— И ты поверил этому бродяге и попрошайке? — спросил Свенельд у Эрика. — Он может наговорить что угодно, лишь бы выманить у доверчивых людей монет на кувшин вина.
— Вначале я тоже не поверил ему, — ответил Эрик, — но он предложил мне проверить слова старухи. В садах, о которых шла речь, на вершинах деревьев кое-где остались несорванные плоды, к которым трудно было добраться, и я велел срубить деревья, дабы завладеть этими плодами. Затем я приказал выжать из них сок, обмакнуть в него куски мяса и дать их сожрать нескольким отловленным бродячим собакам, которых на ночь заперли в сарай. Как думаешь, что с ними случилось к утру?
— Не знаю, — пожал плечами Свенельд, хотя догадывался, что сейчас услышит от ярла, и уже обдумывал ход дальнейшего разговора.
— Пять собак околели, а две были при последнем издыхании, — торжествующим тоном объявил Эрик. — И все валялись в лужах рвоты, как наши умершие воины.
— Но животные, особенно такие умные и осторожные, как собаки, обычно чувствуют отраву, — заметил Свенельд. — Разве ты, охотник, не знаешь этого?
— Отрава может быть без вкуса, запаха и цвета. К тому же псы были бродячими и очень голодными, потому что город сейчас на две трети покинут жителями и их почти никто не кормит. Но два старых кобеля, видимо, всё-таки почувствовали отраву и отказались есть мясо. Однако я приказал затолкать его им в глотки насильно древками копий. Я хотел узнать правду о причине гибели своих воинов, и узнал её. Что скажешь теперь, главный воевода?
— Я рад, что тебе удалось обнаружить убийц наших воинов. Но как мы отыщем этих старух, чтобы покарать их?
Эрик зло раздул ноздри.
— О каких старухах ты говоришь, главный воевода? Зачем они мне? Содрать с них кожу или посадить на кол? Мне нужен выкуп за подло отравленных викингов, и я получу его. Их отравили жители Бердаа, и они должны выплатить виру. Разве не об этом предупреждал горожан покойный главный воевода Олег после мятежа черни и смерти от её рук наших воинов? Ты обязан выполнить обещание своего предшественника и навсегда отучить горожан причинять вред нашим людям. Это твой долг, Свенельд.
Мозг главного воеводы лихорадочно работал. Конечно, наживать врагов в лице горожан было крайне нежелательно, особенно сейчас, когда русичей и викингов осталось так мало, но иного выхода, чем пойти навстречу Эрику, у Свенельда не было. От викингов, среди которых у главного воеводы имелось немало хороших друзей, он знал, что некоторые из них предлагают последовать примеру аланов и лазгов и оставить Арран, бои в котором уже не приносили богатой добычи, зато требовали всё большей крови. Если же позволить викингам заняться сбором выкупа с горожан, это заставит их остаться в городе ещё на несколько дней, в течение которых должна решиться его судьба: либо Эль-мерзебан уйдёт навстречу войскам Хусейна, либо отважится на штурм Бердаа, который, хотят того викинги или нет, им придётся отбивать вместе с русичами.
Помимо этого, существовало ещё одно обстоятельство, из-за которого Свенельду не стоило защищать отравителей своих воинов. Пусть как можно больше людей узнают, с какими трудностями ему пришлось столкнуться после гибели Олега: его врагами оказались не только воины Эль-мерзебана, но и жители Бердаа. Ишь как быстро тарахтит языком купец-толмач и как внимательно слушает его учёный армянин из Карабаха! Этот Моисей, любитель и собиратель всевозможных историй, и поведает всему Кавказу, что Свенельд получил от своего предшественника не только малочисленное войско, но и нового противника — горожан Бердаа, с которыми дальше невозможно было жить в мире и согласии.
— Я исполню свой долг главного воеводы, ярл. Назначаю тебя главой Бердаа. Сегодня же объяви горожанам, что они обязаны уплатить выкуп за наших отравленных воинов. Ежели они не захотят сделать этого добровольно, мы возьмём заложников и добьёмся своего силой.
Лицо Эрика просияло.
— Я дам жителям срок выплаты виры до завтрашнего утра, а чтобы они не разбежались из города, велю усилить охрану городских стен. Если к утру назначенная сумма не будет собрана, я немедленно займусь заложниками. Я не намерен нянчиться с убийцами моих викингов и русичей, наших братьев по оружию.
