— Пошли к фонтанам.

Стоило вернуться на Стрип, Джеджун вновь рот раскрыл, принялся крутить головой по сторонам, то и дело подхватываемый группками туристов и уволакиваемый в неизвестном направлении. Юнхо только посмеивался, ждал, когда тот вернется к нему аки потерянный щенок. Потом указал на высокую белую башню.

— Держи как ориентир. Если отобьешься, иди к ней, я тебя там найду.

— Что это?

— Отель, ресторан, казино и аттракционы в одном флаконе.

— Аттракционы?

— Ага, там на самом верху.

Юнхо потянул его дальше. Вокруг говорили на самых разных языках, один раз даже послышался родной корейский, отчего сердце застучало быстрее, и одолела внезапная грусть. Воздух был пропитан запахами еды, что текли из распахнутых окон и дверей ресторанов и баров. Еще пахло цветами, точнее какими-то искусственными ароматизаторами, излишне приторными, отчего голова шла кругом, сигаретами и нагревшимся асфальтом. Полуодетые девицы совали в руки рекламу с такими же телками в неглиже, зазывали в стриптиз-клубы, обещали райское наслаждение, оргазм для глаз и не только за бутылочкой холодного пива. Чем ближе к центру, тем больше людей становилось на улице, толкались и пихались, извиняясь равнодушным голосом. Настроение это не прибавляло, к тому же напомнил о себе пустой желудок.

Атмосфера праздника вытеснила тоску по дому, стоило лишь увидеть громадную пирамиду. Именно с ее верхушки срывался ярчайший столп света, поднимающийся вверх. Дже засмотрелся на нее, врезался в распахнутую створку двери ночного клуба. Девочки обидно захихикали, потрепали за щечки милую растяпу, но внутрь затащить не пытались, наметанным взглядом разглядев малолетку. Юнхо вернулся за пропажей, повел дальше, лавируя в толпе с уверенностью танкера. Белладжио дождался, запустил шоу фонтанов в тот миг, как появилась парочка. Толпа собралась нехилая, но Дже порадовался, что брызги до них не долетали. Охи-вздохи-свист и гвалт стоял такой, что заглушал местами музыку. Подсвеченные разноцветными огнями струи воды выводили замысловатые узоры, направляемые хитроумными устройствами. Джеджун видел такие в сеульских торговых центрах, но эти впечатляли размерами. После Юнхо потащил его посмотреть пиратский абордаж у соседнего казино. Это шоу понравилось больше, особенно трюки ряженых в цветастые костюмы танцоров. Потом был еще один отель со своим цыганским табором и еще, перед глазами начало рябить, ноги налились тяжестью. Тем временем стрелка часов приближалась к четырем, свет софитов терял привлекательность, тускнея. Туристы, зевая, направились по гостиницам.

— Я так устал, — Джеджун опустился на скамью.

— Поехали, покажу тебе другой Вегас.

Дже безумно хотелось есть, но он чувствовал, что не имеет права капризничать. Ведь за все эти дни он не потратил на путешествие и цента. А цены на вывесках раза в три превышали его нищий бюджет, потому приходилось уговаривать собственные кишки заткнуться. Машина стояла все там же, счетчик высунул язычок талона, который нужно было оплатить. Но Юнхо проигнорировал его, открыл дверь и забрался в салон. Дже с радостью плюхнулся рядом, прикрыл глаза.

— Наконец-то, тишина.

— Скажи еще, что не понравилось.

— Не, было здорово. Просто устал.

— Сейчас отдохнем.

Юнхо выбрался с пятяка задним ходом и помчался прочь от центра. Сумрак сменился ранним утром в холодных бледно-голубых тонах. Небо казалось затянутым в пленку, отели, оставшиеся за спиной, теперь были всего лишь громадами из стекла, не притягивающими взгляд. Джеджун зевал все чаще и все шире, грозя порвать рот. Между тем началось какое-то ущербное гетто. Точно такое же, в каком жил последнее время со своим тираном. Чувство дежавю отрезвило, сбило дыхание и отогнала сонливость. Дже непроизвольно стиснул ручку двери, оглядывая приземистые одноэтажные здания неприглядного вида, огороженные один от другого ржавыми сетками или полусгнившими заборами. Во дворах стояли остовы машин и прочая рухлядь, кое-где на веревках сушилось застиранное белье, валялись поломанные игрушки. Здесь не было ни души, только один раз показался грязный тощий пес, который при виде тачки сразу скрылся в зарослях куцых кустов. Если выбраться наружу, наверняка можно услышать стрекотание кузнечиков, вокруг начнут кружить мухи, размножающиеся в кучах собачьего дерьма и мусора, лежащего на тротуаре. Восходящее солнце отражалось в бутылках, целых и битых. В таком месте запросто можно продырявить ногу случайной наркоманской иглой.

