впечатлился, но больше самой балладой. Когда замолк последний звук, наступила задумчивая тишина. Пока мы слушали, женщины накрыли стол. Много мяса и лепешек, жирный бульон. Овощи и зелень ну. и конечно, самогон. Вождь откашлялся и произнес:

— Много я слышал песен, и баллад не мало. Но тебе, сын Леса, удалось удивить меня и порадовать. Чую, от души ты пел. Значит, знакома тебе и свобода, и воля. Велика мудрость этой песни, но и грусть велика. Так будь же за этим столом почетным гостем!

Повинуясь жесту вождя, перед Касси поставили отварную голову тукума.

— Даэ! Я не буду это есть! — шепотом возмутился Кассиаль.

— — Нерушимы обычаи Степи. Гостеприимны ее дети! Вождь Кохран, мой супруг маг Жизни. При всем уважении, он ест только растительную пищу.

Кассиаль ущипнул меня. Против хорошего куска мяса он никогда не возражал. Но как по-другому объяснить вождю его отказ от почетного угощения? Кохран хрюкнул, но голову тукума от Кассиаля убрали. Вместо нее, перед ним поставили все, имеющиеся в наличии овощи и зелень.