Валентин был уверен, что после Итона Кембридж покажется ему скучным, и, что самое ужасное, слишком удаленным от Лондона. Он надеялся, что отец отправит его в Оксфорд, чтобы хотя бы находиться ближе к Корнуоллу. Валентин уже представлял себе, как проведет следующие три года, страдая от запоров и головокружений, вызванных бесконечными путешествиями в вонючих экипажах с полчищами насекомых.
Он заметил, как Клоуэнс похорошела. Весь Корнуолл будет завидовать Стивену, с которым он только что имел удовольствие познакомиться — примите мои горячие поздравления, сэр, с тем, что вам досталась такая прекрасная роза.
«Роза» и ее будущий жених пробормотали что-то подобающее в ответ, но Демельзе стало ясно, что перемирие между ними временное, как у англичан с французами после битвы: взаимное прекращение огня, пока убитых и раненых не заберут с поля боя.
В ответ на вопрос Демельзы, прозвучавший, впрочем, только в ее голове, Валентин сообщил, что получил еще одно короткое послание от Джеффри Чарльза, который заново учится писать правой рукой. Тот просил заверить всех своих друзей в Корнуолле, что не потерял ни одного пальца, ни одной руки, ни какой-либо другой части тела. Вот только пальцы на правой руке частично утратили чувствительность, поэтому приходится заново привыкать к перу. Очевидно, ему удалось восстановить этот навык, используя в основном указательный палец. Кроме того, Валентин рассказал, что утром, перед визитом к семейству Поуп, он заехал в Тренвит.
Ну и подлецы же эти братья Харри — вконец запустили поместье! Непонятно, для чего отцу вообще вздумалось нанять эту парочку, разве что в юности они не были такими неотесанными и безобразными, и милые поросятки превратились в уродливых свиней. Но тогда встает вопрос — почему он до сих пор их не выгнал? Валентин, признаться, не слишком хорошо ладил с Джеффри Чарльзом в прежние времена, но с нетерпением ждал, когда брат вернется и выставит этих подлецов. В конце концов, у них с Джеффри Чарльзом одна мать, а это самая сильная связь в мире, не так ли, кузина Демельза? Отцы не так важны, по крайней мере, для него. Особенно его собственный отец, да еще такой.
— Какой? — поинтересовался Джереми.
— Ну, скажем, чуточку nouveau riche [7], не так ли, кузен? Молю простить меня, если это звучит не очень по-сыновнему. Я это говорю с самыми благими помыслами. Или нет? Что ж, ему хотя бы хватило вкуса, чтобы жениться на дамах с безупречными манерами.
— Надеюсь, они счастливы вместе, — заметила Кэролайн, — твой отец и леди Харриет. Я почти не видела их со дня свадьбы.
— Честно говоря, миссис Энис, я тоже! Я вернулся всего неделю назад в сопровождении Бленкоу, которого отправили вместе со мной! На этот раз меня повязали по рукам и ногам! По Лондону я также перемещался под конвоем, старательно отводя глаза, чтобы излишне не искушать себя тамошними зрелищами и звуками. Затем бок о бок целых пять тоскливых дней тряслись в экипаже — не объединены ни словом, ни мыслью... С таким же успехом ко мне могли приставить методиста! Кардью? Что ж, да... Должен признаться, теперь дом не лишен изящества, которого ему так недоставало в последние годы: стоит только увидеть, как мачеха часами прогуливается по этому месту, и на душе становится теплее. Что до моей младшей сестры Урсулы, не сказал бы, что она уже привыкла к новой матери, но ей очень понравились ее животные. Эти огромные доги — или как там они называются — выглядят так, будто готовы в любой момент съесть ее на ужин (мне кажется, отец весьма этим обеспокоен), но Урсула играет с ними, как со щенятами, и именно так они себя с ней и ведут.
— Я всё гадала насчет собак, — пробормотала Кэролайн.
— Да уж, еще бы. В прошлую пятницу, на следующий день после моего возвращения, мы всей семьей обедали в летней гостиной в обществе Анвина Тревонанса, Бетти Деворан и других гостей, а Кастор и Поллукс прилегли, как обычно, у ног хозяйки. Отец подошел к ней, чтобы поговорить, пока гостям подавали чай, и вдруг Кастор — или это был Поллукс? — внезапно вскочил, будто его муха укусила, и огромными лапами сбил с ног сэра Джорджа, да так удачно, что тот с грохотом упал на спину! Клянусь, если бы я не боялся полностью лишиться карманных денег, я бы пополам сложился от смеха!
