— Фрига, — произнёс всеотец. Супруга воззрилась на него и улыбнулась.
— Он приходит в себя, — сообщила богиня, Локи повернулся, озадаченно кивнул, посмотрел на караульных, они тоже немного оттаивали, целители, которые держали рядом с ними курильницы, бросали на лжеца заискивающие взгляды. Другие принялись сооружать ложе для посла на улице. К тому моменту в сад вернулся Тор. Он доложил, что отравленных целителей нашли и приводят в себя с помощью мяты.
— Дело нечисто, — с ходу обозначил Тор.
Локи покивал.
— Наш посол возвращается из Нифльхейма раненый и заражённый ядовитой травой. Он ведь что-то сказал Одину, надо узнать что именно, когда он придёт в себя, — вздохнул Локи. — От паров этой травы сначала испытывают апатию, жалость к себе и другим, а потом впадают в состояние транса, и уже потом смерть. Посла отравили уже в Нифльхейме, в его ранах был экстракт, и с собой у него была трава, которую варили в курильнице, у нас такая не растёт.
— Значит, это фактически покушение, — вывел неутешительный итог Тор. — Если бы не ты, мы все отравились бы.
— Из твоих уст это звучит слишком героически, — поморщился Лофт.
— Так оно и есть, сам посуди, если бы вчера отец тебя посадил в камеру, сегодня нас бы уже никто не спас.
— Тихий убийца, — игнорируя похвалы Тора, отозвался маг. — Эта трава произрастает на землях клана Флеммингов, поэтому в пределах замка Кариеров рассажено множество видов мяты. Но мы не можем быть уверены наверняка, кто именно отравил Регера, пока он не очнётся и не расскажет, что помнит.
— Думаешь, они намерены заявиться сюда? — с опаской понизив голос, спросил Тор.
— Не знаю, — покачал головой Локи и пальцем обвёл раскинувшийся на лужайке балаган. — Вот это всё очень наглое вторжение, хитрое и наглое. Но они могли уже напасть, коль скоро отправили Регера с отравленной травой непосредственно к Одину. А может быть, им всё равно что…
Локи замолчал, отвернулся, что-то прикидывая.
— Ты подумал о том, что им всё равно, умер бы отец или нет, они хотели исключить его вмешательство, — Тор привлёк внимание брата, Локи оторопел от такой ёмкой мысли, какую Тор высказал вслух.
— Ты ведь больше не слышишь то, о чём я думаю? — подозрительно спросил Локи, Тор искренне отрицательно покачал головой. — Хорошо, но ты прав, примерно так я и подумал. Они не хотят, чтобы Один вмешивался. Точнее, кто-то определённый не хочет.
— Ну, прекрасно! — воскликнул Тор. — И что мы в таком случае имеем?
— Пока ничего, — пожал плечами Локи. — Надо ждать. Нельзя просто так сунуться в Нифльхейм, мы не выстоим, особенно когда даже не понимаем, против кого следует выступать.
— Ну, это точно не клан Кариеров, — мыслил вслух старший принц.
— Откуда ты знаешь? — Лофт скрестил руки на груди. — Мы давно не видели их, кто знает, что там вообще происходит.
— Ты сам-то как? — перевёл тему старший брат. — На тебя тоже подействовало. Странно как-то подействовало.
— Знаю, Валейн использовала его на мне, чтобы показать, каким образом пары Бельвейна действуют на сознание. Я тогда смеялся как заведённый, всё не мог остановиться. Она ещё удивилась тогда, почему трава произвела на меня такой эффект, но тогда-то я не знал, что я ётун.
— Что делать будем? — Тор обернулся, взглянув на отца, тот дышал чаще, мать опустила свою тонкую ладонь поверх его собственной.
— Пока ничего, что мы можем? — пожал плечами маг.
— Как же Хеймдаль не увидел этого! — разозлился Тор.
— Даже если и видел, ничего странного не произошло, вторжения не произошло, «тихий убийца», говорю же! — возразил Локи. — Помнишь, я тебе утром говорил о том, что он мог видеть нас, ничего кроме вышеозначенных событий не произошло, и он не отреагировал, вот и здесь такая же ситуация, он здесь не причём. Не о том думаешь, всё это не важно.
— Локи! — громко позвала царица, обращая внимание принцев на себя. — Подойди, подойдите оба!
Братья тут же приблизились, Лофт пропустил Тора вперед, чтобы тот мог поговорить с царём, но, увидев перед собой старшего, Один отрицательно покачал головой. Воин поднял глаза на брата, но тот всем своим видом показывал, что на разговор не настроен, и ему было всё равно, что там намерен сказать ему Один.
