– Чем это от тебя пахнет?

– Чем? – удивился Артур.

– Духами. Причем женскими. Ты пользуешься женскими духами?

– Ничем я не пользуюсь!.. У меня вообще ничего нет.

– Все равно пахнешь. – Антонина принюхалась еще раз. – Может, кладовщица прикасалась?

– Да никто ко мне не прикасался! – возмутился Артур. – Антонина, ты чего?

– И вином тянет.

– Каким вином?! Я ж за рулем, блин!

К ним подошел Савостин, с наигранной подозрительностью спросил:

– Что тут у вас?

– Мой родственник женскими духами пользуется, – с ехидной улыбкой объяснила Антонина.

– Это как? – разве руками хозяин. – Голубой, что ли?

– Люди, вы чего? – со смехом отступил от них Артур. – Никаких духов у меня нет.

– Завтра куплю, – пообещал Савостин. – Настоящие, мужские. Чтоб за версту разило! – Он взял супругу под руку, махнул рукой: – Давай за стол, хлопчик. Бокал вина и жратва от души! – Он поднес полный фужер вина, подмигнул: – Давай, жахни! За Антонину, за мою любимую.

– А вы?

– Не-е, мне нельзя. Больше никогда и ни грамма. Завязал, причем навсегда.

– Дай бы бог, – усмехнулась Антонина, налила себе тоже вина, подняла бокал. – Ну, что? За меня, любимую?

– Ур-ра! – гаркнул во всю глотку Савостин так, что залаяли собаки в соседнем дворе.

Артур чокнулся с хозяйкой, кивнул Михаилу:

– Не знаю, какой у вас сегодня праздник, но я с удовольствием.

– Антонина, какой у нас сегодня праздник? – посмотрел на жену Михаил.

– Миша, хватит.

– Не хватит! Я трезвый, потому говорю от души! Мы, Артур, празднуем наше примирение! Больше в этом доме не будет скандалов, криков, ссор. Не будет пьянок. Только мир, согласие, счастье и любовь. Во как!

– За это нужно выпить. – Артур наполнил свой бокал снова. – Не каждой женщине так везет.

– И не каждому мужчине! – поднял палец Михаил.

Артур выпил, уселся за стол, перед тарелками, доверху наполненными мясом, картошкой, салатами, стал есть жадно, с удовольствием, как изголодавшееся животное. В этом было что-то завораживающее, гипнотическое.

Савостина молча, с удивлением наблюдала за ним.

– Тоня, – тронул жену за руку Михаил. – А давай его женим?

– На ком? – медленно повернула она голову.

– На Наташке. На моей племяннице.

– Не говори глупости.

– А чего? Я серьезно. Девке сколько сейчас? Двадцать три? А все болтается меж огрызками, никак ничего путного не найдет. Парень-то хороший. Работящий, тоже молодой. Своих детей у нас нет, зато они внучат настрогают.

– Говорю, не мели ерунду! – снова огрызнулась Антонина. – Твоя Наташка еще та оторва. Проб негде ставить. Захочет – сам найдет. – Она повернулась и, не сказав больше ничего, направилась к дому.

Михаил удивленно и растерянно смотрел ей вслед.

– Чего она?

– Обиделась, наверное, – не переставая жевать, ответил Артур.

– На что? Я ж вроде ничего такого… А Наташка правда хорошая девчонка. Съездим, сам глянешь.

– Женщины! – поднял вилку слегка захмелевший Артур. – Их, Иваныч, никто не поймет. Говорит одно, делает другое. Пускаешь в одну дверь, она выходит из другой.

– Не-е, моя другая, – улыбнулся Михаил. – Она как этот листочек. – Он сорвал с вишни листок, положил на стол. – Все видно, все понятно, все можно прочитать, изучить. Каждую прожилочку, каждую загогулинку.

– Ну и хорошо, что она у тебя такая. Хоть кому-то должно повезти, – заключил Артур и снова налил себе вина.

Поздно ночью, где-то под утро, Артур проснулся, будто что-то торкнуло в грудь, лежал какое-то время в удивлении и задумчивости, поднялся, налил из крана воды, жадно выпил.

Выглянул из комнаты – тихо, спокойно. Издали доносился храп Михаила. Артур заглянул в его комнату: хозяин спал крепко, раскинув на постели мощные волосатые руки.

Артур подошел к окну, стал смотреть во двор.

