Вот была офицерская должность - командир артиллерийского дивизиона. Другие командиры, скажем, командир батальона и его помощники, командир полка со своим штабом так или иначе имели возможность в любой обстановке, а в обороне особенно, находиться под крышей. Командир же дивизиона почти всегда пропадал под открытым небом. Ему нужны были цели, как можно больше целей на стороне противника. На это работали разведчики и связисты. Но какой заботливый и творчески мыслящий командир не захочет помочь им, сам принять участие в разведке. Ведь спрос в конце концов с него. Вот и сидит такой командир день и ночь на наблюдательном пункте под носом немцев, в какой-нибудь наскоро вырытой щели или, наоборот, на макушке столетней сосны. Любил сидеть и майор Поздеев.
Потому его дивизион и выдвигался всегда на линию главного удара. Верило старшее командование: там, где Поздеев, победа обеспечена. Поэтому же этот дивизион не раз бросали в тыл противника на самостоятельные операции.
То же самое было и здесь, в Курляндии. Самые опасные и, как называли мы, кляузные дела поручались батареям Поздеева. Поэтому они почти всегда кочевали. Их так и прозвали кочевниками. Вот где-то справа зашевелился немец. Кого послать на усмирение его? Дивизион Поздеева. Хватит ли этих сил? Хватит, а не хватит - майор сам найдет выход. А выход один - стой насмерть, бей наверняка, держи дивизион в железном кулаке. Случится, попадешь в окружение - и там стой, не пищи, и боже упаси, не пяться. Дивизион Поздеева за всю войну не знал ни одного отступления, не считая прорыва всей дивизии и армии летом сорок второго года из калининских лесов.
Во многих дивизионах сменилось немало командиров, а Поздеев оставался неуязвимым. На первый взгляд в этом не было логики: самый отважный дивизион и самый живучий командир. Но на самом деле в этом была большая закономерность: потому и был живучим командир, что смело и умно воевал его дивизион. Таким он после трех с половиной лет войны пришел и на Курляндский пятачок добивать последних, тотальных гитлеровцев.
Их не забудет Родина
После долгих блужданий по лесам и болотам, беспрерывных боев с кочующими подразделениями немцев мы вышли, наконец, к волостному центру, большому селу Пампали. Тут уже предстояли настоящие схватки. Скинуть врага с этого оборонительного рубежа было очень важно. За Пампалями опять леса и болота, пусть туда откатывается фриц и пусть там кочует.
Пампали - это стык четырех шоссейных дорог. Село на своеобразном, очень правильной формы кургане. Под южным скатом его - речка, северный - открытый, западный - лесистый, такой же - восточный.
Мы подошли с востока. Заняли оставленную немцами первую, на подступах к селу, оборонительную линию. Пехота рассредоточилась по трем склонам холма. Артиллерия расположилась на восточной опушке леса.
Уводить пушки в глубь леса не было смысла. Они встали почти на прямую наводку, прикрытые первыми елочками перед полем. Намного труднее было подыскать наблюдательные пункты. Село на холме, значит, из-под холма мало что разглядишь. Без сомнения, село превращено в сильно укрепленный оборонительный пункт, почти с круговым обстрелом. Успех атаки на холм может быть обеспечен прежде всего огнем артиллерии. В противном случае повторится как под Сычевкой.
Начались поиски наблюдательных пунктов. Их надо было, конечно же, выдвинуть как можно ближе к переднему краю. На нейтральной полосе росли редкие деревья, в основном сосны. Находилось несколько неразрушенных сараев, нежилых хуторов. Эти цели могли быть пристрелены. Но другого выхода не было. Сидеть на опушке леса под холмом - абсолютно бесполезное занятие. Зайти пехоте с тыла без подавления огневых точек в селе - тоже не принесет успеха. Значит, разведывать и разведывать цели с востока, а потом обрушить на холм прицельный массированный огонь.
По опушке леса ползали все командиры артиллерийского полка. Расчеты были приведены в боевую готовность, но цели пока отсутствовали. Было намечено несколько точек на нейтральной полосе для наиболее вероятных наблюдательных пунктов. Ночью к ним проложат дорогу саперы, с ними же выдвинутся артиллерийские разведчики, начнется изучение обороны противника.
