Она перестала упираться и зашагала рядом с ним. Они не прошли и двадцати шагов, как вдруг он остановился, отпустил ее и открыл круглый люк в полу. Вой сирены стал на порядок громче.

– Теперь нам опять нужно вниз. Дорога малоприятная, но что делать.

Она хотела возразить, что шлюпки пришвартованы на уровне техпалубы, но стоило ей раскрыть рот, как он вскинул бластер и выпустил во мрак несколько лазерных стержней. Все вокруг озарилось красным светом. Раздались мужские крики: выстрелы рвали в клочья доспехи из бронепластика. Кто-то открыл ответный огонь. Мимо Иницы пронесся, обдав жаром, потрескивающий сгусток энергии, лазерный стержень пробил трубу неподалеку от нее. Из пробоины повалил вонючий пар. Кранит нажал на курок, три, четыре раза подряд. Его световые заряды испепелили нескольких противников, словно бумажные мишени.

– Давай вниз! – крикнул он и указал на отверстие в полу.

Она прыгнула. Падать оказалось глубже, чем она ожидала. Приземлившись, она спружинила в коленях, но все равно ноги пронзила такая боль, что на миг ей показалось: больше она не сможет сделать ни шагу. Глаза слезились от пара, а лазерные стержни Кранита над ее головой прошивали горячие дорожки в искусственной атмосфере корабля.

Она и рада была бы сбежать от него, но приходилось признать, что без его помощи ей не обойтись. Она понятия не имела, каков его план, но если хотя бы малая толика мифов о нем правдива, то он знает, что делает. Впрочем, во всех этих славных историях ни словом не упоминался панадский жевательный табак. Этим табаком от него разило невыносимо, а она знала, что безрассудное поведение и склонность к риску – еще самые безобидные из его побочных эффектов. Кранит, последний оружейник Амуна, определенно знавал лучшие времена – что до некоторой степени объясняло, почему он сейчас рискует жизнью, чтобы вызволить дочку мелкого баронишки из ведьминских лап.

– А ну брысь! – рявкнул он сверху и в следующий миг приземлился рядом, не так грациозно, как она, но с твердым намерением уцелеть. Выпрямившись, он снова пальнул в люк. Из взорвавшейся трубы закапала горячая жидкость. Иница молча смахнула жгучие капли.

Они стояли в узком коридоре. Из дыры в потолке доносились искаженные голоса паладинов, на этом уровне тоже слышалось шарканье сапог. Из-за угла приближался взвод солдат.

Кранит выудил из глубокого кармана гранату размером с кулак, активировал запал и бросил ее в проход.

– В укрытие!

– В какое укрытие?

Взрыв сотряс целый сектор баркаса. Иницу отшвырнуло к стене и на секунду оглушило. Затем Кранит вновь схватил ее, протащил через переборку, потом через еще одну, и вот они уже в тамбуре перед шлюзовым отсеком. Кранит захлопнул за ними тяжелую дверь и выстрелил из бластера по электронному замку. Посыпался сноп искр, и выключатель сплавился в бесполезный кусок пластика.

– Это задержит их ровно на три минуты, – сказал он и нажал на свои старомодные наручные часы.

– Ровно на три минуты?

– По моему опыту, да, – он указал на скафандры, стоявшие в нишах у стены. – Приходилось надевать эту штуку?

– Вы же не всерьез хотите наружу, правда?

Она бросила взгляд в шлюзовую камеру, и ей стало страшно: всего один шаг отделял ее от того, чтобы короткий остаток жизни проболтаться в открытом космосе.

Кранит нажал на кнопку, и два скафандра выплыли из ниш.

– Хочешь быть свободной? – осведомился он.

– Без Гланиса – нет.

Он выругался себе под нос, и изо рта его так смачно пахнуло табаком, что Иницу затошнило.

– Давно вы жуете эту гадость?

– Дольше, чем ты живешь на свете, – он обеими руками обхватил ее за талию и, будто ребенка, впихнул в скафандр, грудь которого была расстегнута – так стремительно, что она задергалась, только когда ее ноги опустились в неуклюжие ботинки. – А теперь успокойся и доверься мне!

– Ага, как же! – язвительно отозвалась она.

