Его дружинники, соединившись с уцелевшими воинами Роксаны, рубились с дейлемитами, остатки сотни Свенельда, частью уничтожив, частью обратив в бегство напавших на них дейлемитов, скакали на помощь Рогдаю. В части долины, где совсем недавно его конники преследовали бегущих врагов, положение разительно изменилось. Там, где действовали всадники воеводы Микулы, призывно звучали русские боевые рога, и на их звуки спешили рассыпавшиеся по всему полю сражения всадники. В одном месте вокруг Микулы выстроились уже не меньше восьми сотен конников, готовых в любую минуту ринуться в атаку на появившихся из Лисьей щели дейлемитов, в другом месте их собралось около четырёхсот, и к ним постоянно примыкали всадники, дальше других ускакавшие в погоню за беглецами. Рогдай хорошо знал Микулу — он не станет дожидаться удара противника, а сам нанесёт по нему упреждающий удар, не позволив сомкнуться кольцу, которым Эль-мерзебан намерен охватить русичей и викингов.
Не получив приказа ни от Свенельда, который заменил погибшего главного воеводу Олега, ни от командующего русской конницей Микулы, Рогдай знал, что ему делать. Необходимо скорей закончить продолжавшийся бой вокруг тела Олега, собрать воедино всех оказавшихся в тылу конных дейлемитов русичей и ударить им в спину, помогая Микуле прорубить живую стену, которой Мохаммед хочет отделить русско-варяжское войско от Бердаа...
Эль-мерзебан не упустил мига, когда из Лисьей щели появились первые его всадники, и немедленно велел протрубить условленный сигнал. По нему начальники брошенных в наступление, а сейчас бегущих дейлемитов и кызылбашей должны были остановить своих воинов и увести к краям долины, освобождая дорогу для нападения находившимся в резерве воинам, которым одновременно с засадой предстояло напасть на русов и викингов, зажав их между собой и уничтожив. Этот приказ был доведён до всех воинских начальников, начиная от десятских, правда, конечная цель его им объяснена не была — Эль-мерзебан опасался, что от какого-нибудь словоохотливого пленника о нём станет известно противнику.
Трубач подал сигнал дважды, однако никаких изменений среди бегущих не произошло. Они как мчались сломя голову, так и продолжали это делать. Мчались как ни в чём не бывало все: дейлемиты и кызылбаши, пехота и конница, даже не заметив, что противник, также обнаруживший засаду в Лисьей щели, уже прекратил преследование. Почему же не исполняют его приказ и не останавливают беглецов? Сами удирают вместе с ними? Нет, вон сотник кызылбашей встал на пути своих бегущих воинов, стал кричать им что-то, хватать за руки, останавливать. Те отталкивали его либо обегали стороной, а затем один из беглецов рубанул сотника по голове саблей, и тот упал. А чуть левее начал преграждать путь удирающим дейлемитам их сотник. Расставив руки, он бросился наперерез толпе воинов, стал метаться перед ней, не пуская её вперёд. Но его оттолкнули, швырнули наземь, и по его телу толпа помчалась дальше.
— Брат, перед нами не люди, а обезумевшее стадо двуногих, — заметил Али. — Их можно остановить только силой.
— Силой? Бросив на них резерв и сметя их с пути? Но на это уйдёт столько времени, что русы успеют нанести удар по засаде и пробьют в ней брешь. Смотри, воевода Олег со своей охраной уже напал на засаду с тыла.
— Эль-мерзебан, воины уважают меня и беспрекословно подчиняются в любых обстоятельствах, — подал голос начальник дейлемитов Бахтияр. — Думаю, они послушают меня и сейчас. Разреши попробовать остановить их мне.
— Уважают? — оскалил зубы Мохаммед. — А меня они боятся и тоже выполняют все приказы. Посмотрим, какой страх возьмёт в их душах верх — передо мной или перед русами. Бахтияр, мы вдвоём наведём порядок среди этих жалких трусов.
— Тогда уже втроём, — сказал Али, беря из руки своего оруженосца шлем и щит. — Правда, меня ваши воины не уважают и не боятся, но думаю, что моя плеть заменит то и другое.
Эль-мерзебан с братом и Бахтияром поскакали навстречу ближайшей волне беглецов и, достигнув, помчались вдоль неё.
