— Подожди, — Локи помотал головой. — Ты же нефилим, как же, а она ведьма…

— Ангел об этом не знал и не знает до сих пор, — Тор скривился. — Всё очень непросто.

— Но ангелы не спят с ведьмами, на них клеймо тёмного мира, они… — Локи замер, нахмурился, он понял, к чему клонит Тор, больше на инстинктивном уровне. — Односторонний договор?

Самый логичный вариант, поскольку других просто нет. Каким ещё нелепым образом ангел мог связаться с ведьмой, да ещё и заделать ей ребёнка? Нефилимы и без того обладают сверхсилой, а, будучи рождёнными от ведьмы, страшно даже подумать, на что способен Тор в гневе.

— Ты в курсе? — Одинсон поморщился, на самом деле ему не хотелось узнать, что его демон тоже промышляет заключением таких сделок. Конечно, это не изменило бы отношения Тора к нему, но заставило насторожиться.

— Я — демон, Тор! — возмутился Локи, словно любовник мог об этом забыть. — Конечно, я в курсе. Лафей говорил об односторонней сделке, но по мне риски неоправданно велики.

— Риски? — Тор удивился, поскольку хозяин пентхауса напоминал сейчас в большей степени финансиста, но уж точно не демона.

— В нашем деле следует действовать прагматично, — деловито разъяснял свою позицию Лафейсон, заметив непонимание во взгляде собеседника. — Односторонняя сделка действует с оттяжкой, чуть что, и смертный может сорваться с крючка, при этом в любое время, а демон уже вложит в него огромное количество сил, своей энергии и знаний, которые не должны быть доступны контрактнику.

— Хочешь сказать, ты против таких сделок? — Тор ещё сомневался, но разъяснения любовника давали понять, что Локи не из любителей рисков. Было в его заявлении что-то комичное, а с другой стороны он, наверное, прав.

— Не вижу в них смысла, — пожал плечами зеленоглазый. — Значит, Малекит держит её контракт, подожди-ка, только не говори, что её специально подложили под ангела…

— Моё рождение было запланировано, — кивнул Одинсон, удивляясь скорости мышления любовника.

Фригг объяснила сыну механизм, который использовался для того, чтобы он родился, но вдаваться в подробности Тор не стал.

— Я всё понял, — Локи кивнул, его лицо стало хмурым и неожиданно злым. — Вот же ублюдок!

— Я? — нефилим опешил.

— Малекит, — выпалил Локи. — Это он обрёк тебя на вечные муки в Асгарде, чтобы отомстить тому ангелу, Лафей говорил, как его звали, но я забыл.

— Локи, — невесело отозвался полукровка, удивляясь, как быстро любовник схватывает все детали налету. — Его звали Тор Одинсон, меня назвали в его честь, я — практически его полная копия стараниями Малекита и моей матери.

— Бред какой-то! — возмутился Локи, в его голове всё ещё не укладывались некоторые моменты. — Но зачем? Что он получил от этого? Я только не пойму…

— Где же сейчас мой папаша? — ухмыльнулся Тор, предвосхищая вполне логичный вопрос. — Там где ему самое место.

— Замещает тебя, — догадался Лафейсон, покивал сам себе. — В пыточной? Но как тебе удалось это провернуть?

— Мучительно, — вполне спокойно ответил Тор, не вспоминая в красках, лишь зацепил блёклые моменты. — Хотя, знаешь, может, это судьба. Сложись всё иначе, и я не встретил бы тебя.

— Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? — демон покачал головой, — нет уж, он не видел в этой ситуации и в словах Тора и толики романтики. — Ты сидишь на пороховой бочке, Тор.

— Всё под контролем, Локи, не беспокойся, — постарался успокоить любовник. — Знаешь, прежде я не понимал, хотя знал, ради чего всё это, но… Ты ведь не знаешь, из-за чего всё это, да? Что стало причиной моего нынешнего положения? Причиной моего рождения, по большому счёту.

— Лафей не вдавался в подробности, — пожал плечами демон. — У Малекита с этим ангелом возникли какие-то проблемы. Но ведь он один из рядовых ангелов…

— Как сказать, — Тор пожал плечами, не соглашаясь. — Он просто не высовывался, потому и не снискал себе славы. Он — сын Одина, одного из первых ангелов.

— Об Одине я слышал, кажется, он покровительствовал Хеймдалю, — припомнил Лафейсон. С ангельской братией он сталкивался, но не заострял на них внимание, как не беспокоился о жизни микробов.

