— Согласен, что князь Цагол умеет добиваться от людей правды. Выходит, сокровища на самом деле вывезены из Бердаа и сейчас покоятся в тайнике вблизи ведущей к Чёрной речке горной дороги. — Олег круто развернулся к Глебу, встал лицом к нему, посмотрел в глаза. — Скажи, что, на твой взгляд, необходимо предпринять для их успешного поиска?
— Осмотреть окрестности дороги от первого сгоревшего моста до Чёрной речки. Осмотреть тщательно, не оставляя без внимания ни одного камня, ни единой скальной расщелины, ни...
— Это мало чего даст, — оборвал Глеба Олег. — Несколько десятков бочонков ничего не стоит спрятать в горах так, что можно находиться в двух шагах от них, не подозревая об этом. Пусть сокровища ищут все, кого они привлекают: разбойники, аланы, лазги, викинги, а ты займёшься другим делом, действительно нужным и важным. Через несколько дней к Бердаа подойдёт войско Эль-мерзебана и приступит к его осаде. Прежде чем это случится, нам необходимо запастись всем необходимым, что позволило бы вести бой против Мохаммеда сколь угодно длительный срок. Ярл Эрик, предводители аланов и лазгов предлагают отбирать у жителей долины всё нужное нам насильно, на правах победителей, однако я поступлю по-другому. Великий князь Игорь намерен обосноваться на Кавказе навсегда, и не в его интересах плодить среди здешних племён врагов Руси. Поэтому я буду не грабить жителей окрестных селений, а торговать с ними. Однако слава у нас совсем не та, чтобы верить в моё желание вести с окрестными жителями честную торговлю, и нужно разузнать, кто из уважаемых в долине Бердаа людей готов первым сделать нам в этом шаг навстречу. Займись этим. И ещё одно. Чтобы успешно противостоять Эль-мерзебану, нужно знать о его войске как можно больше. Может, с помощью местных дружков из... из тех, с кем ты действовал сообща прежде, удастся собрать сведения о воинстве Мохаммеда? Конечно, я, как главный воевода, не забываю вести разведку, однако твоя помощь была бы мне весьма желательна.
— Я выполню твои задания, главный воевода. Навстречу войску Эль-мерзебана мои люди отправятся сегодня же, разузнаю я о нём и у своих здешних друзей. Думаю, не составит особого труда отыскать в долине торговцев, желающих продать твоему войску необходимые товары. Да и окрестным земледельцам куда выгоднее будет получить за свой труд деньги, нежели сгноить выращенное в лесных да горных схоронках.
— Желаю успехов в делах, атаман.
4
— Добрый вырастет из княжича внук Перуна, — неожиданно прозвучал за спиной Ольги голос, заставивший её вздрогнуть.
Едва сдержавшись, чтобы тут же не броситься к игравшему рядом Святославу и не подхватить его на руки, Ольга медленно повернула голову в сторону тропы, откуда раздался голос. На краю лужайки, по которой юный княжич под присмотром мамки и нянек обычно гонялся за бабочками и стрекозами и где в тени группы молодых берёзок любила сидеть и наблюдать за сыном Ольга, стоял верховный жрец Перуна. Ладони обеих рук положены на верх длинной клюки, взгляд прищуренных глаз под лохматыми бровями холоден и пытлив.
Что ему надобно? Почему он здесь, в великокняжеском саду? Привели дела? Но дела у языческого жреца могут быть к язычнику великому князю, а не к его жене-христианке. Проходил мимо и решил порадовать мать добрым словом о её ребёнке? Но верховный жрец не из тех людей, кто может случайно очутиться на дальней лужайке великокняжеского сада и тем паче расточать ласковые слова детям или их матерям. Значит, он специально явился к Ольге и начал разговор. Однако о чём они могут вести беседу, христианка и язычник, женщина во цвете лет и немощный старик, великая княгиня и жрец? Выходит, есть о чём, и сейчас она это узнает.
— Постараюсь вырастить из сына достойного великого князя и храброго защитника Руси, — ответила Ольга, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Присаживайся, старче, — указала она место на скамье рядом с собой.
— Благодарю, великая княгиня, за честь, — сказал жрец, не двигаясь с места. — Но лучше постою на солнышке, пускай погонит старческую кровь быстрее по жилам.
— Тебе виднее. По делам к великому князю следуешь или просто шёл по саду мимо? — не смогла удержаться от вопроса Ольга.
