Ополоснувшись остатками теплой воды, мужчины забросили генератор, тот что помощнее и подороже, на заднее сидение машины, туда швырнули рюкзаки с личным барахлом. Тщательно отмытый пресс заперли в доме с кое-каким скарбом, наручники и все, что наводило мысли о живодерстве, забрали с собой и припрятали под сиденьем. Чон обошел территорию еще раз, внимательно осмотрел, не забыли ли чего, потом сел за руль. Джеджун закутался в легкий бомбер, бросил последний взгляд на сарай, под которым нашел вечный покой его обидчик, и залез в салон.

— Не думаю, что смогу продолжать работать врачом, — проговорил Ким, когда дом остался далеко позади.

Юнхо покосился на него.

— Будет лучше уехать куда-нибудь хотя бы на время.

— Развеяться?

— Да.

Дже поежился.

— Не люблю поездки.

— Почему?

— Не знаю, слишком много суеты. Это был первый раз, как я взял отпуск, — спустя несколько минут, проведенных в полной тишине, Дже кивнул. — Да, пожалуй, уволюсь. Разберемся с Кёнсу и напишу заявление.

— Переведись в какое-нибудь тихое местечко и все дела.

— Ты не понимаешь. Эти руки убивали…

— Со временем ты успокоишься.

— Я не хочу больше быть врачом! — рявкнул Джеджун, разозлившись. — Я хочу оставить в прошлом все, что связывало нас четверых. Мы все исчезнем. Кёнсу, а потом и я.

Юнхо кивнул. Дже почувствовал жуткий стыд, что сорвался. Буркнув что-то невразумительное, он включил радио и сполз пониже, прикрыл глаза. Задремал, а потому не заметил, как они въехали в город. Проснулся, ощутив легкое тормошение.

— Приехали.

Джеджун потер лицо ладонями, зевнул. Взъерошив волосы, выбрался на улицу. Вытащив с заднего сидения машины вещи, он задрал голову и посмотрел на темные окна своей квартиры. Оставаться одному показалось жутким. Постучав в окно со стороны водителя, он кивнул на подъезд.

— Зайдешь?

========== Часть 16 ==========

Прохладный ветер, залетающий в приоткрытое окно, волновал тонкие шторы. Они как никогда напоминали сумрачных призраков, заявившихся, чтобы изводить грешника. Джеджун лежал на краю постели и всматривался в них, ощущая легкий холодок страха, не позволяющий уснуть. Ему казалось, что стоит лишь закрыть глаза, как его окружат полупрозрачные тени покойных, протянут к нему ледяные руки. Можно было выпить таблетки. Однако тогда существовала вероятность не услышать утром будильник. Еще одну возможность забыться представляла утомленность после любовных игрищ. О да, секс открывал просто невообразимый мир. Тяжелое дыхание и жар разгоряченных тел, ночной язык любовников, хриплым шепотом раздающийся в ночи.

— Не спится?

Дже услышал за спиной шорох одеяла.

— Нет.

Рука Юнхо скользнула поверх тела Джеджуна, сгребла и притянула ближе.

— Наверное думаешь, как им там сейчас холодно.

— Сука, мне и так страшно!

— Бояться нужно живых, а не мертвых.

— Заткнись, а! — воскликнул Ким, разворачиваясь лицом к Юнхо.

Чон спокойно смотрел на него. Подняв руку, он дотронулся до щеки Дже, потом нырнул пальцами в его мягкие волосы.

— Если хочешь, я могу отвлечь тебя.

— Не думаю, что у меня встанет… мне чертовски не по себе.

— Расслабься.

Юнхо приподнялся на локоть, навис над Дже. Его пальцы ухватили волосы мужчины, стиснули и несильно потянули, заставляя запрокинуть голову. Джеджун подчинился. Чон нагнулся и накрыл губами нежную кожу шеи, втянул в рот и лизнул. Ким распахнул рот, видимо, чтобы попросить не оставлять засосов, но так ничего и не сказал. Юнхо с наслаждением вдыхал запах любовника, пока еще легкий и свежий, без примеси солоноватого пота. Пока еще не смешавшийся с его собственным терпким запахом зрелого мужского тела. Ведь свой запах можно ощутить как никогда остро именно на человеке, с которым только что так самозабвенно занимался сексом. Это открытие удивляет. Иногда приносит разочарование, потому что оказывается, что пахнешь ты так себе.

— Смазка… — пробормотал Джеджун сипло. — Ее уже нельзя использовать.

