оттолкнул его руку.

— Нет. Не в этот раз, — были моменты, которых я жаждал, если бы позволил

Максиму, — его руки, его рот на моем члене, но все бы закончилось, прежде чем это

началось. Я хотел, чтобы на этот раз он почувствовал себя уязвимым. — Я хочу видеть

тебя голым.

Он стянул трусы и отбросил их. Я тут же взял в руку его член, не сдерживая стона от

ощущения горячей, тяжелой длины. Он стал еще тверже, когда я гладил его, и, чувствуя,

как он набухает и пульсирует внутри моего кулака, у меня закипала кровь. Макс

приблизился ко мне, его губы двигались по моей шее, я чувствовал на своем горле его

теплый и влажный язык. Я быстро и крепко прижал его к себе. Его стоны — все тело

вибрировало от его желания — я чувствовал, как этот звук течет по моему телу, как будто

мои вены были живыми проводами.

— Чего еще? — он просунул кончики пальцев в пояс моих штанов. — Чего еще ты

хочешь?

— Я хочу прикасаться к тебе. Везде, — я позволил своим рукам бродить по твердым

мышцам и горячей коже, с трудом подавляя животный порыв внутри меня бросить его на

кровать и удовлетворить этот чертов ненасытный голод, воспламеняющий все мои

внутренности. Это было безумие — стукаясь зубами, я втягивал его губы, язык,

лихорадочно целовал ключицу, облизывал шею, кусал его плечи. Я не мог насытиться

тем, как он пахнет — ни цветочных духов, ни фруктовых лосьонов, ничего женского,

ложного, фальшивого. Просто чистый, мужской аромат мыла и кожи.

Он развязал шнурок моих штанов, и они упали у моих ног. Его рот искал мой, когда

руки прошлись по моей заднице. Скользя языком между моих губ, он сжал мою плоть и

прижал меня к себе, захватывая наши эрекции между нами. Он ловил губами мое

дыхание, рычание, вырывающееся из груди, когда прижимался бедрами, потираясь голым

членом о мой. Я трогал руками его грудь, плечи, его волосы. Трение между нами

вызывало огненный вихрь в глубине моего тела и сжимало мои мышцы.

Мой Бог, это действительно происходит? Я должен это видеть. Разорвав поцелуй, я

посмотрел вниз, как касаются наши тела. Увиденное завораживало меня — два мужских

торса, плотные и сильные, увитые мышцами и венами; два толстых, твердых члена,

стоящих по стойке смирно, темнели на фоне кожи пресса — и я потянулся между нами.

Задушенный крик вырвался из Максима наружу, когда я обернул нас обоих в один кулак и

стал двигать рукой вверх и вниз, точно так же, как я бы дрочил себе, но в тысячу раз

жарче, потому что нас было двое. Наше дыхание было рваным и грубым, его пальцы

вонзались в мое тело. Я представлял, как он оставляет синяки, и это меня будоражило. Да.

Оставь на мне свои следы.

Прошло всего мгновение, прежде чем я почувствовал, что мы становимся

скользкими под моими пальцами. Я был близок к оргазму, Максим тоже — я мог слышать

67

это в его горле, чувствовать в мышцах и в горячем, набухшем члене внутри моей руки. До

меня дошло, что именно я смог привести его в это задыхающееся, горячее, дикое

состояние, что именно мое тело, мои объятия, мои движения, приводили его к этому. Мне

нравилось смотреть на него — это так отличается от наблюдения за женщиной, но в то же

время, все настолько знакомо тоже. Его тело было как мое, и я видел, как мое

удовольствие отражалось в нем, как будто он был зеркалом.

Мне нравилось в нем все — ложбинка между его грудными мышцами, ширина его

плеч, сужающаяся к подтянутой талии, угол его спины, когда он слегка откинулся, толкая

бедра вперед. Мне нравились пульсирующие мышцы на животе, слабый след дорожки

волос под пупком, серебристый блеск кожи в темноте. И мне нравились агония на его

лице, открытый рот, полузакрытые глаза, ярко выраженное противостояние. Он борется?

Радовала мысль, что у него внутри тоже шла борьба, что он также страдал из-за

меня, и только я мог дать ему облегчение.

