Юнхо глаза на него выпучил.

— Чего?!

— Так вы еще не слышали? — щеки Кима вновь порозовели. — Я думал, она уже растрезвонила.

— В смысле спал? — Юнхо подумал, что ослышался.

— В смысле трахался! — Дже разозлился на свое смущение и тугодумие мужчины. — Секс, ну! Чего вы, как маленький…

Лицо Чона вытянулось.

— Она, конечно, трепло, но с чего ей слухи распространять? — в голове не укладывалось, как мог дядя Чхве на восьмом десятке обхаживать ребенка.

— Когда я остался совсем один то в голову лезли всякие мысли, ну… вы понимаете… да? — Джеджун чиркнул ногтем по горлу, сконфузившись. Щенок на его руках затих, почувствовав, видимо, тоску в голосе. — Дед всегда был занят, но находил время навестить меня, мы много разговаривали. Я любил лежать на его коленях… я ведь маленький еще был!

— Да-да, понимаю, — поспешно ответил Юнхо, зная, как сложно сейчас парню выговориться. Сложно, но необходимо.

— Когда мне становилось совсем одиноко, я приходил к нему, и он всегда встречал меня, как родного. Это было, — Дже не сказал, что старый Чхве любил подшутить на парнем, чтобы поднять настроение, давал забавные прозвища, одно из которых прижилось на деревне. Теплые воспоминания выжали слезы, и Джеджун вновь принялся смущенно тереть щеки, — было так… простите…

— Все нормально.

Холодная вода наполнила таз и сбегала по краям, превращая землю во дворе в густую грязь. Чон забыл про стирку, забрался на крыльцо и присел рядом со ступенями. Джеджун отдышался, подгреб ноги, сжавшись в комочек. Черныш тихонько заскулил.

— И потом я приходил, просто ложился головой ему на колени, а он тихонько пил и рассказывал о сыне. Иногда, когда ему было совсем плохо, я обнимал его. А Соин видела. И ее подружки… Они все дружили, учились вместе с тетей, та постоянно жаловалась, в какой семье угораздило родиться. Они гнобили меня, как будто я портил жизнь Наын, а когда мы с дедом сблизились, нашли новый повод посмеяться. А я ведь ничего не сделал! Мне было так обидно.

— Да уж.

Ким потрогал опухший нос, сковырнул корочку, и тонкая струйка вновь поползла вниз по губам. Ему было неловко вот так расплакаться перед мужчиной. Еще хуже было разглядеть жалость и сочувствие в его глазах. Прижав к носу комок салфетки, пробормотал.

— Вы всем нравитесь, хоть и приехали недавно, а я всю жизнь живу тут, и меня ненавидят. Это несправедливо.

— Да перестань, уверен, все не так уж и плохо. Просто ты сам не сближаешься с людьми.

— Я не хочу. И еще… это… я не поеду в субботу.

— Вот так новость!

Джеджун отвернулся от пытливого взгляда Чона.

— Мне больше не нужна помощь, я вырос. Спасибо вам, но я буду жить как раньше.

Юнхо нахмурился.

— Ты это, пацан, брось.

— Что «это»?

— Ерунду говорить.

Ким растеряно замолчал. Во дворе стало тихо, только журчала вода и трещали цикады. Юнхо выглядел раздраженным.

— Я еду в город по делам. Тебе надо в больницу. Нам просто по пути, и я тебя подвезу. Все. Ах да, еще я тебе должен обед за помощь. Ничего больше, так что не накручивай себе. Понял?

— Угу.

— Мне жаль твою маму, но все это в прошлом. Ты встретишь еще кучу хейтеров по жизни, учись не замечать их, тем более, если не можешь просто дать в морду. Соин или еще кто, им жить со своей больной головой, а не тебе. Не плачь из-за них, окей? — дождавшись, когда Дже кивнет, Юнхо похлопал его по колену. — Вот и договорились. И чтоб в шесть утра в субботу был готов, иначе на руках понесу в машину.

В доме зазвонил телефон. Юнхо легко вскочил на ноги и ушлепал босиком, оставив Дже приходить в себя, взял трубку. Выбежал он уже в спортивных штанах и кроссовках, на ходу надевая майку.

— Я эту скотину своими руками задушу! — прорычал он в бешенстве. Ким поднялся, было, вместе с тявкающим питомцем, но грозный рык «сидеть!» уронил обоих на место. — Убью!

Ветеринар выключил воду и исчез со двора, а через мгновение взревел мощный двигатель. Джеджун с щенком переглянулись. Черныш лизнул парня в щеку, завилял хвостом. Отшвырнув окровавленную салфетку, Дже устроился поудобнее на крыльце.

— Твой хозяин особенный, малыш, влюбляет в себя с первого взгляда. Бабушка говорила, я был такой же… пару месяцев.

