Денис затушил сигарету о край каменной пепельницы, и приятели поспешили обратно в корпус.

Дмитрий действительно уже ехал в метро. Статья, прочитанная им в журнале, не выходила из головы, и он думал о том, как было бы здорово поработать в команде Сосновского, чтобы поближе познакомиться с материалами, хранящими столько тайн и загадок. Погруженный в свои мысли, молодой человек представлял себе разные образы древних людей, их быт, одежду, жилища. И тут в окне вагона он вдруг увидел четкий силуэт молодой девушки из того далекого прошлого. Представшее взору поразило его: девушка была полностью обнаженной, а длинные, пшеничного цвета волосы служили ей своего рода одеждами, прикрывающими наготу. Юноша резко зажмурил глаза и открыл их снова, пытаясь сбросить с себя наваждение, но попытка вернуться в реальность ни к чему не привела: фигура все так же маячила в окне. «Уж не привидение ли это?» – подумалось ему. Приглядевшись, он увидел, что девушка шевелит губами, будто пытается что-то сказать. Судя по всему, она повторяла одну и ту же фразу. Прочитав по губам, Дмитрий догадался: это не что иное, как призыв о помощи. «Забери меня отсюда, мне страшно здесь одной!» – твердила незнакомка. Дабы убедиться, что это не сон, он попытался коснуться призрака: нащупав плоть, провел пальцами по волосам, лицу, шее. Затем его рука спустилась ниже, и он ощутил теплоту упругой женской груди.

Звонкая пощечина быстро привела его в чувство: силуэт в окне в одно мгновение исчез, а прямо перед юношей выросла фигура брутальной черноволосой смуглой женщины лет сорока с горбатым орлиным носом. По всей видимости, она была грузинкой.

– Молодой человек, что это сейчас было? – возмутилась дама.

– Вы о чем? – недоуменно пожал плечами Дмитрий, озираясь по сторонам. Окружающие с любопытством наблюдали за происходящим.

– И у него еще хватает наглости делать вид, что ничего не случилось! – не унималась она. – Да я сейчас заявлю на тебя за домогательство, тогда узнаешь, урод!

В этот момент двери вагона распахнулись, Панкратов быстро выскочил на платформу и помчался к эскалатору Убедившись, что за ним нет никакой погони, остановился перевести дух. Пытаясь дать оценку своим действиям, Дмитрий лихорадочно соображал, как же так вышло, что он, человек из интеллигентной семьи, прежде никогда не позволявший себе подобных вольностей по отношению к женскому полу, мог опуститься до такой низости, да еще где – в самом людном месте! Это позор, позор… Так гадко юноша не чувствовал себя давно, с того случая, как однажды его, шестнадцатилетнего подростка, обвинили в изнасиловании, которого он не совершал. И обвинили только потому, что его фамилия совпала с фамилией настоящего виновника.

Лестница эскалатора медленно двигалась вверх, и стоящие впереди люди спокойно ждали момента, когда можно будет сойти на статичную поверхность.

«Что же это могло быть? – не переставал думать Дмитрий. – Плод моего воображения или какой-то знак? Как приеду, надо будет обязательно рассказать профессору».

Тяга к поискам сокровищ была основным стимулом, который двигал молодыми людьми и заставлял их жариться на солнцепеке под открытым небом. Парень, вооружившийся сложным электронным устройством, и его товарищ с саперной лопаткой в руках продолжали метр за метром исследовать огромные пространства непаханой земли. На бедре у одного из них висел небольшой матерчатый мешочек, в котором позвякивали какие-то металлические предметы.

– Давай немного передохнем, а то я сейчас просто сварюсь, – не переставал причитать Руслан, – все равно больше ничего не найдем, хватит и того, что уже собрали. Лучше потом куда-нибудь в другое место съездим.

– Как ты меня достал! – раздраженно бросил в ответ Бугай. – Лучше бы я тебя с собой не брал, все равно толку мало.

– Мало, говоришь? А кто, по-твоему, все это выкопал? – Руслан снял с пояса мешок и потряс им над головой.

– Ладно, пойдем, сядем вон под то дерево, – Бугай указал на одиноко стоящую старую вишню, – посмотрим, что мы там насобирали.

