Танос замер без движения, как ледяная скала в пещерах Ётунхейма, губы вытянулись в тонкую полоску. Грег рассматривал незнакомца, пытаясь понять, кто именно перед ним, но в земном воплощении никого не узнавал, а демон не спешил представиться.

— Дамы и господа! — раздался голос короля вечера со сцены, когда музыка вдруг стихла. В этот момент у Грега появилась оправданная причина отвести взгляд, и он был этому безумно рад, взгляд у незнакомца был тяжёлый и какой-то вопрошающий. — Минуточку внимания! По просьбе одного особенного гостя я был вынужден согласиться на изменение программы, и сегодня выступят мои ребята, мой самый удачный контракт, на самом деле. А петь они будут для одного наглого и вертлявого демона, который присутствует здесь и, должно быть, весь извёлся в ожидании своей второй половины. Абсолютно новую композицию из нового альбома ребята исполнят специально для Локи!

— Только бы красоваться, — недовольно пробубнил Танос, словно хотел обратить внимание колдуна на себя, но тот, кажется, даже не услышал его. Всё внимание смертного было приковано к Локи. Когда на сцене появились музыканты, и заиграл мелодичный хеви-метал, Лафейсон стоял в гуще народа, многие уже смотрели на него во все глаза, кто-то расступался, пропуская высокого широкоплечего блондина в тёмно-бордовой рубашке и чёрных брюках. Грег встречался с ним лишь пару раз в далёком, как по меркам смертных, прошлом. Этот самый Тор Одинсон был когда-то ангелом, который словно имел способность гипнотизировать своих жертв и притягивать к себе, при этом отводя от демонов. Судя по рассказам Локи, новорождённый демон был личностью противоречивой, наставник то воспевал его достоинства, то жаловался на недостатки, и только в одном колдун не сомневался ни секунды — Локи любит его.

«На мостах в никуда мы ищем свободу», — Лафейсон не обернулся и, казалось бы, вообще никак не отреагировал, когда Тор обхватил его сзади и прижался всем телом.

«Мы повелеваем безумием», — Грег наблюдал, как любовники просто стоят в гуще народа без движения, Локи лишь чуть откидывает голову назад.

«Я теряю разум и не уверен, что найду его вновь», — Локи облизывает губы, чувствуя себя самым счастливым существом в этой вселенной.

«В поисках своей судьбы мы бредем в никуда», — Одинсон крепче обхватил своего демона, словно хотел спрятать от всех и каждого, Лафейсон в ответ опустил свои ладони поверх тёплых рук любимого, который так трепетно его обнимал.

Любовники слушали молча. Каждый думал о своём, но, в сущности, об одном и том же. Свою судьбу они нашли. Они нашли ту самую золотую середину, страдания и боль стоили того. После перерождения нефилима Генуан призвал Малекита к ответу, его возмутило, что уникальное демоническое дитя использовали, как пушечное мясо. Таносу выпала честь привести наказание в действие, — он был неумолим, во многом по просьбе Лафея. Малекиту крепко досталось и зализывать свои раны он отправился к ведьме, в себя он пришёл не скоро, но с тех пор минуло десять смертных лет, инцидент притупился и позабылся. На счету Тора — сразу пять контрактников, как он управлялся с таким объемом работы, и каким образом ищет себе подопечных, Локи оставалось только догадываться, но о работе они мало говорили. Лафейсон придерживался качественного подхода, кроме Грега у него — ещё двое смертных, но он не делает на них ставку, Уилсон занимает большую часть его времени.

— Мне огромных трудов стоило уговорить Сурта на этот широкий жест, — прошептал Тор на ухо своему демону, когда избранные музыканты удалились со сцены.

Лафейсон чуть повернулся, прищурился.

— Рассказывай! — хмыкнул Локи. — Он тебя обожает и без уговоров согласился на твои условия.

— Ну вот откуда ты знаешь?! — обиженно застонал Одинсон и неосмотрительно ослабил объятия, и любовник успел выскользнуть из его рук. Локи зло хихикнул на вопрос любовника, схватил Тора за рукав рубашки и потащил через толпу к бару. — Нет, серьёзно, откуда ты знаешь? Ты же за мной не следишь. Ведь не следишь?

— Иногда я смотрю новости, — ехидно бросил Лафейсон. — Банкротство трёх крупнейших банков — это, конечно, дело рук Сурта, а вредоносный вирус в компьютерной системе, который уничтожил все сведения о заёмщиках — это твоя работа.

