Артур Гордеев, двадцатипятилетний мужчина, высокий, ладный, поджарый, коротко стриженный, резкий в движениях, с несколько иссушенным лицом, дождался, когда автобус остановится, спрыгнул на землю, перебросил с руки на руку небольшую тугую сумку и огляделся.

Было раннее утро. Окраинная улочка города еще не проснулась, на прибитых придорожной пылью листьях блестела крупная роса, за заборами одноэтажных домов лениво и необязательно перебрехивались собаки, по широкой трассе тяжело проносились черные от копоти трейлеры, ползли перегруженные автобусы, перестраивались из ряда в ряд нагловатые легковушки.

Поодаль от остановки мигало непогашенной неоновой вывеской придорожное кафе «Бим-Бом».

Артур бросил взгляд на молодую женщину, которая мыла ступеньки продуктового магазина, и направился к ней:

– Доброе утро.

– Закрыто еще, – огрызнулась деваха. – Через полчаса начну торговать.

– Я спросить.

Деваха разогнулась, убрала от лица волосы:

– Ну?

– Широкая, дом шестнадцать, в какую сторону?

– К Савостиным, что ли?

– К Савостиным.

Продавщица внимательно посмотрела на парня.

– К Михаилу или к Антонине?

– К Антонине.

– Как бы не ушла уже в кафе. – Молодка снова смахнула волосы. – Трансформаторную будку видишь?.. Вот сразу за ней.

– Благодарю.

Артур зацепился плечом за мокрую от росы ветку, стряхнул влагу с рубахи, затем неожиданно отчебучил лихой и пластичный танец, послав продавщице воздушный поцелуй.

– Гля, какой кавалер! – удивленно засмеялась она, крикнула, с бабьим интересом глядя вслед: – Если калитку не откроют, заходи прямо во двор. Собаки у них нет, а Михаил, видать, спит.

– Будем иметь в виду, мадам.

– А не добудишься, давай ко мне!.. Тут у меня и чай, и кофий, и даже перекусить найдется.

– Зовут-то тебя как, красавица?

– Нина Ивановна! А можно просто Нина. Я тут хозяйка. А тебя как?

– Забыл! Вспомню, скажу.

Дом Савостиных был спрятан за высоким глухим забором, с улицы виднелась только крепкая черепичная крыша, на которой громоздилась телевизионная тарелка, отражая яркое раннее солнце.

Артур окинул взглядом ворота, выискивая звонок, поклацал щеколдой, пару раз стукнул кулаком в калитку, затем несильно толкнул ее. Она поддалась.

Шагнул за ограду, остановился. Просторный, ухоженный двор, трава ровно подстрижена, над ней весело крутится поливалка. Дом кирпичный, основательный, двухэтажный, с верандой и пристройкой для живности.

Парень направился к дому, довольно громко кашлянул в кулак, позвал:

– Эй!.. Есть кто-нибудь?

Из пристройки, где в клетках содержались кролики, вышла женщина в клетчатом фартуке, отбросила в сторону шланг для полива, недовольно спросила:

– Чего нужно?

– Вы Антонина? – спросил Артур.

– Ну, я.

Женщина, меньше сорока, сочная, грудастая, в самом соку, шагнула ближе, внимательно и с необъяснимой подозрительностью посмотрела на гостя:

– Ты кто?

– Артур.

– Артур?.. И чего ты хочешь, Артур?

Гость вынул из кармана джинсовой куртки сложенный вчетверо лист, протянул ей.

– От вашей тетки. Веры Дмитриевны Деминой. Она должна была вам звонить.

Савостина развернула записку, быстро пробежала глазами.

– Ну звонила, – сунула письмо в карман мокрого фартука. – Давно, правда. Я уж и забыла.

– Вы забыли, а я явился.

– Ну что ж… Явился, будем разбираться.

– Ваш муж… ну, Михаил… дома?

– Тебе он зачем?

– Познакомиться.

– Успеешь.

Неожиданно в доме что-то тяжело упало, а затем донесся сдавленный чертыхающийся мужской возглас. Дверь с треском распахнулась, и на веранду вывалился распатланный, в мятом спортивном костюме, сильно пьяный мужик.

– А вот и он как раз, – усмехнулась женщина.

– Тонька!.. С кем ты? – сипло прогудел Михаил.