— Совсем как дома, — прошептал Ким, передернув гадливо плечами.

— Вегас загибается, — Юнхо управлял машиной одной рукой, глядя на дорогу тусклыми глазами. — Как старая шалава, нацепившая все побрякушки и обмазавшаяся помадой, трясет задом, привлекая клиентов, а саму уже колотит предсмертная судорога. Безработица тут одна из самых высоких в Штатах, брошенные строительные проекты, куча бездомных. Стрип выжимает все, что может, держится на одном имени, а между тем в «Париже» можно провести ночь за каких-то сорок баксов. Через двадцать лет здесь будет пустыня.

— Почему так?

— Ебаный кризис. Да вся Америка — один сплошной кризис. Внешний долг у нас такой же огромный, как и понты. Пособия урезаются, все недовольны, снизу прижимают латинос со своим кокаинос, негры эти заебали, на ментов кидаются, как быки на тряпку. Работают одни иммигранты, в основном китайцы.

— Америка ведь очень многонациональна.

— Угу, и все ненавидят друг друга.

— А как же свободная демократическая страна с широкими взглядами? Американская мечта там?

— Это свободная демократическая шиза, Дже, — усмехнулся Юнхо. — Это страна психов, нация, повернутая на антидепрессантах, дурок больше, чем госпиталей, да и те для ветеранов войн. Каждый четвертый пиндос хоть раз в жизни пытался покончить с собой. И это не только в таких трущобах, в Бостоне, Лос-Анжелесе, Сан-Франциско та же история. Думаешь, все эти смешные законы откуда? Помнишь, про дикобразов ржали? А все потому, что извращенцев полно, педофилов. Раньше законники преследовали гомосеков, а теперь тех, кто их принижает, садо-мазо из патологии превратился в доходный бизнес. Мы тут все больные. — Джеджун смотрел, как Юнхо выплевывает все эти слова, как вцепился в руль, и чувствовал пустоту в груди. Парень ощутил его взгляд, улыбнулся. — Ненавижу Вегас.

— Почему?

— Наводит тоску, — Юнхо вздохнул. — Центры еще живут, а стоит выехать за пределы Массачусетса, настает пиздец, болото. И мы с тобой, Дже, плаваем вместе с ни…

— Перестань.

Юнхо поджал губы. Ехали молча некоторое время, потом он резко нажал на тормоза, отчего Ким чуть язык себе не прикусил.

— Поехали к океану. Прямо сейчас!

Дже увидел в его глазах какое-то дикое отчаянье, словно бы это место причиняло ему боль и он мечтал вырваться побыстрее отсюда, неважно куда, неважно, что устал. Лишь бы не видеть поганого места.

— Давай.

Юнхо с облегчением выдохнул и даже улыбнулся Киму. Потом быстро развернулся, доехал по первого же указателя на Лос-Анжелес и свернул к хайвею. Солнце еще не успело встать за спиной, как Вегас скрылся за холмами, ставшими уже родными.

Часы показывали шесть вечера. Джеджун полулежал в опущенном кресле, наблюдал, как мимо проносятся машины. Юнхо еще спал, забросив на лицо руку, пряча глаза за сгибом локтя от солнца. Отъехав немного от Вегаса парни решили отдохнуть и вырубились на целый день. Дже проснулся первым, но не стал будить попутчика. Тот и так слишком долго был за «баранкой», да еще почему-то перенервничал в гетто. Любопытство Джеджуна все подпитывалось — Юнхо по-прежнему молчал, не рассказывая о себе, однако эти шрамы, его внезапная вспышка злости, которая, слава богу, улеглась, стоило только уехать. Что же у него было на уме и на душе?

Повернув голову, он вгляделся в подбородок парня. Обросший, он все равно выглядел точенным и острым, обладателей таких обычно считают упрямыми и волевыми. Утонченные крылья носа чуть заметно трепыхались при выдохе, рот опять был приоткрыт. В Корее он бы пользовался успехом у девочек, с таким-то ростом и маленьким, аккуратным лицом.