— Разве вы с отцом не ладите? — прямо спросил Стивен.
— Я бы так не сказал, друг мой. Время от времени мы живем в одном доме. Он снабжает меня образованием и деньгами, в которых я нуждаюсь, и лишь изредка напоминает, в чьих руках кошелек.
— Кем вы хотите стать? — спросил Стивен.
— Джентльменом. Может, когда-нибудь стану членом парламента. Отец контролирует округ и, разумеется, поможет сыну через пару лет. Жаль, здесь нет кузена Росса, я бы спросил его, в чем тут выгода.
— Зависит от того, как расценивать свой пост, — заметил Дуайт.
— Для джентльмена это скорее привилегия, а не возможность продвижения. Вы об этом?
— Не все джентльмены так думают, — со смехом заявила Кэролайн.
— Впрочем, — сказал Валентин, — я сам должен сделать этот выбор. Возможно, мне следует пойти в армию. Если французский император покорит Россию, а затем, прикрыв фланги, развернется в нашу сторону, всем нам останется только просить перемирия или принимать бой.
— Скоро и я отправлюсь служить на флот, как мой брат, — сонно сказал Хорри. — Н-никто нас не одолеет, пока мы удерживаем позиции на море.
— Для начала, милый мальчик, попробуй удержать свой бокал!..
За дверью послышался кашель. Вошел Джон Гимлетт и с ним Пол Келлоу.
— Прошу прощения...
— Пол, — сказал Джереми, вставая. — Добро пожаловать к нашему скромному ужину. Бокал вина? Прошу, садись.
Окна в столовой выходили на юго-восток, так что к вечеру в комнате сгущались тени, хотя на улице всё еще было светло. Поэтому, когда Пол вошел, поначалу было трудно разглядеть выражение его лица. Но голос звучал мрачно.
— Благодарю, но я не могу задерживаться. Я искал доктора Эниса — мне сказали, он здесь.
Дуайт вытер руки салфеткой и встал.
— Это Вайолет?
— Да, сэр. Она потеряла много крови и страдает от сильной боли...
— Иду сейчас же...
— Джон, приведи лошадь доктора Эниса к воротам, — велела Демельза.
— Слушаюсь, мэм.
— Пол, может, мне поехать с тобой? — спросил Джереми.
Пол удрученно покачал головой.
— Это ни к чему. Прошу прощения, что прервал ваш прием.
Демельза мельком взглянула на Стивена: тот стоял у окна с густо покрасневшим лицом.
— Стивен, может, тебе тоже поехать? — неожиданно предложила Клоуэнс.
Он удивленно уставился на нее.
— Что? Впрочем... думаю, что... мне там не место... — Он безуспешно старался понять, что она хотела этим сказать.
— Неужели она... — обратилась Клоуэнс к Полу.
Пол кивнул.
— Боюсь, что да.
Джереми протянул Полу бокал вина, и тот цедил его, пока не вернулся Джон Гимлетт. Дуайт взглянул на жену и улыбнулся друзьям.
— Благодарю за прекрасный вечер. Я вернусь за тобой, Кэролайн. Если ты устанешь ждать, уверен, что кто-нибудь...
— Разумеется, — сказал Джереми. — Я провожу ее домой.
Они вышли.
— Боюсь, мне ничего не известно о тяжело больных людях на этом побережье, — произнес Валентин. — Мое вторжение к Поупам — тому подтверждение. Это кто-то из ваших друзей?
Демельза начала объяснять. Стивен встал.
— Простите, — сказал он и посмотрел на Клоуэнс. — Если там... всё правда так плохо, возможно, я должен... Он накрыл руку Клоуэнс своей и сжал ее. — Я вернусь, любимая, я скоро вернусь.
— Возьми мою лошадь, — предложил Джереми, но Стивен уже вышел.
После неловкой паузы Демельза продолжила объяснение. Оставшиеся гости, за исключением уснувшего Хорри Тренеглоса, съели клубничный пирог со сливками и допили белое вино. Валентин, вернувшись к теме семейства Поуп, на сей раз пустился подробно описывать все их достоинства, главным образом Мод, к которой он, по-видимому, был особенно неравнодушен. На самом деле, юноша явно рисковал всем наскучить этими разговорами. Трудно сказать, чувствовал ли он общую атмосферу или нет, но, по крайней мере, именно он в основном и говорил, пока не пришло время расходиться по домам, и к тому времени гости снова немного приободрились.