– Стой здесь, – распорядилась Антонина и бегом бросилась к веранде. Поднялась по ступенькам, налетела на мужа, принялась в спину заталкивать обратно в дом. – Ты чего вылез, чертяка немазаный!.. Иди в дом, и чтоб я тебя не видела.

Мужчина, немолодой, небритый, грузный, плохо держащийся на ногах, попытался вывернуться, оттолкнуть Антонину и оглянуться на гостя.

– Кто это? Что за человек?

– Родственник. Работник!

– Почему я его не знаю?

– Узнаешь, когда проспишься. А сейчас спать!.. И не вылезай больше.

– Тонька!

– Пошел в дом, паразит!

Савостина с трудом затолкала мужика в дверь, заперла на ключ, какое-то время послушала крики и стуки, спустилась во двор.

– Муж? – спросил Артур.

– А кто ж еще? – отозвалась Антонина.

– Пьет?

– И пьет, и жрет.

– Давно?

Антонина резко повернулась к парню:

– Послушай… как тебя?

– Артур.

– Ты зачем сюда приехал, Артур?

– Работать, наверное, – не совсем уверенно ответил тот.

– Вот и думай про работу, а в другие дела не лезь. Понял?

– Понял. Два раза можно не повторять.

Из дома какое-то время доносились крики и стук, потом все затихло, довольно громко забубнил телевизор.

– Раз телевизор включил, под него и уснет, – заметила Антонина.

– А мне что делать?

Савостина взглянула на Артура, мотнула головой, вдруг засмеялась, обнаружив крепкие белые зубы.

– Какие же вы все-таки тупые, мужики!

– Почему?

– Потому что вечно задаете идиотские вопросы! – Антонина сняла фартук, забросила его в открытую дверь пристройки, махнула гостю. – Пошли, покажу комнату.

– А муж?

– Он тебе мешает?

– Вдруг проснется?

– Проснется – будешь ему собутыльником. Как у тебя с этим делом, Артур?

– Не употребляю.

Антонина бросила на него недоверчивый взгляд.

– Считай, поверила. – Она кивнула на сумку приезжего, лежащую на траве. – Не забудь.

Поднялись на веранду, Антонина открыла дверь, первой вошла в дом. Коридор здесь был узкий, темный, пол еще не просох после мытья…

Антонина заглянула в одну из комнат, увидела мужа, спящего в кресле, махнула Артуру.

– Помоги.

Не без труда они выволокли Михаила из-за стола, заставленного пивными бутылками и грязной посудой, перенесли на диван. Антонина прикрыла мужа легким покрывалом, выключила телевизор, махнула Артуру:

– Жить будешь пока на втором этаже.

– А потом?

– Потом? – переспросила Антонина и хмыкнула: – Потом, может, вообще тебя тут не будет, – и покинула комнату мужа, плотно прикрыв за собой дверь.

Артур взял сумку, стал подниматься следом за Савостиной по узкой деревянной лестнице, глядя на крепкие ноги и упругие ягодицы хозяйки.

День разгуливался, народа на улице прибавилось, возле магазина «Продукты» кучковались ранние любители пива, в открытом окне страдала певица Надежда Кадышева про очередную несчастную любовь.

Из магазина вышла продавщица, увидела идущих мимо Антонину и Артура, весело крикнула:

– Ну, чего, Тонька, гость приехал?

– Тебе какая разница? – бросила та мрачно.

– Интересно. Гля, какой видный. Познакомь.

– Времени нет.

– Так это минутное дело. Может, влюблюсь! Сколько месяцев одна.

– Отдохни, тебе полезно.

– А он чего, глухонемой у тебя? Зовут-то человека как?

– Как-нибудь загляну, скажу! – крикнул Артур, оглянувшись.

– Не обмани! Кто Нину обманет, тому смерть! – рассмеялась продавщица и погрозила пальчиком.

Какое-то время шагали молча, затем Антонина недовольно спросила:

– Откуда ее знаешь?

– Твой дом показала.

– Держись подальше.

– Что так?

– Прилепится, не отцепишь.

– Говоришь так, будто приказываешь.

– Пока советую. А начнешь работать, стану приказывать.

Кафе «Бим-Бом» располагалось прямо рядом с трассой. Здание было одноэтажным, с небольшим, огороженным заборчиком двором, в котором лениво бродил на цепи раскормленный и равнодушный ко всему кобель Лёха.