В коридоре послышались шаги, Михаил приложил палец к губам.

– Тс-с-с… Молчим. Ни о чем не говорили. Просто сидим.

Антонина вошла, остановилась в дверях.

– Чего вы тут?

Оба молча смотрели на нее.

– Михаил, чего ты к нему приперся, да еще ночью?

– Посидеть, – тихо ответил Савостин. – Поговорить.

– О чем?.. Ты вон все еще лыка не вяжешь.

– Вяжу. И Артур прекрасно меня понял.

Антонина подошла ближе.

– Доктора не вызывать?

– Не нужно. Оклёмываюсь, слава богу.

– Слава богу. А чего он одетый? – кивнула Антонина в сторону Артура. – Куда собрался, красавец?

– Пройтись, – брякнул тот. – По двору. Луна светит, тихо кругом. Да и вообще подышать.

– А утром бельмы не разлепишь, да? Давай, муженек, к себе, тебе еще с неделю откисать, а парню крышу заканчивать.

Савостин поднялся, на выходе оглянулся на Артура, сказал жене:

– Хороший у тебя родственник, Антонина. Душевный. Пусть остается, я согласен.

– Вот и слава богу, – бегло перекрестилась та. – Пусть будет по-твоему. А я тоже не против. – Она поправила на спине мужа мятую, влажную от пота сорочку, и они вместе покинули комнату, оставив Артура одного.

Жизнь в кафе крутилась без изменений – подъезжали и отъезжали грузовики, кто-то из водителей дремал в кабине, кто-то обедал на веранде или в зале, кто-то возился с забарахлившим двигателем.

Хамид и Дильбар суетились с подносами, успевали ко всем, улыбались, что-то говорили на ходу, коротко по-восточному пританцовывали.

Антонина, выходя из кабинета, оступилась на пороге, охнула, присела. С трудом поднялась, вернулась обратно, принялась, постанывая, растирать ногу.

Услышала в коридоре шаги, хотела прикрыть дверь, но не успела. В кабинет заглянул Артур.

Увидел сидящую на стуле хозяйку, растирающую ступню, быстро вошел внутрь.

– Чего ты?

– Оступилась, – поморщилась Антонина.

– Сильно?

– Не поняла еще. Болит.

– Где у тебя бинты? Нужно перетянуть.

– В аптечке.

Гордеев ловко и быстро вынул из висевшего на стенке ящика все необходимое, размотал бинт, присел на корточки, поднял на Антонину глаза.

– Буду сильно бинтовать. Терпи.

– Михаил во дворе?

– Готовит машину. Позвать?

– Не нужно. Орать начнет, что как корова.

– Ладно, сами справимся.

Артур приподнял крепкую загорелую ногу Антонины, свойски подмигнул, бегло щекотнул пятку и принялся довольно умело накручивать бинт от ступни до щиколотки.

– Не больно?

– Нормально, – улыбнулась благодарно Антонина.

– Терпи.

Она наблюдала, как Артур старательно и аккуратно справляется с ногой, смотрела на его сильную молодую шею, на мощные руки, на играющие под футболкой мышцы.

Протянула руку, погладила по плечу.

– Что? – повернулся он к ней несколько удивленно.

– Хорошо у тебя получается.

– Практика. За год чалки многому обучился.

– Чалка – это что?

– То место, где спать страшно, а жрать тошно. – Гордеев закрепил кончик бинта, поднялся. – Готово. Хоть на дискотеку!

Антонина тоже встала, сделала пару шагов.

– Как? – спросил Артур, глядя на нее сияющими глазами.

– Хорошо. Вроде ничего не было.

– Значит, вперед?

– Дай я тебя поцелую.

– Это мы с удовольствием!

Артур подставил щеку, Антонина коснулась губами щеки легко и нежно.

– Спасибо. У тебя золотые руки.

– И доброе сердце, – засмеялся Артур.

– Не знаю. Посмотрим.

Поднялись наверх, Михаил, возившийся возле минивэна, увидел жену, чуть прихрамывающую, с перебинтованной ногой, удивленно замер.

– Чего это ты?

– Оступилась.

– Где?

– На пороге.

– А глаза у тебя для чего?

– Миш, не шуми. Артур перевязал, уже легче.

– А в город кто теперь поедет? – возмутился муж.

– Ты.

– Совсем ненормальная? У меня руки-ноги еще в трясунах. Любой мент тормознет.

– Давай я попробую, – предложила Антонина.

– С такой ногой?