И вдруг увидел Антонину. Она, переодетая в простую рабочую одежду, старательно выгребала из сарайчика навоз, обглоданные кроликами ветки, свалявшиеся сено и солому, мыла корыта свиньям, наливала в них свежую воду из-под крана. Делала это ловко, сильно, в чем-то даже одержимо, время от времени останавливаясь и трогая больную ногу.

Гордеев натянул джинсы, быстро спустился вниз, подобрал вилы и лопату, принялся без лишних слов помогать хозяйке.

– Не нужно, – улыбнулась Антонина. – Сама управлюсь. Тебе рано вставать.

– А тебе?

– Я привыкла.

– Вот и мне пора привыкать. Как нога?

– Проходит.

Они работали на пару быстро, старательно, будто торопились куда-то. Время от времени бросали друг на друга взгляды, улыбались, нечаянно касались друг друга, уступали дорогу, коротко смеялись, продолжали вычищать сарай.

Нинка явилась в кафе «Бим-Бом» неожиданно. Была одета очень ярко и сексуально – обтягивающая блузка, короткая юбчонка, накрашенные губы.

Вошла через веранду в зал, услышала за спиной окрики обедавшей шоферни, поприветствовала их:

– Приятного аппетита, герои трасс!

– Давай к нам, красавица! Угостим!

– Сама, если надо, угощу. Вон через десять домов магазин.

Нинка увидела за стойкой Артура, с улыбочкой помахала и поинтересовалась:

– Где хозяйка?

Артур смотрел на нее напряженно и с недоумением.

– Оглох, что ли? – возмутилась Нинка. – Позови, говорю, Антонину.

– Хозяйка у себя, работает. Бумаги подписывает, – объяснил не менее удивленный Хамид. – Может, я смогу ответить на ваш вопрос, уважаемая?

– Не уверена, что пойму, – вызывающе прищурилась Нинка.

Артур вышел из-за стойки.

– Что нужно?

– Хочешь, чтоб здесь объяснила? При всех?

– Отойдем.

– Хозяйку позови! – зло потребовала Нинка.

– Позову. – Артур кивнул на стул. – Присядь.

– Вот так бы и сразу. – Нинка расположилась за столом, махнула Хамиду: – Гони кофе, джигит. Покруче чтоб, а то продаете всякую бурду.

– Обижаете, уважаемая. У нас очень хороший кофе. Все хвалят.

– Хвалят те, кто ни хрена в этом не понимает. Михаил тоже здесь?

– Уехал. После обеда будет.

Артур толкнул дверь кабинета Антонины, кивнул в сторону зала:

– Там эта… пришла.

– Кто? – подняла голову Антонина.

– Из магазина… Нинка. Тебя спрашивает.

– Что хочет?

– Узнаешь. Мне не говорит.

Антонина поднялась, прошла мимо Артура, повернулась к нему:

– А чего так испугался?

– Кто?.. Я?

– Ну, не я же… Прям белый весь.

– Плевать я хотел на эту швабру!.. Наглая, как конь.

– Сейчас узнаем, – кивнула Антонина, закрыла комнату и направилась по коридору.

– Я нужен? – крикнул вслед Артур.

– Мне – нет. А насчет Нинки – узнаю, – оскалилась хозяйка и исчезла в зале.

Работник потоптался на месте, со злой силой ударил кулаком в стенку и тоже направился к женщинам.

Антонина сразу увидела Нинку, садиться не стала, кивнула:

– Какие проблемы?

– Ты присядь, – улыбнулась деваха. – Не съем.

Антонина нехотя опустилась на стул.

– Ну?

– Хочу с тобой посоветоваться.

– По какому делу?

– По работе. Ну, по вашему кафе.

– Вроде не нуждаюсь.

– Есть соображение, – сказала Нинка.

– Может, лучше с Михаилом? – спросила Антонина.

– Поговорю с тобой, ты ему доложишь.

Антонина села, расположилась поудобнее:

– Говори.

Нинка проследила за вошедшим за стойку Артуром, вернулась взглядом к Антонине:

– Хочу поучаствовать в вашем деле.

– У тебя есть свое дело.

– Есть. Но вдруг мы затеем что-то третье?

– Что?

Нинка потянулась к ней через стол, заговорщически спросила:

– Сколько у тебя бывает шоферни за сутки?

– Не считала. В месяц три-четыре сотни.

– Класс! И все жрут, пьют и отваливают?

– Некоторые ночуют. Гостиничка есть.

– Но если человек в гостинице, ему нужно куда-то пойти, поразвлечься.

– До города полчаса.