— Пожелал увидеть тебя, великая княгиня, — верно поняв вопрос Ольги, бесхитростно ответил жрец. — Был сегодня на могиле, в которой по вашему христианскому обычаю лежит мой бывший побратим князь Аскольд, вспомнил былое и захотелось поговорить с человеком, который, как и я, хорошо знал покойного князя и его деяния. И ноги сами привели меня к тебе.
— Но я даже не видела князя Аскольда. Откуда мне знать о нём и его делах? — удивилась Ольга.
— Человека не обязательно видеть, чтобы знать его. А зная, можно судить о деяниях его как свершённых, так и замысленных, которые по тем или иным причинам ему не удалось начать либо довести до конца. Разве не так?
— Так, старче. Но я крайне мало знаю о князе Аскольде. Лишь то, что он ходил походами на Хазарию, Балканы, Царьград, что принял христианство и был... принял смерть вместе со своим князем-соправителем Диром от пришлых варягов. Это знает об Аскольде всяк киевлянин и полянин, даже малое дитя. Мои знания о нём — ничто по сравнению с твоими, бывший любимейший Аскольдов сотник и побратим Лютобор. Твои ноги привели тебя не в то место.
— О нет, великая княгиня, меня привели к тебе не столько ноги, сколько наши боги, а они не могут ошибиться. И я это вижу. Ты назвала меня Аскольдовым сотником и его любимцем, а ведь этого не знают даже многие сегодняшние дружинники, помня меня лишь как воеводу князя Олега. Да, я был некогда побратим князя и его ближайшим сотником, я ходил во все его походы и сражался бок о бок с ним, мы даже любили с ним одну и ту же женщину. Но с той поры, как Аскольд изменил нашим богам и стал рабом Христа, я перестал понимать его, и наши пути разошлись. Но его прекрасно должна понимать ты, тоже предавшая наших стародавних богов и впустившая в душу лукавого Христа. Ты читаешь те же книги, что Аскольд, внимаешь словам и наставлениям такого же христианского жреца, воспринимаешь окружающий мир и происходящие в нём события точно так, как Аскольд. В своё время мне не дано было понять своего побратима, может, сейчас ты растолкуешь мне, чем чужие боги лучше наших, отчего их законы для вас предпочтительнее, нежели законы богов ваших отцов и дедов? Не поняв Аскольда, возможно, пойму тебя?
Развернувшись на скамье лицом к собеседнику, забросив ногу на ногу, чтобы удобнее было сидеть вполоборота, Ольга приготовилась было к словесному поединку. Впрочем, есть ли в этом смысл? Разве сможет она переубедить хотя в чём-то верховного жреца и будет ли ему по силам поколебать её веру в Христа? Нет! Так о чём им говорить? Однако это не хуже её должен понимать и собеседник, тем не менее он явился к Ольге. Значит, причина его встречи с ней совсем в другом. В чём, она узнает, когда об этом сочтёт нужным сообщить жрец, а покуда нужно отвечать на его вопросы, не раскрывая перед ним душу и не пуская в мир собственных мыслей.
— Старче Лютобор, ты желаешь постичь разницу между Христом и языческими богами? Но для этого надобно располагать знаниями не только о Дажбоге[63], Перуне и других богах русичей, но и о Христе, его деяниях, сути его заповедей. Что ведаешь ты об Иисусе, о канонах христианской веры?
Ольга с умыслом назвала собеседника по имени. Пусть знает, что отныне для неё он не верховный жрец Перуна, который для неё как божество перестал существовать, а обычный старик, коих множество на Руси и в её стольном граде, и она, великая княгиня, беседует с ним так, как беседовала бы с любым другим стариком на его месте. По-видимому, жрец понял это, потому что по его тонким, бескровным губам скользнула едва заметная усмешка.
— Я мало знаю о твоём боге, великая княгиня, ибо не верю в него. Однако я часто присутствовал при беседах и ссорах христианина Аскольда и язычника Дира, касающихся их веры и богов, и проник в их суть, что заставило меня принять сторону князя Дира. Я знаю главное — с помощью Христа Римский Папа и Царьградский патриарх желают господствовать над другими народами, изгнав из их душ родных богов, навязав им чужие законы и обычаи, истребив в них дух вольнолюбия и превратив в послушных рабов Христа. Вот почему князь Дир не пожелал стать христианином, хотя был согласен с Аскольдом, что если Русь примет христианство — это весьма укрепит великокняжескую власть.