— Хочешь доказать, что сильнее? — искренне подивился зеленоглазый. На самом деле он просто не понимал, зачем всё это ангелу. Весь этот разговор был каким-то странным.— Так поступают смертные дети, когда их уличают в слабости.
Демон только успел договорить, как его схватили за шею и впечатали в стену кабины. Зеркало за его спиной треснуло, осколки посыпались вниз; сильные пальцы сжали шею с неимоверной силой, но сын Лафея немедленно возобладал над собой, от расслабленности не осталось и следа. Длинными когтями он полоснул ангела по груди, раздирая ткань и плоть, поспешно шепча заклинание, усиливающее боль чужой оболочки. Тор зарычал и ослабил хватку, но не отпустил, боль для него - привычная составляющая жизни. Вместо этого он своим телом притиснул демона к разбитому зеркалу, поймал его воинственный взгляд и, приблизив своё лицо к холёной щеке, оскалился, словно волк, почуявший добычу, глаза его засияли ярче, а Локи просто поражённо наблюдал за ангелом. Он не испытывал страха, только нездоровое любопытство.
Одинсон помедлил и едва ощутимо коснулся носом бледной скуластой щеки, он вдохнул полной грудью, насыщаясь ароматом, исходящим от демона, и снова на его лице отразился гнев. Тор мог бы определить, что от Локи несло сталью, приятной подвальной сыростью, искрящейся серой. Все три компонента составляли истинный аромат сущности из другого мира, и эта какофония запахов отличала его от других и привлекала с угрожающей силой.
Демон поражённо рассматривал ангела вблизи. Собственная ярость тухла в его сердце, он не понимал, что происходит, острый запах ангельской крови щекотал его обоняние. Тор пачкал его одежду своей кровью, но не отстранялся, его хватка на горле ещё немного ослабла, и ладонь опустилась чуть ниже, несколько верхних пуговиц на чёрной рубашке отлетели без видимого воздействия, едва слышно упали на пол.
— Ты не боишься, — хмурясь, констатирует Одинсон.
— С чего бы вдруг? — Локи улучает момент и впивается острыми когтями в мускулистое плечо, снова сопровождая свои действия усиливающим заклинанием. Тор шипит, как разъяренный кот, но не реагирует как должно, только глаза его горят алчным огнём. Демон не отнимает руку, не освобождая от своей хватки, и только ждёт реакции, обдумывая, стоит ли вцепиться в глаза, просто чтобы отвлечь внимание.
— Отпусти, — обманчиво мягко предлагает Тор, как условие сделки. — И я отпущу.
Локи снова удивляется, когда ангел массирующими движениями гладит его горло, трогает указательным пальцем за ухом, прикасается к мочке, своими действиями он выбивает его из колеи.
— Не раньше, чем объяснишь, какого чёрта ты меня лапаешь! — удивлённо и рассерженно выдаёт демон, и хватка его становится сильнее, он с новой силой впивается в кожу, рубашка пропитывается кровью.
Одинсон вдруг отпускает без предупреждения, и Локи разжимает руку, предполагая, что ангел если и не объяснит, то хотя бы отойдёт в сторону. Но Тор его обманывает, одной рукой обхватывает за талию, сдавливает и рывком тянет на себя, другой хватает за волосы и, чуть отводя голову в бок для лучшего доступа, прижимается ртом к шее.
Локи вздрагивает, дёргается в стальных объятиях, его сердце заходится в беспокойном ритме, а руки действуют сами, острые когти снова впиваются в плечи, с силой раздирают плоть, пускают кровь, но рядом с ухом Лафейсон чувствует горячее дыхание и слышит стон. Поверить в такое невозможно, понять ещё сложнее, но ангел вылизывает его шею, при этом так прижимая его к себе, что у демона темнеет в глазах, а по телу против воли бегут мурашки.
Лафейсон открывает рот, но тут же его закрывает, ему хочется закричать: «Что ты делаешь?!», — но это глупый вопрос. Локи чувствует все, что ангел делает, он всё понимает.
— Прекрати! — шипит вместо вопроса зеленоглазый.
Тор предостерегающе рычит ему на ухо и заговаривает снова:
— Нравится раздирать мою плоть, да? — усмехается ангел и прикусывает за мочку. — Не брыкайся, просто позволь мне, и я уйду.
