Леонхарт быстро раскусила сразу две таблетки и бесстрашно повернулась в сторону, с которой вновь послышался рёв. В светлых глазах больше не было страха, лишь холодный расчёт и уверенность в себе.

«Я не проиграю», ― повторяла она себе раз за разом, пока во мгле окружающей её черноты вырисовывалась уродливая фигура монстра.

Ноги сами стали в боевую позицию, которую столько раз показывал отец во время совместных занятий боевыми искусствами, но разум, вновь обретший способность рассуждать здраво, запаниковал. Глаза посылали в мозг странный импульс, медленно складывающийся в пугающую картинку. Прямо на неё бежал человек. Его обнаженное тело, состоящее сплошь из мускул и ничем не защищенных кусков плоти, было скрыто в паре, поднимающемся прямо с туловища. Заостренные, как у мифических эльфов, уши, когти и не прикрытая губами челюсть наводили ужас, но больше всего пугали его глаза. Пронзительно-зелёные с голубоватым отливом, они были наполнены такой ненавистью и жаждой убийства, что уверенность, дарованная таблетками, раскололась на сотни мелких осколков и растаяла во тьме.

«Это моя расплата», ― пронеслось в голове. А за что и почему было не важно. Анни точно знала, что совершила нечто ужасное, не заслуживающее прощения, и теперь она проклята.

Глаза вновь заволокла странная пелена, а видение резко изменилось на кровавую сцену какой-то бойни. Что-то зелёное, напоминающее кузнечиков, металось вокруг и постоянно ранило обнаженные ноги и плечи. Удар, легкий хруст костей ― и раздражителей больше нет. Они раздавлены и втоптаны в грязь, потому что случайно попались на её пути. На душе становится мерзко, но девушка бессердечно отбрасывает прочь эту странную тоску.

«Какая глупость: переживать из-за смерти кузнечиков», ― думает Анни Леонхарт, падая в спасительный обморок.

Из-за собственной слабости она не замечает ни выпавшей из рук коробочки с таблетками, которые по закону подлости покатились в сторону канализационной решетки, ни крепких рук титана-убийцы, оказавшегося на самом деле Симоном Шмидтом. Даже то, что кровь кузнечиков не прозрачная, а алая и выглядит, как человеческая, не заботило ее. Анни обрела временный душевный покой.

***

Лаборатория по генетическим исследованиям сегодня была особенно молчалива. И не потому, что в этот день был выходной или в главном зале проводили общее собрание персонала. Отнюдь. Просто лаборанты и многочисленные руководители никак не могли оторваться от изучения полученных данных. Жажда познания, немного фанатичная и безумная, читалась в глазах каждого, кто проходил по коридорам этого святилища науки, и это жутко нервировало несущих вахту офицеров.

― Еще чуть-чуть и я уйду в самоволку, ― тихо пробормотал охранник, когда очередная девушка в белом халате прошмыгнула мимо. ― Меня их взгляды с ума сведут! Того и гляди, кто-нибудь выхватит скальпель и начнет тебя прямо в коридоре препарировать. И не отобьешься же: налетят, как стервятники на свежий труп, и ещё советовать начнут, где лучше резануть.

― Глупости, ― отозвался его напарник. ― Небось, очередную научную сенсацию эти мозгоправы откопали ― вот и суетятся. Не забивай себе голову ерундой.

«Ага, откопали и рады теперь, ― продолжил свой монолог служивый, но не рискнул его озвучить, побоявшись выглядеть параноиком в глазах товарища. ― Неделю назад та же дрянь была, а потом восемь человек из отряда, как испарились! Нет, что-то тут не чисто».

Он бы и дальше продолжал разговор с самим собой, но с лестницы донесся звук ходьбы, заставивший мужчину стать по стойке смирно. Двое в белых халатах шли прямо к двери, которую ему с напарником поручили охранять, и явно не собирались сбавлять темп.

― За время несения службы никаких нарушений не обнаружено, ― хором отрапортовали охранники, не решаясь заглянуть в глаза пришедшим.

― Вольно, ― коротко бросил мужчина средних лет и, толкнув дверь во временную комнату собственной дочери, добавил, ― можете быть свободны. Идем, Григорий. Я тебе кое-что покажу.