— Я хочу, чтобы ты кончил, — прошелестел я сквозь стиснутые зубы. — Я хочу

смотреть на тебя. Хочу почувствовать это в своей руке, чтобы ты кончил мне на живот.

Он шептал непонятные слова тоски, может быть, даже не на английском, его голова

поворачивалась из стороны в сторону, как будто он все еще намеревался продержаться

дольше. Его профиль был так красив, что меня накрыла злость.

— Давай, — потребовал я, двигая рукой все сильнее и быстрее, чувствуя, как мои

ноги слабеют перед оргазмом. Бл*дь, я не хотел терять контроль, пока он не кончит, но

все, что я делал с ним, я делал и с собой. — Будь ты проклят, не отталкивай меня. Сейчас.

Сейчас!

И он сделал то, что я просил, крепко сжимая меня и толкаясь бедрами, двигаясь

жесткими, резкими рывками, выстанывая что-то, возможно, «ты чертов мудак» по-русски.

Мои мысли были об одном — я доминировал своей неуправляемой страстью над ним, и

это было безумно возбуждающе, как и это зрелище — чужая мужская сперма, что попала

на мою грудь и живот, скользила в моем кулаке, обволакивая мой член и толкая меня за

край. Внутри все сжималось, пульсировало, закручивалось вихрем, прежде чем внезапно

освободиться в ревущем порыве блаженства, взрываясь и выплескиваясь на нас обоих.

Сумасшествие. Вот что это было.

Я больше не мог его сдерживать.

Глава 20

Максим

Мы стояли, тяжело дыша, залитые спермой друг друга, его рука все еще обнимала

меня. Я моргнул несколько раз, пытаясь убедиться, что со мной не призрак или мираж.

Но он оставался на том же месте, где был, настоящий, его крепкие бедра под моими

руками, его теплое дыхание на моем лице. От страха, я молчал и не двигался, боясь

спугнуть волшебный момент. Бешенный стук, который я слышал, это его сердце? Или

мое?

— Э. Прости, — осторожно, чтобы ничего не попало на ковер, он отпустил нас.

— Не извиняйся, — разочарованный, я убрал с него руки, хотя то, что мне больше

всего хотелось сделать, это прижаться к нему. — Это было потрясающе.

— Да, — он выдохнул, ненадолго закрыв глаза. — Дай мне минутку.

Он поднял штаны и вышел из комнаты, а я быстро воспользовался ванной в

коридоре. Вернувшись в свою комнату, я включил прикроватную лампу и натянул нижнее

белье и спортивные штаны, которые он одолжил мне.

68

Все это время я только и думал: Какого черта? Почему он опять извиняется? Он

собирается снова от меня отмахнуться?

— Эй.

При звуке его голоса, я посмотрел вверх. Он стоял в дверях, в штанах и без

футболки. В отличие от того, как он ранее ворвался, смесью огня и силы, теперь он

выглядел так, будто боялся войти.

— Эй, — я улыбнулся ему. — Ты можешь войти.

Он вошел в комнату на пару метров, остановившись далеко от того места, где я

стоял. Он выглядел как-то неуверенно, стоя, засунув руки в карманы.

— Послушай, я знаю, что ты не хочешь еще оправданий или извинений, но

чувствую, что я, по крайней мере, должен тебе кое-что объяснить.

— Окей.

— Ты, должно быть, думаешь, что я такой говнюк, — продолжил он, — вот так

врываясь сюда, говоря тебе все это.

— Я так не думаю, и вовсе ты не говнюк.

— Ты должен так думать, — тихо проговорил Дерек, запуская пальцы в волосы, еще

больше запутывая их. Разочарование усиливало его тон. — Ты почти не отреагировал

сегодня, когда мы говорили о произошедшем прошлой ночью. Это сводило меня с ума.

— А как я должен был реагировать? — я с непониманием смотрел на него. — Ты

сам сказал, что это ничего не значит. Что был пьян. Ты же сам потребовал забыть об этом.

Это все, что я пытался сделать, — я колебался, анализируя, насколько открытым я должен

быть, решаясь пойти на это. Может, он хотел это услышать. Может, это что-то изменит.