— Позволить что? — Локи таращит глаза, к счастью, пернатый этого не видит, и уже громче и требовательней снова повторяет. — Чего ты хочешь?!
Ответ приходит, но вовсе не такой, какой можно ожидать. Шею демона пронзает боль, Одинсон кусает его, у ангела такие острые клыки, словно у чёрта, жадный рот высасывает кровь, и Локи уже не спрашивает, что с ним делают, он просто перестаёт брыкаться и в немом изумлении смотрит через зеркало на спину ангела. Боль вполне терпима, да и руки у Тора до странности тёплые, и нежные, пятерня в чёрных как смоль волосах мягко массирует кожу, а та, что на талии… Локи пробирает до костей, он ведь понимает, что вторая ладонь ангела оказывается под его рубашкой и касается кожи, раздражая нервные окончания.
Лафейсон судорожно выдыхает, смотрит на заляпанную кровью рубашку и собственные руки, впивающиеся в плечи ангела. Одинсон отрывается от шеи демона, когда полностью насыщается его кровью, немного отодвигается и облизывает губы, смотрит подозрительно, но Локи молчит. Тор понимает причину гробового молчания и дикого взгляда демона.
Нехотя Одинсон полностью отделяется от жертвы, Локи отнимает от него заляпанные кровью руки, сглатывает, чувствует как укус заживает за считанные секунды, как и повреждения на теле ангела. Лафейсон всё понял, здесь сложно ошибиться, ведь ангелы не пьют кровь и уж тем более демоническую.
— Вас не выпускают из Асгарда, — хрипло говорит Локи, смотрит внимательно, он точно пьян и держится только за счёт разбитой зеркальной стенки за спиной.
Одинсон тут же мрачнеет, делает угрожающий выпад вперёд, но Локи обескураживает его, маняще улыбается и предлагает заглянуть к себе, словно они старые друзья:
— Выпить хочешь?
Светлые брови взлетают вверх от удивления. Тор только что набросился на него, выпил его крови и собирался перейти к той части, где запугивает демона, чтобы тот не трепался об этом, а наглец предлагает ему выпить? Тор не отвечает, подозрительно прищуривается. Лафейсон выглядит, мягко говоря, неопрятно - всклокоченные чёрные волосы, рубашка, которая только недавно была заправлена по всем правилам, топорщится и висит так, словно на него суккуб набросился, руки в крови.
— Что? — Локи непонимающе разводит руками и улыбается ещё шире. — Водка с соком у меня точно есть. Но весь этот беспорядок будешь прибирать сам. — Лафейсон жестом кровавой руки обводит разрушения в лифте. — И сними уже свой запрет.
Одинсон снимает свою печать, и Локи немедленно исчезает из лифта, а у Тора вздрагивают руки, он взволнован и взбудоражен. Лафейсон - не первый демон, которого Одинсон зажимает, скрываясь от чужих взоров магическими печатями, но, как не хотелось признавать, первый, кто отреагировал на такое нападение более чем нормально, подозрительно спокойно. Конечно же, демон понял, кем является Тор на самом деле, и это было проблемой, но не самой большой, куда больше ангела беспокоило то, как он реагирует на зеленоглазого. Одинсон всего лишь хотел его крови, хотел раззадорить, обмануть, поиграть, но оказалось, что ему нужно больше, чем он может себе позволить.
Комментарий к Глава 2
Композиция под которую танцуют Локи и Сурт: E-Type - “Princess Of Egypt”
========== Глава 3 ==========
Ангел наводил порядок в лифте довольно долго, Локи уже успел привести себя в надлежащий вид — переоделся в свежую одежду. Выглядит он довольно официально, белый верх, чёрный низ. Он придирчиво рассматривал себя в зеркале, словно перед свиданием, разгладил ладонями все складки на одежде и, немало удивившись своей собственной реакции, ощутил странное мимолетное томление. Ему уже стало казаться, что гость не появится. Лафейсон щелчком пальцев заставил огонь в камине вспыхнуть, как в долинах Муспельхейма, и отправился на кухню приготовить себе кофе. Терпкий аромат жареных зёрен заполнил весь пентхаус. Теперь для демона становилось очевидным, почему Фрейя была так очарована Одинсоном, он испорченный, и этим всё сказано. Интересно только насколько? Локи мелкими глотками осушил чашечку кофе, за своими мыслями он не заметил появления гостя, его глубокий голос ворвался в сознание демона неожиданно.