А он, немец, конечно, уже знал, что его полуокружили советские войска. Может быть, не догадывался какой численности, но то, что против него стоит сила, понимал преотлично. И конечно, хотел эту силу ослабить. И поэтому открыл с первых же минут нашего подхода к Пампалям методичный пушечный и минометный огонь. Эти цели засекались по звукам. Надо было подтвердить их зрительной разведкой. И не только эти цели. Черт знает, что у немцев в Пампалях.
В ту зимнюю и студеную ночь, наверное, не спал никто из артиллеристов. Наблюдательные пункты занимали командиры батарей и дивизионов, разведчики и связисты. Вместе со всеми были Ипатов и Максимов.
Майор Коровин, по старой памяти, все еще был привязан к своему бывшему дивизиону и как-то больше на него обращал внимания. И в эту ночь, не имея возможности выбраться сам, он попросил парторга полка майора Некрасова взять второй дивизион под свой контроль.
- Давай, Степан Алексеевич, помоги ребятам на первых порах. Второй да Поздеева дивизионы выдвинуты в голову.
- Сделаю, - пообещал Некрасов и тут же ночью собрался на передний край.
Вот тоже был человек, которого все еще, как говорили, миловал бог. Не раз терял кровь при ранениях, а чтобы шлепнуть человека начисто, немцам не удавалось. И не потому, что парторг был из трусливого десятка или из породы тех политработников-чистоплюев, которые отсиживались обычно при штабах полков. Это был мужественный и умный вояка, умевший читать передний край, как азбуку, и потому, конечно, не подставлявший голову зря под пули.
Вот и сейчас он шел лесной тропинкой и размышлял, как бы с меньшими потерями взять Пампали. Обидно, черт возьми, терять человеческие жизни в какой-то курляндской дыре, когда наши в Чехословакии, Румынии, Польше и вот-вот ринутся на Берлин.
Наблюдательный пункт второго дивизиона обосновался на скотном дворе заброшенного хутора. У него был кирпичный фундамент и такие же опорные столбы. Сохранился кусочек крыши. Отсюда неплохо просматривалась юго-восточная окраина села.
Недалеко от второго дивизиона расположились батареи Поздеева. Его наблюдательный пункт выбрал место на северо-восточной окраине Пампалей, на опушке небольшой рощицы.
Когда Некрасов добрался до НП второго дивизиона, там уже, как говорят, все было обжито. Установлена на крыше стереотруба, проведена связь, выделены дежурные, а свободные от смены разведчики уже зарылись в солому покимарить. Все это по-хозяйски налаженное дело понравилось парторгу, и он спросил разведчиков и связистов:
- Ну как, ребята, долбанем по утру фрицев? Ответить ему не успели, так как дежурный разведчик зашептал скороговоркой:
- Товарищ майор, шевелятся. И шум моторов.
Некрасов моментально взобрался на крышу. Ночь светлая. Невооруженным глазом видно лучше, чем через стереотрубу. Да, на одной из улиц села безусловное скопление каких-то черных движущихся точек. Слышен и шум моторов. Это или танки, или автомашины, как правильно оценил разведчик. Отступать немцы не могут, значит, под прикрытием ночи получают подмогу.
На НП нет командира дивизиона, он проверяет наблюдательные пункты батарей. А цель, кажется, превосходная. Упускать возможность грешно. Некрасов просит соединить НП со штабом полка. Трубку берет Коровин. Выслушав, передает командиру полка Кравецу, тот приказывает немедленно обрушить по обнаруженной цели огонь всего дивизиона.
И вот начался кордебалет, известный уже по многим боям. Все начеку, готовы выполнить любую команду. Четко корректирует огонь дежурный разведчик. Его слова передает на огневые позиции Максимов. Все идет как положено. На юго-восточной окраине Пампа-лей вспыхнуло несколько факелов, раздались два мощных взрыва. Вроде бы можно атаковать пехотой, но такой команды пока нет. Работают только артиллеристы. Прерывается связь. Ипатов стрелой вылетает на линию. Она пролегает от сарая к опушке леса по открытой местности, не то по картофельному полю, не то по лугу. Снег неглубокий. Обрыв найден быстро. Связь снова работает. Можно возвращаться в сарай. Но Ипатов этого не делает. Он знает, что идет бой. Немцы открыли ответный огонь и стараются нащупать по звуку огневые позиции наших батарей. Попутно они кладут снаряды и по нейтральной полосе, догадываясь, что где-то на ней расположились наши разведчики.
