Я даже специально у дверей мастерской поставила другие тапочки и повесила другой халат, чтобы выбираться из логова в одиночестве, а не в веселой компании пыли, глины, металлической стружки и опилок. Мне чертенка жалко, он хороший. Когда не сопит, не ругается и не смотрит на меня с таким видом, словно с удовольствием подмел бы и меня, а не только пол. Уборка у него тоже не вызывает восторга, но при этом он отчаянно крутит носом и чихает на малейший… вот мааааленький такой творческий беспорядок. Как только я удаляюсь обратно в логово или выбираюсь во внешний мир, он, сердито жужжа, начинает нарезать круги по загрязненному участку. Со шваброй. Каюсь, пару раз из-за двери специально подглядывала за процессом кружения-жужжания.

А готовит он так, что язык пытается проглотиться вместе с едой, чтобы ее еще и в желудке смаковать. Я долго недоумевала по этому поводу — Темный, весь из себя высший, аристократ, противогаз ему… туда. И столько восторга. А потом пригляделась… поспрашивала осторожно… Да он просто никогда в жизни раньше этим не занимался и действительно не подозревал, что это может быть так интересно. Познавательно. Увлекательно!

Интересное и увлекательное чертенок любит. И учиться всему новому, если оно вот такое, как сказано ранее, тоже. Вот так. А светлым уродам надо крылья оборвать за то, что украли у ребенка больше ста лет, вместо того, чтобы научить чему-нибудь полезному.

Я приняла душ и, не учуяв путеводных вкусных запахов, вместо кухни прямым ходом отправилась в творилище, то есть мастерскую. И время исчезло. До того самого момента, когда дверь хлопнула и на пороге возник неимоверно довольный и гордый собой Владис.

— Чертенок, — обрадовалась я, оторвавшись от ванночки с раствором для электролиза. — Где был? Как сходил?

— Сходил хорошо, — передо мной помахали двумя бумажными тысячными купюрами. — Ты завтракала?

— Ух ты! — Оценила я. — Силен! Не, не завтракала. У меня тут… омеднение не получается.

— У тебя зато озеленение лица бесподобно получается. И тени ты кладешь неправильно, под глазами, а надо сверху. Всему-то тебя учить приходится, хаискорт! — чертенок вроде в шутку брюзжал, но как-то очень по-настоящему. — Короче, иди мыть руки, сейчас кормить буду, пока ты вконец не… омеднилась!

Я хихикнула и пошла мыть руки, отгоняя от себя настырный глюк: чертенок в чепчике и фартуке, как бабушка из мультфильма про Красную Шапочку, но поверх рогов и боевой брони, подгоняет меня поварешкой по затылку. Бррр…

Вот как в воду глядела. Не в смысле по затылку, а в смысле злобной чертиной натуры. Этот товарищ решил раз и навсегда ударить чертопробегом по бездорожью и разгильдяйству. Путем… обучения меня навыкам грамотного макияжа. На мой подозрительный вопрос, откуда ОН-то это знает, на меня нафырчали и… не ответили.

Этот гример-надомник купил мне на свои деньги косметику, отловил, вытащил меня (!!!) из мастерской и приступил к последовательным пыткам. Он так горел энтузиазмом и был так горд собой, что у меня язык не повернулся сказать ему, что краситься я умею, и неплохо. Просто не люблю.

В театр, на свидание, в ресторан… еще понятно. Но каждый день уродоваться минимум полчаса, с утра, чтобы потом весь день косить глазом в зеркало — не потекло ли где чего? Нааафиг.

Так вот. Владис взялся за меня с рвением новоявленного Пикассо, и примерно с таким же результатом. Долго колдовал с тоном, глаза мне подвел уверенно и почти профессионально, одним движением красивой тонкой кисточки. Мазюкал румянами, потом сосредоточенно рисовал мне рот… не давая оглянуться на зеркало.

Закончил. Отошел. Оценил.

— Что-то не то. Как-то оно… — он растерянно пожал плечами, осматривая меня, как Пигмалион строптивую Галатею. Которая вместо вечной любви продемонстрировала создателю кукиш, слезла с постамента и ушла в феминистки.

Я обернулась к зеркалу. Сначала вытаращилась в ужасе, а потом сложилась пополам от хохота.

Нет, с Пикассо я, пожалуй, переборщила. В том смысле, что глаза были на положенном месте, на одном уровне и даже одинаковые. И, в общем, где-то красивые. Если взять каждый глаз в отдельности. От меня. Стрелки он и правда вывел безупречно и тени растушевал как надо. И румяна теоретически на месте, и рот не до ушей. То есть, в целом, на женщину похожа.