— Крем или гель.

— Презиков все равно нет.

— Ну, если ты доверишься мне еще раз…

— Я слишком хорошо знаю медицину, чтобы брать за привычку давать в задницу без гандона.

Юнхо ткнулся носом в щеку Джеджуна, мурлыкнул.

— Какой грубый! Это твоя часть неимоверно возбуждает.

— Я думал тебя возбуждает вот эта моя часть, — Дже двинул бедрами.

Оба рассмеялись. Юнхо сполз с Джеджуна, улегся на спину, забросил руки за голову. Дже, поколебавшись пару секунд, прильнул к нему, уместил голову у него на плече.

— И почему я не встретил тебя восемь лет назад? Тогда этого всего не случилось бы.

— Не люблю я это сослагательное наклонение. У нас только одна жизнь, к чему эти фантазии?

Дже хмыкнул.

— Ты что, дуешься что ли?

— Нет. Я вспоминаю о прошлом, но стараюсь не думать, что было бы если.

— Что в этом плохого?

— Не прибавляет уверенности в себе и своих действиях. Кажется, что многое, что сделал когда-то, ошибочно.

— Это в тебе говорит чувство вины.

Чон закрыл глаза, признавая эту истину. Выпростав правую руку, он обнял Дже.

— Я ни разу за все время не видел их во сне.

— Семью?

— Угу. Невольно закрадываются мысли, что они не одобряют, потому не приходят, — Юнхо несколько смущенно улыбнулся. — Точнее, это Фань сказала. Иногда я с ней согласен.

— Интересно знать, со мной будет так же? — задумчиво проговорил Дже. — Не могу взять в толк, как ты смог прожить столько лет и не свихнуться. Что ты делаешь? Стараешься не думать?

— Да, много работаю.

— Чтобы прийти поздно вечером и упасть в кровать без сил?

— Типа того.

— Так ты долго не протянешь.

— Меня это не беспокоит.

— Идиот.

За разговором оба заснули. С утра Ким поехал на работу, весь день провел на ногах, устал от шума и огромного количества неприятных личностей. Что его бесило больше всего, это пенсионеры, толкущиеся в холле. Они донимали младших работников, обвиняя в неправильной организации работы, медлительности и некомпетентности. Огромные очереди мало кого радовали, но лишь пожилые люди не желали ждать, бегали туда-сюда, жаловались и вздыхали. Джеджун с некоторой ностальгией вспомнил домик в глуши. Хоть он и терпеть не мог насекомых, спать на полу было жестко, приходилось экономить воду, но там не было всех этих бесконечно орущих друг на друга уродов. Возможно, идея Юнхо о смене места жительства и работы не была настолько уж глупой.

С нетерпением дождавшись окончания смены, Джеджун поспешно сбежал. Забросив руки в карманы, спустился в метро. Сев в поезд, задумался. Ему необходимо было увидеть Кёнсу. Чтобы убедиться в том, что готов продолжать, чтобы подпитать решительность и смелость. Глядя ночью на Юнхо, слушая его бесцветный голос, он понял, что совсем не хочет становиться таким вот живым трупом. Уничтожив всех своих врагов, что станет с ним самим? Сможет он так же, как и Чон, существовать от зари до зари, безучастно взирая на мир. Однако остановиться сейчас было схоже с тем, чтобы резко выйти из гонки уже завидев финишную черту. Что хуже, бросить все или довести до конца? Что потом заставит мучиться сильнее: осознание того, что ты убийца или то, что ты слабак, не сумевший постоять за себя? Как узнать? Чьего совета спросить? Юнхо выбрал свой путь и преодолел его, а сейчас пожинает плоды содеянного — живет в полнейшем одиночестве, перегоревший и отчужденный, такой несчастный. Объятия, поцелуи и страсть той жаркой ночи были ему необходимы так же, как и самому Киму. Если не больше.

Потекли нудные дни рядового жителя мегаполиса. Юнхо вернулся к своей работе и не отвлекал его мыслей разговорами, а потом и вовсе перестал появляться в квартире Кима. А потому Джеджун привычно ушел в себя. В клинике к его поведению привыкли и не придавали значения. А Дже в свободное время сидел в интернете, изучая дела самых известных убийц в истории. Он практически перестал питаться, изводил себя кофеином и сигаретами. Время шло, кошмарные сновидения посещали его с обычным постоянством. Кошмары прошлого, но не сцены издевательств и убийства насильников.