— Да, отпуск заканчивается, — кивнул Ким. Он поднес сигарету к губам, замер, потом усмехнулся. — Оказывается, это так просто.

— Что?

— Рассуждать об убийстве.

— Самое сложное — решиться.

— Самое сложное, остаться безнаказанным потом, — проворчал Джеджун. — Я каждую минуту ожидаю, что в дверь постучат копы и предъявят обвинение в мокрушничестве.

— Попахивает паранойей.

— Останешься тут нормальным, — скептически хмыкнул Дже.

— Ты останешься, — в голосе Юнхо сквозила непреклонная уверенность. — Пережить насилие, суметь после этого вести нормальную жизнь, работать. Я наблюдал за тобой задолго до того, как заговорил. Ты ничем не отличался от других врачей, только много курил и был задумчив. По долгу службы я сталкивался с жертвами изнасилования, и даже не мог предположить, что с тобой сотворили. Те люди были разбиты, многие озлобились, предписывая малейшие неудачи в жизни пережитому насилию. Они купались в жалости к себе, мусолили снова и снова, бегали по психологам, хотя сами уже начали забывать трагедию.

— Синдром жертвы изнасилования, угу.

— Как ты избежал этого?

Джеджун затушил сигарету.

— Да хуйня это на самом деле. Я ведь не женщина, мое унижение носит другой характер. Обычно женщины чувствуют стыд и боятся осуждения, боятся, что это повторится. По сути, я помню только, что сначала было страшно, мерзко и больно. Потом просто больно… хех, еще бы, несколько дней терпеть три хуя… когда накачивали наркотой, стало вообще на все плевать… Я никогда не относился к сексу, как к чему-то трепетному, что можно делать только с любимым человеком. Не ну с любимым он, конечно, приятнее… Секс это биология, обычная потребность организма. Я думал так десять лет назад, думаю и сейчас, — Дже сидел спокойно, не теребил зажигалку и штаны. — Чем изнасилование отличается от других жизненных трагедий? Что теперь, в петлю лезть? Я мучился не от осознания того, что меня осквернили какие-то ублюдки, а от того, что меня предали. Мое доверие растоптали, над ним насмехались. Вот когда я чувствовал стыд. Вот почему возненавидел козла.

— Поэтому я и говорю, что ты сильный.

— Я никому не рассказывал. Может потому, что не хотел выслушивать какой бедный и несчастный, как им меня жаль. Потому что за этими словами поддержки проскальзывают мысли, мол, слава богу меня подобное никогда не коснется. Вот где начинается паранойя. Ты начинаешь подозревать окружающих тебя кур в лицемерии. Знаешь, что я тебе скажу, Юнхо. Начальство, пробки и тот мудак на кассе Старбакса насилуют тебя морально каждый день, и это ни в какую не вяжется с кратковременным ужасом физической боли.

— Тогда нужно убить их всех.

Джеджун удивленно воззрился на Юнхо. Заметив лукавые искорки в глазах мужчины, он расхохотался.

— Болван, я почти поверил.

Юнхо рассмеялся. Ким невольно залюбовался его улыбкой.

— И все же, ты ненавидишь их так сильно, что пошел на убийство, — проговорил Чон, успокоившись.

— То, что они не сломали меня, не оправдывает их поступка.

Юнхо с интересом взглянул на него.

— Почему за все это время ты не допустил и мысли о том, чтобы отомстить?

— Я слабак и трус.

— Стало быть, помощь тебе все же была нужна.

— Помощь да, но не жалость.

— Ты очень изменился. Как будто ожил.

Джеджун смутился. Повисла пауза, которую заполнила знакомая композиция. Юнхо наклонил голову, прислушался. Потом снял наушники и надел на голову Дже.

— Твоя любимая песня.

Ким поднял на него глаза. Несколько секунд он вглядывался в его лицо, потом накрыл его ладони своими и потянулся к Юнхо, дотронулся до его губ. Он так давно никого не целовал, что ощутил робость, когда почувствовал горячий влажный язык Чона, встретивший его. Дже изумился, когда Юнхо проник в его рот, распахнул глаза.

— Прости.

— Продолжай.

Волнующая истома становилась все сильнее и сильнее, превратилась в жажду, которая была столь неутолима, что скоро грозила перерасти в сладостную боль. Из тлеющего огня разгорелось мощное пламя, и тело мелко задрожало, распаляясь от желания. Голова закружилась, не хватало дыхания.

— Давай займемся сексом, — выдохнул Джеджун в губы Юнхо. — Я смогу.

— Нет. Мы не можем.

— Давай! У меня где-то был гель.

— У него вышел срок годности.

— Так ты видел, — Дже отодвинулся и рассмеялся чуточку сконфуженно. — Лазил в тумбочку.