— Он — его отец, а Хеймдаль — любимый сын, а мой одноименный папаша не был любимчиком Одина.

— Как всё запутанно, — выдохнул любовник.

— И не говори!

— А всё-таки из-за чего всё это? За что тебя отправили на пытки и мучения?

Тор задумался, стоит ли заговаривать об этом? Чужая жизнь — чужая тайна. Но Локи, кажется, хотел до конца разобраться, ему только не хватает звена для полного восстановления цепочки. Нефилим решил, что стоит раскрыть карты, в любом случае он расскажет лишь тот вариант истории, какой поведали ему самому.

— Однажды, очень давно, Малекит влюбился в девушку, с которой хотел заключить договор, она тоже воспылала к нему любовью. Но вдруг он сам отказался от сделки. Хотел сохранить её душу чистой, не стал совращать. И явился ангел, чтобы перетянуть её на свою сторону, но девушка была непреклонна, она не хотела становиться на сторону Тора, и тогда он наложил на неё свою печать, и смертная…

— Умерла, — закончил за нефилима Локи. От наставника он слышал, что печати ангелов и демонов убивают смертных, высасывают из них силу. Не сказать, чтобы это было запрещено, но демоны такой дурью не страдали, им нужны души, сильные, довольные, услаждённые жизнью, а не ущербные и умирающие, треснутые по швам сосуды, из которых энергия вытекает, словно вода.

Тор сочувственно кивнул. Он не знал той девушки, которая смогла покорить демона, подобного Малекиту. Должно быть, она была невероятной, а как же иначе, чтобы демон отказался от сделки в её пользу. Безмолвно предавая свои убеждения и собственную сущность, в конце концов, нарушая принятый порядок вещей. Лафейсон не торопил, когда любовник вдруг смолк, испытывая, должно быть, жалость к демону, любовь которого была обречена.

— Малекит ничего не смог сделать, она сгорела в считанные дни, он долго выжидал время для мести, и, на мой взгляд, всё удалось. Умом я и раньше понимал, что он прав, но сейчас чувствую это особенно остро из-за тебя.

Лафейсон сглотнул и заёрзал на месте. Странный итог. Причём тут он, Локи?

— Из-за меня? — глупо переспросил демон.

— Если бы тебя казнили, я…

— Не говори ерунды, — скривился Локи и саркастично добавил. — Жил бы себе спокойно, не тужил. Мою корону подобрал бы кто-то другой, а фонтан демонической крови — не такая уж проблема. Поэтому не раздувай из мухи слона, — Локи заметил, как помрачнело лицо любовника, но он не пытался как-то сгладить углы, они оба — взрослые мальчики, и оба понимают ситуацию. — К тому же, подозреваю, меня не собирались казнить, только наказать. Я не понял, что там нашёптывал Танос над моими крыльями, только он использовал какое-то заклинание, если бы он меня порол без такой мощной защиты, он выдрал бы мне крылья своим хлыстом.

— Танос, говоришь, так его зовут? — сощурился Тор.

— Забудь это имя, тебе оно ни к чему, — Лафейсон покачал головой. — Я провинился, он выполнил свою работу, он и без того меня выручил, хотя странно это, обычно Танос так и ждёт возможности выпороть какого-нибудь до полусмерти, а то и до смерти. А друзьями мы с ним никогда не были, несмотря на то, что у нас один наставник.

Локи и Танос могли сколько угодно притворяться, что их отношения находятся где-то на грани вынужденного родства, но друг друга скорее терпели, чем переносили, хотя их воспринимали ни больше, ни меньше, как детей Лафея. И относились к ним соответственно.

— Скажи на милость, почему у него вообще возникла такая необходимость, — и вот они подошли к той самой теме, которую Тор хотел бы развить и, более того, получить вменяемый ответ. Только обсуждать свои решения Локи, как видно, не хотел. — Какого чёрта тебя понесло смертным помогать, а?

— Захотел и помог, — резко бросил Лафейсон. — Тебя не спросил! С каких это пор я обязан тебе отчитываться?

— Это не ответ, — Тор отрицательно покачал головой, хотя в этом движении отчётливо было заметно порицание, он так же упрямо смотрел на Локи в ожидании объяснений. Лафейсон не хотел отвечать, он упорно молчал, но, судя по всему, Одинсон тоже не собирался отступать. Демон вздохнул.