Он надел шлем ей на голову, застежки сошлись автоматически.

– Но я никогда этого не делала!

– Научишься.

– От наемника-наркомана, который только и знает, как жевать табак?

– Никого лучше я здесь все равно не вижу, – он полез в другой скафандр, выругался, когда ножны на спине оттопырились, мешая ему, выдернул меч и бросил его на пол. Драгоценный бластер он прижал к животу, несмотря на то, что скафандр в этом месте опасно натянулся.

Лазерные выстрелы загрохотали по переборке. Кранит что-то показывал жестами; наконец Иница нашла, как включить радиосвязь. Через треск помех она услышала его голос.

– …сорок секунд, – он как раз заканчивал фразу.

– Но мы же не можем полететь на Нурденмарку в скафандрах! – запротестовала она.

– Никто и не собирается.

Кранит повернул рычаг и протолкнул Иницу в громоздком скафандре через дверь в шлюзовую камеру.

– А как же…

– Твой капитан ждет нас.

– Вы лжете!

Переборка закрылась за ними. Кранит зацепил карабин за петлю на бедре Иницы – теперь скафандры были скреплены прочным тросом.

– Просто делай, что я скажу. Если, конечно, у тебя не возникнет идей получше. Но учти, идея получше – это только если она спасет тебе жизнь.

– Я никуда не пойду без Гланиса!

– А кто сказал, что мы пойдем? – осведомился он и открыл внешнюю переборку.

Ее выбросило в космос быстрее, чем она успела хоть что-то сообразить. Сердце стукнуло лишь раз, а она уже повисла на тросе, беспомощно размахивая руками, в то время как Кранит ухватился за поручень, приваренный к обшивке баркаса.

Паника загасила все остальное: и тревогу за Гланиса, и злость на самозваного спасителя. Она парила в космосе, держась только на тонком тросе. Целую бесконечную секунду ей казалось, что череп сейчас разлетится вдребезги, а тело вечно будет кочевать по галактике, скрытое забралом, заляпанным кровью и мозгами. Боль не имела физической причины, но что-то внутри нее, похоже, верило, что телесные страдания подхлестнут ее волю к жизни. Она подавила рвущийся из груди вопль и попыталась побороть свой страх.

Металлический поручень, за который крепко держался Кранит, давно проржавел, как и все на этом корабле; на месте вылетевших заклепок, некогда крепивших штангу к фюзеляжу, зияли дыры. Иница всю жизнь мечтала о космосе, но не о космических кораблях – ведь каждый знал, в каком состоянии находятся все баркасы, фрегаты и крейсеры во владениях Ордена.

Однако кошмар межпланетного путешествия на ломаном-переломаном корабле был несравним с тем, что она испытывала сейчас. Она свободно парила в космосе, потеряв всякое представление о верхе и низе. Кранит ревел по рации: «А ну-ка смирно!» – но ей сперва нужно было побороть панику, хоть немного успокоиться – только тогда она снова сможет контролировать собственное тело. Когда ей это наконец удалось, Кранит уже двигался вдоль поручня, цепляясь за него, и тянул ее на тросе за собой.

Из-за баркаса показалась Нурденмарка – невзрачный болотного цвета шарик, опоясанный кольцом из обломков породы, которое так плотно облегало планету, что казалось, оно касается ее поверхности. При кориантумском дворе мысль о том, как они с Гланисом спрячутся в грубом рудном мире, отдавала романтикой и удальством. Но теперь, когда она глядела на планету из космоса, жажда приключений и открытий стремительно покидала ее. Она почла бы за счастье, если бы ей удалось живой вновь оказаться на борту корабля. Хоть какого-нибудь корабля – включая баркас, с которого она только что сбежала.

И тут она опять увидела собор Ордена – нагромождение статуй, над которым, словно стальная луна, сияло лицо Божественной Императрицы. Пустые глаза, казалось, смотрели прямо на Иницу. Она сообразила, что космобаркас взял курс на открытый ангар – круглую дыру среди статуй, диаметром по меньшей мере километр. Через несколько минут собор поглотит баркас.

– Иница! – проревел Кранит.

Она не могла оторвать взор от расщелистого монстра, который так мало походил на обыкновенный корабль.

– Скоро мы окажемся у них.