— Тебе сейчас это не нужно, — Юнхо мягко поцеловал Кима в лоб. — Ты должен сконцентрироваться, мыслить трезвой головой. Не отвлекайся от намеченной цели. Расслабляться пока нельзя.

Джеджун кивнул.

— Завтра мы достанем ублюдка.

— Да.

— Давай ложиться спать.

— Выкурю еще сигарету и пойду, — Дже поджал ноги, чтобы скрыть возбуждение. — Я оставлю музыку?

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — Джеджун щелкнул зажигалкой и прикурил. Немного сполз, устраиваясь поудобнее. Перемотав обратно на любимую песню, он прикрыл глаза, пытаясь успокоить скачущее сердце. Хмыкнул уязвленно. — Меня продинамили… хе-хе.

========== Часть 12 ==========

— Понятия не имею, где носит этого придурка, может, прячется от кредиторов… Он и мне должен хули!

— Квон тоже запропастился куда-то. Его кореш в больнице с переломанными ногами. Сказал, что какой-то урод вытолкал их с дороги.

Улицу заливал тусклый свет фонарей, разными цветами сверкали неоновые вывески, успешно разгоняя вечерний полумрак. Туда-сюда сновали люди, громко обсуждая, где бы провести выходной.

— Может, опять зарамсил с крышующей бандой? Его дыра находится на земле тех утырков из чайна-тауна.

— Угу … Я позвоню своему человеку в полицейском участке, может, скажет что. Просто так люди не пропадают.

— Хорошо. Тогда я обзвоню его шлюх.

— Как узнаешь что-нибудь, дай знать.

Ха Ихван сбросил звонок и потянул на себя дверь бильярдной. Тут он услышал, как кто-то окликнул его. Обернувшись, увидел незнакомого молодого мужчину.

— Я от Дживона. Пройдемте со мной.

— Где он?

— У него большие неприятности, ему нужна ваша помощь.

— А вы кто?

Мужчина слегка наклонился вперед, вполне себе вежливо.

— Его знакомый. Меня зовут Чон Юнхо.

— Он никогда не говорил про вас, — Ихван подозрительно сощурил глаза.

— Он сейчас прячется в доках, — терпеливо объяснял Чон. — Твердит, что его хотят убить. Пожалуйста, пойдемте со мной.

— Наберите ему, я поговорю…

Внезапно в левую ягодицу Ха воткнулось что-то острое. Боль ослепила. Мужчина распахнул рот и выпучил глаза, инстинктивно завел руку за спину в попытке ощупать задницу. Пальцы наткнулись на шприц. Тут же его шею и ухо опалило низкое рычание.

— Когда тебя так настойчиво приглашают пройти куда-то, сука, нужно идти. Шкура будет целее.

Ихван скосил глаза. От страха его полные ноги приросли к земле, он мигом вспотел. Из-за спины его выплыл еще один человек. Длинная челка скрывала легкую припухлость на брови и скуле, на губах темнели коросты. В целом лицо показалось смутно знакомым.

— Ч-что вам н-нужно? — Ха всю жизнь старался избегать неприятностей, и сейчас, когда мышцы жопы неприятно терлись о тонкий металл иглы, его парализовал страх.

— Вы должны мне. Ты и Кёнсу.

— Кто ты?

— Мое имя тебе ничего не скажет.

Незнакомец скривил поврежденные губы, обхватил шприц и выдернул. Ха не удержался от вопля, но тут же получил хлесткий удар по затылку.

— Двигай!

— К-куда? Что вам надо?

— Повидаешься с Пынхэ и Дживоном.

При звуке имени приятелей Ихван содрогнулся. Слова прозвучали настолько пугающими, что он отпихнул мужчину и бросился наутек. Он был раза в два тяжелее Кима. А потому Джеджун отлетел к стене. Приложился об нее многострадальной головой, ушиб затылок. Юнхо прошел мимо него, положил руку на плечо.

— Давай в машину.

Дже кивнул и побежал за угол, куда припарковали авто. Юнхо сунул руки в карманы куртки и пошел за ковыляющей жертвой. Ихван подволакивал левую ногу, каждый шаг отдавался жуткой болью. Он чувствовал, как по бедру стекала теплая кровь, впитываясь в штаны. Начало темнеть в глазах. Перспектива не радовала: ему впыжили наркотик и теперь преследуют. Закружилась голова, язык распух и не желал двигаться, когда он, цепляясь за прохожих, просил о помощи. Его отпихивали, обзывали ебанутым торчком и алконавтом. Один из парней, возмущенный тем, как Ха беспардонно прервал занимательную беседу их компании, замахнулся и двинул ему в челюсть. Ихван шлепнулся на тротуар. Обернувшись, он увидел, что преследователь совсем близко. Его грузное тело повело в сторону, и он едва не завалился набок. Но ужас придал сил, и мужчина пополз вперед. Над ним открыто ржали.