Усевшись, Руслан снял с себя майку и расстелил ее на траве. Развязав мешок, он высыпал все его содержимое. Среди того, что удалось собрать, оказались советские монеты различного достоинства, десятка два пуль от винтовки времен Второй мировой войны, позолоченные пряжки, серебряные ложки, мундштук, но главным достоянием коллекции был немецкий крест Гинденбурга – одна из наград нацистской Германии.

– Вот видишь, я же тебе говорил, не зря съездили, – рассуждал Бугай, очищая крест от земли. – Петрович нам за такой крест семь, а то и восемь тысяч выложит. Этот дряхлый старьевщик знает цену подобным вещам.

– Да, хорошо бы настоящий клад отыскать, и чтобы сразу в одном месте оказалось много всякой всячины, – мечтательно произнес Руслан. – У нас для этого уйма времени: целых два месяца лета впереди.

– Времени-то полно – вопрос в том, куда именно ехать, мы ведь и так уже все ближайшие места перерыли.

– Не боись, что-нибудь придумаем. – Руслан улегся на траве и закинул ногу на ногу.

Бугай сидел, прислонившись спиной к стволу старой вишни, и о чем-то думал. Вдали в поле трудились женщины в белых косынках. Нагнувшись, они копались в посадках. Чуть в стороне работала поливальная техника интересной конструкции. Это были тракторы с прикрепленными на них в виде коромысел трубочками, тесно соединенными между собой. Издалека они походили на огромных бабочек, из крыльев которых струилась вода, разбрызгиваясь на большие расстояния. Небо по-прежнему было безоблачным. Теплый ветер, слегка колыхавший траву и ветки кустарников, не приносил желаемого освежающего эффекта.

– Ладно, хорош загорать! – Бугай толкнул локтем в бок Руслана, который, разморившись, уже похрапывал. – Вставай, пора собираться, еще нужно успеть сегодня заскочить к Петровичу, показать ему нашу находку.

Руслан нехотя поднялся, убрал раритеты обратно в мешок, отряхнул поднятую с земли майку и нацепил ее на себя. Как только он подошел к машине и открыл дверь, его тут же обдало изнутри жаром.

– Ты бы хоть двери открытыми оставил, – попенял он Бугаю, – там, как в духовке.

– Ничего, сейчас я кондей включу…

Зачехлив инструмент, Бугай положил его обратно в багажник, достал из сумки-холодильника все еще прохладную газировку и предложил Руслану. Тот начал с жадностью пить. Утолив жажду, он, громко отрыгнув, вернул бутылку напарнику. Бугай достал из кармана ключи и, плюхнувшись на переднее сиденье, завел машину. Кондиционер автоматически заработал, и начались минуты ожидания, когда в салон поступит первая порция прохладного воздуха.

– Руслик, чего стоишь? Садись, уже не так жарко, – поторопил Бугай.

Руслан сел в машину, и ребята отправились в обратный путь. Выехав на асфальтированную дорогу и поравнявшись с работающими в поле женщинами (теми, кто были ближе к дороге), Бугай несколько раз надавил на клаксон, как бы их приветствуя. Получив свою порцию удовольствия, а от отдельных девушек одобрительные улыбки и жесты, нажал на педаль газа. Через минуту машина уже была так далеко, что превратилась в движущуюся точку и, наконец, скрылась за поворотом.

Влетев на ходу в черные металлические ворота института, Дмитрий в два счета оказался у лестницы главного входа. Перепрыгивая через ступеньки, он мгновенно поднялся и, открыв дверь, очутился в холле. Там было пусто и тихо. Студент достал из кармана телефон: часы показывали 10.20. «Минут пятнадцать до конца пары у меня есть», – рассудил он и начал подниматься по лестнице.

Холл второго этажа представлял собой просторное, довольно уютное помещение. Старый паркетный пол был покрыт лаком и застелен красными ковровыми дорожками. Новые пластиковые окна поражали своим блеском и белизной. Внизу под ними вдоль закрытых декоративными экранами чугунных батарей тянулись низкие деревянные скамейки. Стены были увешаны грамотами и благодарственными письмами. Под самым потолком размещались фотографии известных людей, в разное время работавших в стенах вуза. Снимки были вставлены в отдельные деревянные лакированные рамки, что придавало портретам особый, можно сказать, величественный статус. Чуть ниже располагался еще один стенд «Краса и гордость учебного заведения», который дублировал тот, что находился внизу при входе в здание.