— Отважные дейлемиты! Храбрые кызылбаши! — кричал Бахтияр. — Вы доблестно сражались с врагом! Вам удалось заманить его в западню! Оглянитесь, позади русов и викингов тысячи наших свежих воинов! Смотрите, они окружены! Слышите, как они дрожат от страха? Остановитесь! Остановитесь или бегите к краям долины! Остановитесь, чтобы дать дорогу своим боевым товарищам! Остановитесь!
— Жалкие трусы! Трусливые шакалы! — ревел скакавший в полусотне шагов за ним Мохаммед. — Удираете, хотя русов и викингов было вдвое меньше вас! Поджали от страха хвосты, как зайцы? Если не можете сражаться сами, уступите дорогу тем, кто это может и хочет сделать! Прочь с дороги, дерьмо ослиное! Прочь, а не то прикажу очистить от вас дорогу мечами!
Скакавший в тройке последним Али хранил молчание, зато его толстая ремённая плеть без устали гуляла по головам и спинам беглецов. Это, по-видимому, оказывало на них гораздо большее воздействие, чем обращение Эль-мерзебана и Бахтияра, потому что из щита Али торчали две стрелы, а на боку его жеребца виднелась свежая рана от брошенного копья.
Первыми, на кого подействовало появление Мохаммеда и Бахтияра, были сотники дейлемитов и кызылбашей. То ли ободрённые их присутствием, то ли опасаясь возможных кар, они стали останавливаться и направлять беглецов в сторону. Наиболее сообразительные из них без устали громко кричали, что враг прекратил преследование, поскольку попал в засаду и сам с минуты на минуту обратится в бегство. Но удиравшие уже и сами поняли, что противнику не до них, и начали замедлять бег, останавливаться, подчиняться приказам.
— Эль-мерзебан, дорога для наступления свободна, — довольным голосом доложил подскакавший к Мохаммеду Бахтияр.
— Вижу, — хмуро бросил тот. — Только какой от этого теперь толк? Пока мы расчищали себе путь, русы пробили ворота для своего возвращения в город. Полюбуйся.
Действительно, своевременно обнаружив засаду, противник успел собрать в два ударных кулака свою рассыпавшуюся по долине и занятую преследованием беглецов конницу прежде, чем дейлемиты сумели всей массой покинуть Лисью щель и выстроиться для боя. А задержка с наступлением запасной пехоты позволила врагу нанести обоими конными отрядами согласованный удар по заканчивавшим построение в боевой порядок дейлемитам, прорвать их строй и очутиться у них за спиной. А к только что заполнившим пробитую вражеской конницей брешь дейлемитам уже приближались, сомкнув ряды и выставив копья, шеренги викингов. Ещё несколько минут — и они нанесут таранный удар по преграждавшим им дорогу к Бердаа врагам, и этот удар наверняка будет поддержан русской конницей, нанёсшей встречный удар.
Засада могла сыграть уготованную ей роль при наличии двух условий: если бы конница из засады действовала согласованно со своей засадной пехотой, и если бы их удар был нанесён по противнику до того, как он успеет собрать и выстроить для отражения нападения своих рассыпавшихся по долине, занятых погоней дружинников. Однако противник оказался расторопнее, чем ожидал Эль-мерзебан, а собственные воины намного трусливее, чем он предполагал, и засада смогла лишь спасти от гибели часть беглецов, но не принесла ожидаемую победу. Конечно, можно было бы продолжить сражение, но пожелал бы этого противник? Да и был ли в этом смысл, если для достижения победы пришлось бы бросить в бой всех конных и пеших дейлемитов, так необходимых для войны с Хусейном?
Однако Бахтияр был не только опытным полководцем, но и умелым дипломатом, а поэтому не сказал того, о чём думал.
— Да, Эль-мерзебан, ты прав, русы ускользнули из-под нашего удара. Но конные дейлемиты могут напасть на викингов и задержать их до подхода своей свежей пехоты. Прикажешь отправить её в бой?
— Пусть всё остаётся как есть. Русы не бросят викингов на произвол судьбы и обязательно придут им на помощь. И это будет началом нового сражения, выиграть которое мы сможем, лишь послав в него дейлемитов. А этого пока делать никак нельзя. Жаль, что засада не оправдала наших надежд, но противник, особенно русы, понёс изрядные потери и не сможет представлять больше для нас серьёзной угрозы как возможный союзник Хусейна.