На незнакомую женщину… эмммм… облегченного образа жизни. Такую, знаете… начинающую. Из молодых да раннюю. Эффект фантастический! Яркий, ОЧЕНЬ яркий макияж загадочным образом превратил меня чуть ли не в нимфетку, дорвавшуюся до маминой косметички и собравшуюся на первый в жизни съем.

— Мдааа… с таким лицом только самосвалы на дороге тормозить. — Резюмировала я, повернулась к художнику и, преувеличенно кокетливо вильнув полой халата, сложила пунцовые губы бантиком. — А?

Владис, по-моему, едва сдержался, чтобы не отшатнуться. А я опять засмеялась и ускакала в душ, смывать с себя эту безнравственную особу, пока она не довела чертенка до нервного тика.

— Ну что, мышка как-то роднее, да? — немного съехидничала я, вернувшись в комнату.

— Просто с яркостью переборщил, — смущенно буркнул Владис. — В следующий раз надо что-то… поспокойнее выбрать.

— Э… давай этот следующий раз будет не сегодня, — поспешно выговорила я, и сбежала. Нафиг, у меня вон листики в омеднителе не перевернуты, некогда мне. Вот!

Несколько дней после чертячьего дебюта на почве мейк-апа, я с ловкостью профессионального мыла ускользала из его лап, отговариваясь работой, усталостью, голодностью и еще черти чем, но второй разрисовки под хохлому избежала.

А потом был очередной третий день и золотистая шкала, и меня опять сорвало с тормозов. Чертенок, доведенный до почти кошачьих воплей во время оргазма, по-моему отключился потом настолько, что даже на порку реагировал вяло, как сквозь сон, и в душ я его волокла на себе. Под "спасатель" товарищ отрубился окончательно, а я всерьез задумалась.

Либидо — это хорошо и даже местами полезно. Вот только у меня оно в последнее время норовит встать дыбом и сбросить незадачливую всадницу к… черту. Ага, вот конкретно к этому самому.

Нет, так не пойдет. Я уже начинаю потихоньку сползать с уверенной позиции на левый бок, в трясину разных там "ну а что в этом такого…", "он сам не против… очень даже", " и кому от этого будет хуже?".

В общем, жо… проблема в полный рост.

Эх… пора на свидание. Да, точно! И вот еще… я свинка, конечно, но я не свинья. Если я иду развлекать собственное либидо с посторонним мужчиной… ёк! Вот это меня перекосило… мужчины уже стали посторонние по отношению к этому, который свой? Бегом на свидание, бегом!!!

Так вот, если я иду, то и его надо отпустить. И не скрипеть зубами, подсознание, ты чего пинаешься и орешь? Какое, нафиг, "мое, не дам?!" Что значит не дам! Ща как дам! По подсознанию! Сиди и не выступай, собственницо нашлось.

Собираясь на свидание, я неожиданно поймала странную мысль. А я туда… как-то не хочу? Приехали. Как это не хочу? Димка симпатичный? Очень! Веселый, интересный, забавный? Да! Ухаживает? Еще как! Какого тогда черта тебе…аааааа. Так, подсознание, я кому сказала, пошло… в третье измерение и сиди там, заразо, провокаторшо мелкое. Что, ты не мелкое, у тебя глубины? Во-во, вот туда и иди, порядок наведи там, что ли. А то у тебя то чужие воспоминания по углам валяются, то собственнические инстинкты прут, как сорняки из компостной кучи.

И, конечно, с чертёночком я затянула до последнего. Это все оно, подсознание виновато, со своими сорняками! Вцепилось всеми колючками в мозг. Я и так свидание назначила не в ресторане вечером, а в кафешке днем, типа неофициальное такое. Ну и с прицелом в кино, может быть, сходить. Хотя я не люблю кинотеатры, для меня там слишком громкий звук, а три-д очки сверху на мои очки — это зашибись какое извращение.

Я ему, конечно, дала предварительную наводку на фильм без три-д. Но посмотрим. А то меня Пашка как-то пытался сводить на альтернативную эротику, ориентируясь на название. Я его чуть не убила. Во-первых, я сама такую альтернативу в жизни бы не выбрала, что это за фильм "Жизнь Пизд"??? Тьфу… А во-вторых, это, блин, не жизнь этих самых, а Пашкин мозг через это место!!! Потому что это был фильм "Жизни Пи" в три-д формате!!!