Посидев немного в тишине, Дже поднялся. На кухне не нашлось ничего, кроме молока, поэтому он налил в чашку и поставил на пол. Под шумное лакание питомца парень обошел жилище, наткнулся на сумку. Юнхо не разобрал вещи. Либо забыл, либо не рассчитывал долго находиться в командировке. Опустившись на колени, Ким залез внутрь, вынул первую попавшуюся футболку. Оглянувшись на щенка, он прижал ткань к лицу, втянул запах. Сплошной кондиционер для белья. Нужно было что-то ношенное… полотенце! Дже вихрем пронесся через комнату, надеясь, что Юнхо не успел его замочить. Нашел брошенный и забытый комок на крыльце, утащил в дом.

Прижавшись к шершавой ткани щекой, Джеджун забился в угол. Вдыхая запах пота и тела мужчины, который несознательно обрел место в его сердце, забормотал.

— Соин так пытается выставить меня шлюхой, что я начинаю верить с собственные силы. Может, Юнхо и есть мой шанс вырваться из этой дыры?

Бледные губы парня растянулись в улыбке, которую Соин не назвала бы иначе как коварной.

Комментарий к

Мышь читает книгу, по которой совсем недавно вышел одноименный фильм “Назови меня своим именем” автора Андре Акиман. Что-то беру оттуда, ибо история любви 17-летнего мальчика к 24-летнему мужчине немного похожа на мой фф. Очень советую почитать книгу, Мышь в восторге!

========== Часть 7 ==========

Громкий сигнал клаксона вспугнул пару ворон, примостившихся на крыше дома. Ему вторил собачий лай, скорее недовольный, чем грозный. Небо затянули тучи, а потому одолевала сонливость, и Юнхо отчаянно зевал, ожидая Джеджуна. Спать хотелось до одури, и даже чашка кофе не могла толком открыть глаза. Невольно закралась мысль, что лучше бы полежал еще пару часов и весь день работал, чем подниматься чуть свет и бездельничать. Было довольно темно, в любую минуту мог начаться дождь. Зябко передернув плечами, мужчина включил обогрев сидений. Чуть слышно хлопнула калитка, тут же в салон забрался свеженький и полный сил Ким. В отличие от ветеринара, он привык вставать рано и выглядел, как огурчик.

— Доброе утро.

— Доброе, — кисло поморщился Юнхо от громкого на его взгляд голоса. В такую рань он мог стерпеть хеви метал, но только не жизнерадостный треп.

Ким собирался положить рюкзак на заднее сидение и обнаружил там щенка. Учуяв знакомый запах, тот поднял сонную мордочку. Широко раскрыв пасть, зевнул. После чего тявкнул и завилял хвостом. Ким удивленно поднял глаза на мужчину.

— Вы стали неразлучной парочкой, я погляжу.

— Ну, а как я мог оставить ребенка одного на весь день? — пожал тот плечами.

Дже хмыкнул — тот, кто поначалу с нежеланием принимает на себя ответственность за питомца зачастую позже становится самым любящим и заботливым хозяином. Кажется, Чон принадлежал к таким вот людям.

— Тогда нужно остановиться у родника, набрать воды.

— И почему он не пьет кофе? — имея в виду объемную термокружку, которую наполнил живительным напитком, проворчал Чон.

Джеджун сбегал за бутылкой. За ним сунулся нос одной из собак, спущенных с цепи, но парень мягко впихнул его обратно за калитку. За водой пришлось сделать небольшой крюк, на большую дорогу выбрались только через полчаса. Дождь все же не зарядил, но тучи угрожающе скопились над холмами и куцыми рощами.

— Вы уже придумали ему имя? — парень кивнул на малыша, вновь свернувшегося клубком.

— Еще нет.

Юнхо немного приглушил музыку и добавил обогрев на ноги. Джеджун проследил взглядом за его рукой, покосился на мужчину. Он думал, что будет чувствовать смятение после вчерашних соплей, но ничего такого не было и в помине. Легкое волнение улеглось, и он ощутимо расслабился, насколько это вообще было возможно рядом с тем, кто заставлял сердце ускорять бег. Возможно, он что-то не так понимал, все же был не искушен в любви, но как еще можно было объяснить то неуемное желание увидеть Юнхо? С его дядей было так же. Но к Чхве его вели дружеское участие и тоска по семье, а к Юнхо хотелось прикоснуться. Теперь уже хотелось. Его запах Ким изучил прошлым днем, стащив полотенце. И нужно сказать, он ему понравился и взбудоражил. Собственные желания несколько смущали юный разум. Вспомнив, как лежал ночью в обнимку с чужим полотенцем, вновь почувствовал себя не в своей тарелке.