— Где мы закопаем Ихвана? — голос Дже стал соблазнительно хриплым.

— Так вот о чем ты думаешь, — Юнхо оставил член мужчины в покое, мягко погладил бедра.

— Ты сам говорил, что нельзя расслабляться.

— Верно. Думаю, возить эту тушу туда-сюда не стоит. Вскроем пол, выкопаем глубокую яму и все.

— А если его найдут?

— Все может быть. Во всяком случае нескоро. Обработай его уксусом, чтобы стереть случайные капли нашего пота и упавшие волосы.

— Вонять будет. Лучше просто помыть.

— Как знаешь.

— И зубы вырвать. А может сжечь его щелочью?

— Да зачем, — Юнхо наклонился и чмокнул живот Кима прямо под пупком, потом поднялся, обнаженный и красивый. — Согреть тебе воды для душа?

— Нет, я потом, спасибо.

Мужчины не стали завтракать. Влили в себя по чашке крепкого кофе и взялись за свое грязное дело. Первым делом выломали стол, вынесли все вещи, которые использовались в пытках. Ким сел с мыльным раствором промывать железки, а Юнхо вооружился гвоздодером, принялся вскрывать доски. Из щелей поползи потревоженные букашки, и Чон порадовался, что его напарник не видит ничего такого, иначе бы своим визгом взбаламутил всю округу. Дже помог вытащить ненужные доски, подал лопату. Сам нацепил перчатки и медицинскую маску на нос, принялся за труп. Ихван как-то сдулся, выглядел страшно, словно сушенная слива. Радуясь тому, что занялся возней на пустой желудок, Джеджун обмыл Ха и вырвал зубы. Перекурили. Снова вернулись в подпол.

— К тебе не приходят покойники? — поинтересовался Дже, сидя на шкафу, откуда наблюдал за работающим в поте лица мужчиной.

— Нет, — Юнхо размеренно вонзал лопату в землю, разламывая ее на куски острым лезвием. — Призраков не существует. Разве что в наших головах.

— Получается, тебя не гложут сожаления.

— Нет. А тебя?

— Пока нет.

Когда лопата заскользила в уставших руках, Джеджун сменил напарника. Его не привыкшие к тяжелому труду мышцы вскоре заявили бурный протест. Болью отдавалась и поясница из-за ночных игрищ. Невольно вспомнились жаркие сцены, когда они любили друг друга с нерастраченной яростью молодости. Юнхо был в этом невероятно хорош. Или же их тела так подошли друг другу, что составили такой ошеломляющий союз.

— Это ведь не первый твой раз?

— Что? — Юнхо вытер влажную дорожку над верхней губой тыльной стороной ладони, взглянул на Кима. Футболка прилипла к его груди, смотрелась довольно соблазнительно.

— Секс с парнем, — Дже, пыхтя, перевалил через край кусок красноватой глины.

— Бывало пару раз.

Дже скептически фыркнул. Некоторое время он ковырялся молча, слушая лишь противный лязг, с которым лопата вгрызалась в землю, и собственное тяжелое дыхание.

— Я может и не герой-любовник, но чую, ты не новичок. Мальчиков только так чпокал.

— С чего такие подозрения?

— Ну смотри, латентный лох, пристроившийся к попке ради эксперимента, дышит вот так, — Джеджун хрипло задышал, словно рыба, выброшенная на берег, рвано и часто сбываясь с ритма. — Опытные активы — вот так, — его дыхание зазвучало размеренно, даже экономично. — Похоже на тебя.

— А пассив как дышит? — не без интереса поинтересовался Чон.

— Пассив — вот так, — с губ Кима сорвался безумно сексуальный стон.

Дже сам от себя не ожидал. Стало вдруг очень жарко.

— Устал? — спросил Чон, когда Джеджун ухватился за край ямы, пытаясь удержаться на ватных от легкого возбуждения ногах.

— Нет, у меня, кажется, эрекция.

Юнхо расхохотался.

— У тебя встал сейчас, в могиле для мрази, которого ты замучил?!

— Угу.

— Потрясающий ублюдок! — восхитился мужчина.

Дже не смог копать дальше, выбрался из ямы и вышел на свежий воздух. Сунул голову под струю холодной воды, чтобы немного прийти в себя. Плюхнувшись на крыльцо, Джеджун опустил голову, вздохнул. Как он докатился до жизни такой? Убийца, изверг, гомосексуал. И ни капли вины и раскаяния. В чем его проблема? Неужели можно существовать с таким грузом на плечах и не тронуться умом? Нет, он не был нормальным, как и Юнхо, но такое спокойствие могло быть лишь у полного отморозка. Так ли он отличается от тех придурков, которых они закопали за последние две недели?