— Приступай к своим обязанностям, ярл...
Как Эрик и предполагал, к утру следующего дня назначенная сумма выкупа жителями собрана не была, и викинги приступили к захвату заложников. В первую очередь ими становились здоровые мужчины и молодые, красивые женщины, а также юноши-подростки. Вначале заложников размещали в главной городской мечети и прилегающей к ней площади, а когда этого пространства не стало хватать, заложников переместили в Шегристан[86], древнюю персидскую цитадель внутри города. Заложников набралось девятнадцать тысяч человек, и Эрик объявил жителям, которых минула сия печальная участь, что каждый заложник обретёт свободу в случае уплаты за него двадцати диргемов. Срок для внесения денег устанавливался вдвое суток, после чего невыкупленные заложники подлежали смерти.
К вечеру этого дня в Шегристан перебралось и всё русско-варяжское войско, захватив с собой наиболее ценную часть завоёванной в Арране добычи и значительные запасы продовольствия.
А следующим утром Глеб привёл к Свенельду Моисея из Карабаха и неизвестного человека в одеянии христианского монаха.
— Главный воевода, эти люди хотят говорить с тобой, — сообщил атаман.
— Явились просить об освобождении кого-либо из заложников? — поинтересовался Свенельд, косясь на монаха, ибо знал, что среди заложников было немало христиан.
Глеб перевёл вопрос воеводы, и на него с низким поклоном ответил Моисей.
— Нет, достопочтенный главный воевода. Мы с братом по вере Давидом знаем, что стоит за желанием варяжского ярла получить выкуп с горожан, и не осуждаем его. Больше того, я постараюсь, чтобы об истинной причине гибели твоих воинов узнали как можно больше людей на Кавказе[87]. Главный воевода, Давид является главой христианской общины Аррана, которая решила выкупить всех попавших в заложники братьев и сестёр по вере. Разреши нам спуститься в подземелья, где содержатся заложники, чтобы узнать, сколько христиан и сколько там женщин и детей. Мы хотим освободить уже сегодня, и мы готовы вручить тебе уже сейчас двадцать тысяч диргемов за первых выкупленных христиан.
— Я разрешаю вам побывать в подземельях, — сказал Свенельд. — Но все денежные дела будете вести лишь с ярлом Эриком. Атаман, ты намерен помочь своим единоверцам? Не возражаю...
Христианская община Аррана выкупила всех оказавшихся в заложниках своих членов. Обрела свободу и часть заложников-иудеев. Когда же установленный ярлом Эриком срок для выкупа истёк, с высоких стен Шегристана в крепостной ров полетели первые десятки обезглавленных тел невыкупленных заложников.
Эль-мерзебан отвёл взгляд от закрывшегося за гонцом входа в шатёр, посмотрел на брата.
— Вот и дождались мы, Али, настоящих вестей с юга. Войска Хусейна уже на подходе к Сельмасу, и я вынужден отправиться им навстречу. Тебе же придётся остаться под Бердаа и продолжить его осаду. Десяти тысяч воинов тебе для этого хватит?
— Если хоть тысяча из них будет дейлемитами, — ответил Али. — Иначе без них борцы за веру разбегутся при первой вылазке русов. Потом, число необходимых под Бердаа воинов зависит от цели, которую ты передо мной поставишь.
— Тебе нужно будет всего лишь удержать русов в Шегристане, чтобы в отсутствие наших главных сил они не занялись грабежом перед возможным уходом домой. Как только я разобью сарацин и возвращусь, мы возьмём Шегристан и покончим с русами раз и навсегда.
— Ты так уверен в победе над Хусейном? Ведь он неплохой полководец, а его войско не уступает по численности твоему.
— У Хусейна просто воины, а у меня воины, чьи сердца пылают ненавистью и которым победа необходима как воздух. Я веду речь о кызылбашах и борцах за веру. Они столько раз терпели поражения от русов, что кипят от злобы и готовы выместить её на любом враге, которого считают равным себе. Они хотят доказать себе, что они не трусы, а потому будут сражаться так, как никогда до этого. Да и муллы по моему совету представляют сарацин Хусейна осквернителями веры в Аллаха, и наши воины относятся к ним ничуть не лучше, чем к язычникам-русам и викингам[88]. Я не сомневаюсь в разгроме Хусейна.