— Ну ты и зараза, — буркнул Тор. — Тебя вообще можно чем-то удивить?

Лафейсон рассмеялся в ответ. В Ётунхейме Тор был довольно любопытной персоной, многие строили невероятные предположения на его счёт, иные пытались подольститься, кто-то — залезть в постель. Однако сблизиться с ним было сложно, он, словно туманный фантом, не давал определённых ответов, ни с кем не искал дружбы и оттого прочно вошёл в мир демонов, как нечто из ряда вон выходящее. К нему попривыкли, но иногда сплетни в Ётунхейме рождались, казалось, из пустоты. То судачили, что Тор и Локи друг другу изменяют, то они расходятся, то сходятся, то пытаются завести детей, даже крадут подопечных, чего только не услышишь среди демонов. Какое-то время назад делали ставки на то, что тандем «Тор и Локи» распадётся через пару лет, иные давали им и того меньше, в такие долгосрочные отношения мало кто верил. Лафейсон с саркастической улыбкой слушал каждую очередную сплетню, смеялся в ответ и только любовно потирал обручальное кольцо. Совсем недавно судачили, что Тор и Сурт — любовники, — слишком много времени они проводят вместе, но и этот бред Локи не впечатлил, уж он-то знал своего демона, да и Сурта он тоже хорошо знал, тот давно нашёл свою избранницу, пусть они не афишировали это, но всё становилось очевидно, стоило только взглянуть, как они танцуют.

Любовники наконец добрались до бара, Лафейсон всё ещё загадочно улыбался, а Тор хмурился. Правда, завидев знакомое лицо, даже два, он немного просветлел.

— О, Грег! Привет, приятель, — Одинсон протянул колдуну руку для приветствия, Танос, наблюдавший за ним, даже удивлённо вскинул брови. — Уверен, ты меня помнишь.

Уилсон немного растерялся, не знал, как поступить. А Тор всё ждал, когда ему ответят, и смертный гость всё же пожал его ладонь, едва ли, будучи контрактником Локи, кто-то станет пытаться его перетянуть. Хотя у Грега сложилось стойкое впечатление, что от Одинсона можно ожидать любой каверзы.

— Как тебе вечеринка? — не унимался Одинсон.

— Здесь здорово, — пожал плечами гость.

— Сурт постарался, впрочем, как всегда, — отозвался Локи, мимолётно глянув на брата, а затем снова на подопечного. — Ты уже успел с кем-нибудь познакомиться?

— Только с Лафеем. У тебя классный отец, — выдохнул Грег, на что рядом сидящий демон-каратель заскрежетал зубами, причём даже с учётом музыкального сопровождения со сцены это было слышно. Уилсон скосил на него глаза, но тут же отвернулся, продолжая разговор. — И Фригга, но она не особо разговорчива.

— Не переживай, — рассмеялся Одинсон. — Поверь, ей лучше молчать почаще.

— Ну хватит! — взвился Лафейсон, словно оскорбили его лично. — Оставь её в покое, она — твоя мать, и она, между прочим, очень мудрая и умная женщина.

— Локи, она…

— Заткнись, — хлестко остановил пререкания демона Локи. — Она — твоя мать, будешь оскорблять ее, когда меня не будет рядом, ок?

— Ой, да брось! — они уже не первый раз спорят на эту тему. Тор даже открывает рот, чтобы как обычно привести доводы против Фригги, но его обрывают, и не кто-нибудь, а Танос, что само по себе удивительно.

— Я думал, ты в курсе, что Локи очень трепетно относился к своей матери, — каратель вступает в разговор лениво, взгляд у него снисходительный, он хмыкает. — И ты мог бы просто проявить уважение к своей, чтобы не ранить его чувства.

Несмотря на грохот музыки и повсеместное веселье, двое демонов и колдун уставились на Таноса, поражённые до глубины души такой проникновенной речью. Эту тему Локи затрагивал лишь вскользь, не особо распространялся о матери, а Тор не бередил его воспоминания, оттого и не знал, как задевает Лафейсона поведение Тора, его частые нападки на Фриггу. Грег, разумеется, тоже не знал и удивился скорее тому, с какой интонацией незнакомец указал Тору на его упущение. Что до Локи, он был поражён куда больше других, ведь ему всегда казалось, что Танос — высеченная из ледяной глыбы болванка без чувств и эмоций, правда, последние годы после обращения Тора брат стал другим. Нередко он демонстрировал понимание, иногда поддерживал Локи, казалось, он проявляет братскую заботу, часто в моменты, когда они с Тором друг друга недопонимают.