Юнхо. Стоит задуматься, какую роль он играет в жизни Дже? Спаситель, наставник, друг, любовник? А может проводник в иную жизнь, где Ким Джеджун переродился из жертвы в хищника? Тогда где та черта, когда проводник становится ненужным? Дже уже обжился в новой среде, нужен ли ему теперь мужчина? Да, но, возможно, в другой роли. Возвращаясь к началу. Итак, спаситель. Тоже пройденный этап. Конечно, Джеджун не сразу принял все то, что говорил Юнхо, науськивая на месть, принимал за бред наркомана. Но мужчина прямо в душу заглянул, как умеет только Дьявол, облек в слова простые истины, о которых Дже даже и помыслить не мог. Наставник? Уже нет, да и не был на самом деле, ведь Джеджун знал, как поддержать и вернуть жизнь, а значит без труда мог ее и забрать. Как оказалось, он действительно мог это сделать, причем без зазрения совести. Но Чон объяснил, как замести следы, а это неоценимо. Друг… он был идеальным товарищем. Немногословный, понятливый, мужественный, готовый подставить плечо, умный. Такие друзья у Дже были когда-то давно, до встречи с Кёнсу. Ким сам от них отмахнулся, поглощенный своей головокружительной любовью к уроду. Если перебрать каждого из них, они и в подметки не годились Юнхо. С ними ни за что не провернуть всего, что сделал Дже. С ними даже поговорить о таком не удалось бы, как минимум покрутили бы пальцем у виска и попросили больше не звонить. Они были, что называется, правильными. Дальше любовник. Сказать, что Юнхо не привлекал Дже сексуально, значило соврать. Теперь, по крайней мере, когда он в полной мере узнал силу его объятий и жар поцелуев. Между ними действительно зародилось нечто, тесно сплетенное в клубок. В основном из пороков и преступлений. Встреться они раньше, много раньше, как бы сложилась их жизнь? Заметили бы они друг друга или прошли бы мимо? Кабы да если бы, того факта, что Юнхо повлиял на Дже, было не отнять. За последнее время искренняя улыбка посещала его лицо все чаще, ему было легко, даже если нужно было спускаться в подпол и браться за инструменты.

— Я улыбался за счет смерти другого, — Джеджун уткнулся лицом в ладони. В носу защипало, но слез не было, только немного запершило в горле. — Я чудовище.

К горлу подкатила тошнота. Дже мучительно сглотнул горечь желудочного сока, что волной поднялся и едва не хлынул в рот. Вскинув голову, он подставился теплым солнечным лучам, перевел дух. Внутри скрутился узел, мешал нормально дышать. Некоторое время он не двигался, потом выпил кружку ледяной воды и поднялся, нетвердым шагом вернулся в подпол. Яма была почти готова.

— Все в порядке? — Юнхо если и заметил удрученное состояние Дже, виду не подал.

— Да.

— Клиент готов?

— Умыт, подмыт, — кивнул Джеджун.

Повязав труп сверху простыней, вдвоем сбросили его вниз. Ким глянул в могилу, увидел, как натянулась на лице ткань, почувствовал дрожь в коленках. Цепочка с крестом словно начала душить. Он сорвал его, сжал в кулаке. И прежде чем Юнхо швырнул первый ком земли, бросил его в яму. Чон поднял на него глаза, но промолчал. В конце концов, тот был в перчатках и не оставил отпечатков. Джеджун опустился на колени и принялся спихивать землю руками, чтобы поскорее закончить. Белая простынь быстро исчезла под чернотой земли. Засыпали все довольно быстро. Из-за лишней земли пришлось поднимать пол, перекладывать доски на всякий случай, если какому-нибудь туристу случится забрести в эту глушь.

К вечеру в небольшой яме, которую уже вырыли за домом, собрали медицинские халаты, упаковки от таблеток, трубки катетеров с заполненными отходами жизнедеятельности пакетами, перчатки и маски, все, что накопилось и больше не могло пригодиться, облили бензином и подожгли. Для Кёнсу оставили небольшой запас самого необходимого. Хотя Дже решил, что нужен будет лишь кляп, острый нож и наручники понадежнее, а там он устроит козлу «тысячу порезов». Юнхо уничтожил в огне вещи убитых и документы, которые обнаружились в карманах. Потрескивающий огонь набирал жар, его цвет становился все интенсивнее по мере того, как темнело вокруг.