Второй ученый, высокий темноволосый мужчина, о котором в научных кругах ходили легенды, неторопливо поправил очки и шагнул в помещение, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. Профессор Йегер вообще не любил, когда его отвлекают по пустякам.

========== Глава 3. Два мечтателя. ==========

Григорий Йегер равнодушно скользил взглядом по лежащей перед ним девушке. Невысокий рост, светлые волосы, правильные черты лица ― в общем, типичная представительница славянской ветви европеоидной расы. Но было одно но: юная пациентка была дочерью его заклятого друга, Анкэля Леонхарта.

― Я уже сказал, что ты ненормальный? ― сквозь зубы процедил профессор, поправляя круглые очки. Но такой тон был свойственен мужчине в последнее время, поэтому руководитель проекта «Познай себя» даже не смутился. Только нахмурился и выдавил из себя сдержанную улыбку, которая совсем не походила на ту, что была много лет назад.

― Да, два раза. А ещё попытался меня ударить, ― с иронией произнес Анкэль. ― Не боишься, что я выгоню тебя с должности из-за нарушения субординации?

― Не боюсь, ― коротко отозвался Гргорий, продолжая прощупывать пульс Анни. При этом он пытался его сосчитать и не сбиться, пока секундная стрелка на серебристом циферблате карманных часов не сделает полный оборот, а болтовня временного начальника сильно отвлекала. ― Ты просто не потянешь этот проект в одиночку. Да и девочке твоей помощь нужна.

― Всё с ней в порядке, ― теперь настала очередь Леонхарта злиться.

Он отошел на несколько шагов от кровати дочери и взъерошил собственные волосы, нарушив тем самым симметрию модной прически, которая была совсем непривычна для человека его круга. Анкэль вообще выглядел нетипично для служителя науки: мускулистое тело, закаленное многочасовыми тренировками в спортивном зале, не мог скрыть даже широкий белый халат. Его часто путали с охранниками, что очень веселило одарённого учёного.

В свои сорок с лишним мужчина достиг практически всего, о чем только можно мечтать: занимался любимым делом, искренне веря, что творит высшее благо для всего человечества, обладал связями и авторитетом в обществе и имел замечательную дочь. Правда, с её матерью, врачом-терапевтом из Курска, которая в студенческие годы случайно попала на стажировку в Германию, Анкэль давно разошелся, но от этого ничуть не страдал. Мужчина просто купался в женском внимании, что крайне негативно сказывалось на результатах работы. Может, поэтому люди, финансирующие этот проект, настояли на том, чтобы Леонхарт обязательно работал в паре с Йегером. Дескать, так безопасней и выгодней для дела.

― В порядке, ― эхом отозвался Григорий и осторожно приблизился к напарнику, надеясь его успокоить. ― Вот не понимаю я тебя. Такой настырный и решительный в исследованиях, не пропускаешь ни единой мельчайшей детали, будь то просто диаграмма пульса испытуемого или же практическое применение вакцины «Альфа». Ты же вгрызаешься в цель зубами по самые десны и не выпускаешь, пока не вырвешь кусок плоти! А сейчас я тебя не узнаю… Тебе все равно?

― Я же сказал, что всё в порядке! ― Григорию пришлось приложить огромное усилие, чтобы увернуться от хорошо поставленного, но незлобного удара доктора. ― Какое слово из трёх ты не понял?! У меня всё под контролем. И ты, как мой подчиненный, должен это понимать.

― Под контролем? ― тень горечи пробежала по лицу второго ученого.

Казалось, Йегер был обескуражен внезапным пониманием и никак не мог поверить в правильность своей мысли. Но теперь все кусочки мозаики собрались воедино: и нетипичный пульс, и странная кардиограмма, и галлюцинации, о которых нехотя доложил Симон.

― Ты испытывал нашу разработку на собственной дочери? ― констатировал мужчина, даже не представляя, как теперь поступить.

Под разработкой подразумевалась одна вакцина, над которой старые друзья работали больше пятнадцати лет. Их, как и многих новаторов, вела вперед замечательная мечта ― победить саму Смерть. Для начала соратники ставили целью искоренение некоторых болезней, но все оказалось намного лучше. О, как же молодые ученные были удивлены, когда экспериментальный состав, намешанный отчаявшимся Григорием во время очередного приступа меланхолии, был введен крысе, зараженной ВИЧ, и та полностью излечилась!