Диктор находится в центре ринга, озвучивая правила и разогревая толпу, прежде чем, наконец, представить нас. Рэд надевает мне защиту на зубы и ободряюще ударяет меня до того, как ведущий выкрикивает моё имя, и я делаю шаг вперед под громкие крики и аплодисменты. Однажды, кто-нибудь меня победит. Но не сегодня.

Толпа ревет громче, когда я поднимаю кулак вверх.

Это мои люди, и сегодня я – их герой.

Мой противник и я ударяемся перчатками и приседаем в легкой защите, кружа вокруг друг друга, как сторожевые собаки. Я делаю обманный маневр с одной стороны, и когда он заходит с той стороны, я опускаю плечо и бью его по ребрам, нанося два быстрых удара, прежде чем сбить его головой и прижать к полу. Его рука наносит жгучий удар в ухо, пока судья не разнимает нас. Я стираю струйку пота и снова ему улыбаюсь.

Моё поведение бесит Конга, и он бросается на меня, широко распахнув руки, пытаясь поймать меня в захват. Я делаю одиночный сильный удар прямо ему в лицо и чувствую, как кости его носа издают хруст под моим кулаком. Он отшатывается назад и хватается за лицо, кровь просачивается между его пальцев. Я думаю, что он сдастся, но Конг возвращается на ринг и прыгает, с разворота зарядив пяткой прямо мне в висок. Дерьмо. Мир начитает мутнеть по краям, и я чувствую, как мои колени ослабевают. Теплая струйка стекает по моей щеке. Внезапно, мне кажется, что я слышу голос Мисси сквозь беснующуюся толпу.

Я трясу головой, чтобы прочистить сознание, и возвращаюсь к Конгу. Он не может поверить, что я ещё стою. После удара такой силы, я не должен. Кровь капает ему на грудь и падает на пол. Он большой парень, и напряжение заставляет его тяжело дышать, чтобы перевести дыхание. Я притворяюсь, что бросаюсь на него, и он спотыкается, теряя опору и сваливаясь, как срубленное дерево. Я уже рядом с ним, прежде чем он ударяется о маты, бью ему в лицо сжатыми кулаками, чувствуя, как плоть прогибается под моим ударом. Мне требуется минута, чтобы понять, что рефери кричит мне в ухо, дергая меня за руку, чтобы стащить с противника. Я смотрю вверх, бледный от усталости и покрытый потом. Он двигается к моему противнику. Конг вырубился. Я выиграл.

Я пошатываюсь, когда судья хватает мою перчатку и поднимает высоко над головой, диктор выкрикивает моё имя в громкоговоритель. Моё зрение всё ещё размыто, и я вздрагиваю, когда чувствую, что кто-то вытирает мой лоб полотенцем, я расслабляюсь, когда понимаю, что это всего лишь Рэд. Полотенце, которое он убирает от моей головы, стало багровым. Именно тогда в мой затуманенный мозг врываются крики. Мисси. И это не приветственные крики. Она снова напугана. Дерьмо. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь прочистить своё зрение. Её кто-то преследует.

– Мисси, отведи меня к ней, – кричу я Рэду сквозь шум толпы.

Я шатаюсь в дальнем углу ринга, одной рукой обхватив Рэда, и проталкиваюсь между веревками.

Хадсон присел на стуле, его лицо похоже на маску боли, руки сжимают виски, глаза крепко зажмурены. Мисси удерживает его за руку, используя весь свой небольшой вес, чтобы он не упал. Я проталкиваюсь к ним и хватаю Хадсона за другую руку, ловя его, чтобы он не опрокинулся. Я никогда не видел такой боли на его лице как сейчас. Он никогда так плохо не выглядел.

– Что случилось, чувак? Ты можешь идти?

Он кивает голой и из его горла вырывается низкий стон, полный боли, ноги под ним подгибаются.

– Нам нужно вернуться домой, – быстро проговариваю я. – Вы с Рэдом подгоните машину, мы будем ждать вас на выходе.

Мисси кивает, и Рэд хватает её за руку и ведет через толпу к заднему выходу. Я подхватываю Хадсона и разворачиваюсь с ним в том же направлении, прикрикивая на людей, чтобы они ушли с дороги. Диктор всё ещё на ринге, освещая основные моменты боя и замечания судей, но я игнорирую всё это и тащу на себе Хадсона к выходу. Его ноги еле волочатся, и мне требуются все мои силы, чтобы дотащить его до выхода.