— Локи, — напряжённо произнёс всеотец, он заметно берёг силы, даже не двигался, и на Лофта уставились две пары умоляющих глаз, Тора и матери.
— Я сделал всё что мог. И это всё не моих рук дело! Тор, ты сам это знаешь! — взвился маг, словно его хотели бросить в клетку ко льву, и он отчаянно противился этому.
— Локи, иди сюда, чёрт возьми! — наследник поднялся с колен и хмуро глянул на брата, тот ответил уничтожающим взглядом, но все же смилостивился и опустился на колени рядом с отцом, ему стоило больших трудов посмотреть ему в глаза. Царь что-то зашептал, еле двигая губами, слов было не разобрать, и магу пришлось нагнуться очень близко, практически подставляя ухо к губам всеотца. В тот момент Один ухватил его обеими руками и прижал к себе с завидной силой, ошеломлённый этим жестом обманщик забыл как дышать.
— Я зол на тебя, Локи, — неожиданно разборчиво произнёс Один. — Очень зол и долго ещё буду злиться. Ты не сын мне по крови, но я взял ответственность за твою жизнь на себя, когда забрал тебя из Ётунхейма. И будь моя воля, ты никогда бы не узнал о своих корнях. И знаешь, что… может, тот глупец, что верит в справедливость, вовсе и не глуп.
Один поднял глаза на Тора и погладил Локи по волосам. Маг уткнулся в плечо Одина, не веря своим ушам, он был глубоко потрясён. Всеотец никогда не проявлял к нему отеческой ласки, собственно, он и с Тором вёл себя так же, ему было достаточно, а Лофту нет. Ему хотелось большего: больше беседовать с отцом, слышать его похвалы хоть иногда, знать, что его поддерживают в том или ином устремлении. Всеотец считал, что он делает достаточно, вот только младшему принцу так вовсе не казалось. Когда же маг узнал о том, что он ётун, все недомолвки стали очевидными, все эти прорехи в воспитании - оправданными.
— Ничего не вернуть обратно, — тихо отозвался Лофт, Один наконец отпустил его, и маг отстранился, словно его только что обнимала сама Хель, объятия отца казались ему холодными, возможно, от того, что никогда он не испытывал радости от близости с верховным асом, поэтому он в страхе готов был бежать прочь.
— Мы можем жить дальше, — сказал царь Асгарда, и во взгляде его не было злости и хитрости, лишь усталость и сожаление. — Жить дальше с тем, что у нас есть.
— Пожалуй, — озадаченно согласился маг, им придётся как-то сосуществовать в Асгарде, примирившись с прошлым. И если прежде Локи казалось, что терять нечего, сейчас он обрёл Тора. Любое поползновение в сторону Одина брат расценит как очередное предательство. — Тебе нужно ещё подышать свежим воздухом, думаю, ты скоро окончательно придёшь в себя.
— Мне гораздо лучше, — кивнул Один.
— Давай я помогу подняться, — предложил Тор. Отец не отказался от помощи, кто-то уже успел притащить небольшую скамейку, куда громовержец и усадил отца. Фрига несмело улыбалась, поглядывая на Локи, он выглядел удручённым, казалось, вот-вот сорвётся и просто уйдёт, сбежит.
— Как Регер? — снова подал голос царь Асгарда.
— Ему нужно больше времени на восстановление, раны были заражены травой бельвейн, мы промыли повреждённые ткани и снова забинтовали, но я бы не решился говорить о его состоянии, — отозвался маг. — Он успел что-то сказать?
— Он сообщил, что ранен, и о том, что война кланов разрослась на несколько семей, речь его была запутанной, я сразу заметил, но когда вдохнул пары из курильницы, всё затуманилось, он стал извиняться, а я думал о своём, — отозвался Один, припоминая события этого утра, а подумать ему было о чём. Он невольно вспомнил о том, как поступил с Тором, когда изгнал его в Мидгард, Фрига умоляла вернуть сына, но владыка был непреклонен в своём решении, затем думы плавно захватил младший принц — предатель. Верховный ас злился на Локи неимоверно, но сожаление наполнило его сердце нестерпимой горечью и разочарованием. Пары ядовитой травы обнажили его страхи, больше всего Один боялся, что Асгард возглавит Локи. Взять его под своё крыло в качестве сына это одно, и уже совсем другое дело, когда речь заходит о правлении родными землями. Асгардом должен управлять ас, никак не ётун. Но Один чувствовал и свою вину перед Локи, вину, которую невозможно загладить. Он слишком много на себя взял, забрав ётуна в Асгард, и столкнулся с серьёзными проблемами из-за него. Но вина захватила его сердце, если бы только Локи забыл, что он етун.