– Значит, Артур поедет.

– А что твой Артур соображает? Город он знает? Права, к примеру, у него есть?

– Права есть, в городе разберусь, – подключился Гордеев. – Не беспокойтесь, Михаил Иванович, справлюсь.

– Покажь права.

– В доме. С документами.

Михаил помолчал в раздумье, махнул рукой.

– Ладно, заскочишь в дом, захватишь, – подвел Артура к минивэну, стоявшему рядом, вместе обошли вокруг, хозяин попинал ногами накачанные колеса, заглянул в пустой кузов, открыл дверцу кабины, ободряюще усмехнулся: – Гляди… Машина хоть и старенькая, но надежная. – Достал из бардачка документы. – Здесь полный комплект: техпаспорт, доверенность, страховка. Можешь ехать и ничего не опасаться. Лишь бы в городе не заплутал.

Антонина держалась в сторонке, наблюдала за мужчинами со снисходительной полуулыбчивой ревностью.

– Документы на товар в отдельном конверте. Все оплачено, тебе только расписаться, – продолжал инструктировать работника Савостин. – На воротах машину знают, поэтому проблем не будет.

– Может, первый раз съезжу с ним, посижу рядом? – подала голос Антонина. – А то и правда заблудится.

Михаил с прищуром взглянул на нее, хмыкнул.

– Сиди дома, лечи ногу, – добавил с наигранной веселостью. – Вдруг завернете не туда. – Он шутя хлопнул Артура по спине. – Имею я право так думать, Артур?

– Каждый имеет право думать, – спокойно ответил тот.

– Вот и я об этом. – Михаил с хитрецой посмотрел на него. – Между прочим, мобильник у тебя есть?

– Да так… Старье, рухлядь. – Артур вынул из кармана потертый аппарат. – Стыдно кому показать.

– Стыдоба, – согласился Савостин, повертел его в широкой ладошке, поразглядывал и вдруг с силой запустил в кусты.

– Ну и что дальше? – усмехнулся работник.

– Дальше?.. А дальше – сюрприз. – Михаил вынул из внутреннего кармана пиджака новенький мобильник, торжественно протянул Артуру. – Подарок, так сказать. За хорошую работу, ну и… вообще.

– Серьезно, что ли? – Артур смущенно улыбнулся. – Давно мне не дарили.

– Это если вдруг заблудишься или другие какие-нибудь вопросы. В нем симка, десять дней оплаты, номер записан вот на этой бумажке.

– Дорогой, наверное?

– Не дешевый. Но это к делу не относится. Главное, что нравится.

– Еще бы.

Михаил, гордый за себя, посмотрел на Антонину.

– Жена не возражает, что сорю деньгами?

– Тебе виднее, – с напускным безразличием пожала Антонина плечами. – Ты хозяин.

– Нравится! Нравится, когда она, зараза, так говорит! Вроде насмехается и в то же время с уважением. – Савостин подошел к жене, попытался крепко обнять ее.

Антонина жестко отстранилась.

– Обиделась, что ли? Так ведь я от жалости заругался. Не со зла.

Михаил повернулся к Артуру:

– Вот скажи… только честно… красивая у меня женщина?

– Не то слово.

– Это не ответ. Скажи откровенно. Откровенно и чтоб по-настоящему.

– Самая красивая на свете.

– Вот! – поднял палец Михаил. – Во всем мире лучше нет. Поэтому никому, никогда, ни за что. – Не отпуская, он стал целовать Антонину в лицо, в волосы, в шею, в грудь. – Никто тебя так не любил и не будет. Запомни это, Тоня.

– Перестань! – Антонина бросила короткий взгляд на Артура, выкрутилась из объятий мужа, снова оттолкнула, отступила на шаг. – Нашел место.

– Стесняется, – удовлетворенно рассмеялся Михаил. – Это я от нежности.

К ним быстро подошел Хамид, протянул Савостину пятитысячную купюру.

– Нужно разменять, пожалуйста, хозяин.

Михаил молча проверил купюру на водяные знаки, достал из кармана брюк плотную пачку мелких денег, отсчитал положенное.

– Ты это, джигит, не химичь особенно. Пропускай заказы через кассу, а то, не дай бог, опять чего.

– Конечно, Михаил Иванович, – закивал Хамид. – Много повторять не надо, – и заспешил к веранде.

Савостин повернулся к Артуру, махнул:

– Ладно, езжай. И особенно там не задерживайся. Вечером вместе будем пить чай в саду.