– Давай, мужик, идем, мы вместе доберемся, и ты скоро окажешься в своей постели. Ещё несколько футов, Хадсон, поднимай ноги, чувак, – бормочу я ободряющие слова, вытаскиваю брата через дверь и выхожу на стоянку.

Снаружи стелется серый туман, видный в свете фонарей, я дрожу и понимаю, что весь покрыт потом и кровью, а на мне всё ещё бойцовские шорты. Даже нет обуви на ногах, но я игнорирую холод, пронизывающий мои босые ступни, и сосредотачиваюсь на том, чтобы удержать Хадсона в вертикальном положении, с облегчением вздыхая, когда фары внедорожника прорезают туман и останавливается перед нами.

Мисси выскакивает и открывает заднюю дверь, на её лице написано беспокойство. Я вижу, как морщинки на её лбу становятся глубже, когда низкий протяжный стон слетает с губ Хадсона. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Это плохо. Охренеть, как плохо. Я никогда не слышал таких звуков от моего брата. Я засовываю его на заднее сиденье, Рэд уже на противоположной стороне авто у открытой задней двери. Он хватает Хадсона под руки и тянет его через кожаное сиденье, когда я пропихиваю его ноги. Мисси возвращается на переднее сиденье, поворачивается и смотрит на заднее сиденье, пока Рэд и я пристегиваем Хадсона в полусидящем положении. Когда я прыгаю вовнутрь, то придвигаюсь поближе, чтобы не дать ему упасть и не удариться головой о сидение водителя. Мисси не отворачивается, просто сидит к нам лицом всю дорогу домой, её глаза цвета океана пристально следят за нами в темноте.

ГЛАВА 35

Хадсон

Я не вижу. Я даже почти ничего не слышу. Пульсация в моей голове, словно громогласный рев, настолько громкий, что вытесняет все другие звуки вокруг меня. Вытесняет даже мысли из моей головы. Я чувствую, как мое тело двигается, но я знаю, что двигаюсь не сам по себе. Весь мой мир сосредоточен на этой подавляющей боли, которая заглушает всё остальное.

Я смутно осознаю, что меня двигают, чьи-то руки поднимают меня, толкают и тянут за плечи, даже передвигают мои стопы и ноги. Низкий стон отзывается в моей голове, и требуется время, чтобы понять, что этот звук исходит от меня. Измученный вскрик вырывается из моего горла. Меня это не волнует. Боль настолько сильная в данный момент, чтобы я думал о чем-то ещё. Я просто хочу умереть. Если это то, что требуется, чтобы эта агония прекратилась, я готов.

Я чувствую, что падаю на что-то мягкое, не сразу осознавая, что это моя кровать. Невидимые руки стаскивают мою обувь и снимают с меня одежду, прежде чем завернуть в одеяло по самый подбородок. Держу глаза закрытыми, боясь, что если их открою, то боль станет ещё сильней, если это вообще возможно.

Под моими веками внезапно становится темно, это означает, что кто-то выключил свет. Шлейф прохладного воздуха из кондиционера над моей кроватью приятно дует в лицо. Я позволяю своей голове расслабиться на подложенных подушках. Звуки плывут, проникая в мое сознание и обратно. Или, может быть, это я плыву. Я думаю, что это всё-таки я. Что-то запускает боль.

Это голоса. Сначала они тихие, старающиеся не беспокоить меня. Окружающие обращаются со мной, как с инвалидом, который не слышит. Я не могу разобрать, что именно они мне говорят, но точно уверен, что это Мисси и Флинт. Её голос становится громче, поднимаясь на более высокие, напряженные ноты. Я слышу, как Флинт пытается заткнуть её, но Мисси уже в бешенстве и становится всё громче и громче с каждым словом, в её голосе звучит паника. Я пытаюсь приподняться, сесть и приказать ей уйти, но я чувствую, как сильные руки Флинта укладывают меня обратно в кровать. Я не хочу, чтобы она была здесь.

Я не хочу, чтобы она была здесь, потому что я не хочу её ранить. Я не хочу, чтобы она видела, насколько я слаб. Это битва, с которой я должен справиться в одиночестве. Это моя работа, быть уверенным, что с ними всё в порядке, а не наоборот. Я продолжаю разбирать их слова, но они доносятся до меня словно из-под толщи воды. Надеюсь, Флинт не скажет Мисси, что со мной происходит. Я не хочу, чтобы она знала. Я понимаю, что Флинт не обманет моё доверие. Он никогда этого не делал за все эти годы. Я знаю, что он это ненавидит, но брат достаточно умен, чтобы понимать – у него нет выбора. Он хотя бы уважает меня настолько, чтобы понять, что я сам решаю свою судьбу.