– Не может быть! – выдыхает Мисси и начинает смеяться. Она так очаровательна, когда счастлива. Я бы хотел, чтобы она всегда так улыбалась. Затем гаснет свет, и громкая музыка у входа начинает звучать громче из колонок, когда первые бойцы выходят на ринг.

Когда раздаётся сигнал и начинается бой, я предлагаю Мисси встать на стул, чтобы она могла видеть через край ринга. Она хихикает и обнимает меня за шею.

Я обращаю её внимание на техники бойцов.

– Смотри, как он сильно раскрыт, благодаря этому будет очень легко пробить его защиту.

Другой боец наносит парню удар по ребрам, отправляя его на маты с вибрирующим звуком.

– Видишь? Я это учту, если я когда-нибудь встречусь с ним на ринге.

Мисси ахает, прикрывая рот рукой. Я вижу беспокойство, сияющее в её глазах. Она осталась такой же мягкосердечной. Когда сбитый боец подпрыгивает на ноги и начинает играть на публику, расхаживая, чтобы показать, что он не пострадал, Мисси начинает подпрыгивать на месте, добавляя свой крик к ликованию людей вокруг нас. Она смеется и держит меня за руку, чтобы не упасть со стула.

Я улыбаюсь ей.

– Тебе весело?

– Да! Это так захватывающе!

– В следующий раз, я позволю сделать тебе ставку. От этого будет ещё веселее.

Её улыбка на секунду угасает, прежде чем она с задором говорит.

– Всё в порядке, я не делаю ставки. Я всё равно всегда проигрываю.

– Да, но теперь у тебя есть я. Я всегда помогу тебе с выбором.

Она смеется.

– Ну, ты и хвастун, Флинт.

Я обращаю её внимание на парня в синих шортах.

– Он наш победитель. Он сильно открывается, но он быстр и у него хороших замах.

– Ты этого не знаешь.

– Я ставлю на него, спорим на Happy Meal.

– Хорошо, я принимаю. Моя первая ставка.

Она надувает губы как обиженный ребенок, когда минуту спустя выбранный мной боец побеждает сильным ударом. Могу сказать, что она была впечатлена, когда я предугадал победителей в следующих нескольких боях.

– Ты действительно в этом хорош. Ты прямо эксперт! Получается, когда мы были детьми, всё эти драки, в которые ты ввязывался, были просто тренировкой для тебя? – её глаза игриво блестят.

Я улыбаюсь над её воспоминаниями, рад, что она помнит наше детство, даже если там есть некоторые вещи, которыми я не должен гордиться.

– Эй, я был не так уж и плох.

Она снова смеется и обхватывает мою руку, прижимаясь своими мягкими изгибами ко мне. Я прочищаю горло. Определенно, Мисси больше не ребенок. Она всё ещё прижимается ко мне, сжимая мою руку. Она мягкая и красивая. Такая крошечная, но фигуристая. Её запах обволакивает меня, сладкий и почти фруктовый, и я смотрю ей в глаза. Я могу чувствовать, как её тело отлично подходит моему, как все её мягкие изгибы сочетаются с моей твердостью.

Я снова возвращаю своё внимание к тому, что происходит на ринге, потому что то, к чему приводят мои мысли, кажется странным, но я больше не могу заставить себя сосредоточиться на схватке. Это то, что ощущает Хадсон? Я не уверен. Может быть, как человек, я хуже, чем он, но я почти не чувствую себя виноватым, как он. Да, конечно, мы росли вместе как брат и сестра. Я был ещё одним её защитником, как и Хадсон. Нас перекидывали из одной приемной семьи в другую, что создало более тесную связь между нами, большую, чем между братьями и сестрой, но я всё ещё чувствую притяжение на физическом уровне. Мы на самом деле не связаны узами родства, но, когда ты вырастаешь с кем-то, это кажется странным соотносить ребенка со взрослым человеком. Тот факт, что у нас нет общей ДНК, делает эту тягу нормальной? Кто, мать твою, знает? Я просто понимаю, что чувствую себя сбитым с толку.

Я даже не замечаю, когда начинается главный бой вечера. Мисси кричит, полностью охваченная азартом.

– Покажи ему, достань его, Король! – она трясет своим кулаком в воздухе, держась за моё плечо, чтобы не свалиться.

Она кричит мне прямо в ухо, громче, чем большинство мужчин вокруг нас. Я сдвигаюсь, чтобы обвить руку вокруг её талии, чтобы помочь удержаться на стуле. Могу сказать, что Мисси чувствует себя в безопасности, потому что отпускает моё плечо, поднимая теперь уже оба её кулака, приветствуя понравившегося ей бойца.

Мои пальцы гладят её мягкую кожу чуть выше бедра, где её рубашка слегка задралась, и от прикосновения к обнаженной коже, кажется, словно электрические разряды пронзают меня, устремляясь прямо в пах. Я сдерживаю стон и держусь за Мисси. Её раскачивания и подпрыгивания – это пытка, больше, чем я могу вынести, но мне нравится ощущать её в своих руках, чувствовать власть её тела над моим. Я мог бы остаться здесь на всю ночь, окружённый этой толпой, и Мисси, осознающей, что рядом со мной она в безопасности, что я всегда смогу защитить ее.

Как только это мысль проносится в моей голове, Мисси спрыгивает вниз без предупреждения. Она не кричит и не смеется. На самом деле, её лицо представляет собой маску паники. Она прячет своё лицо на моей груди, как будто пытается скрыться от кого-то.

– Что такое? – я спрашиваю её, огладывая толпу, пытаясь определить, что могло так испугать мою малышку. Я никого не вижу. Все защитные инстинкты поднимаются из глубины моей души. Я заботился о ней с тех пор, как толкнул Дилана Ханта, дергавшего её за косички, когда мы были детьми. Я касаюсь её уха губами и снова спрашиваю. – Что случилось?

Мисси качает головой, всё ещё прижимаясь ко мне.

– Мы можем уйти? Мы можем просто уйти домой, пожалуйста? Я больше не хочу здесь находиться.

Я могу чувствовать, как её руки дрожат на моей груди, а глаза потемнели от ужаса.

– Сейчас? – умоляет она, её голос пронизан таким страхом, что это разбивает мне сердце.

Я больше не жду и секунды, прежде чем подхватить Мисси на руки. Вокруг нас огромная толпа народа, но всё внимание сосредоточено на бойцах, которые всё ещё колотят друг друга на ринге. Трудно проложить себе дорогу, но я с этим справляюсь, замечая Рэда на другой стороне ринга, и кивая ему головой. Он, должно быть, видит сосредоточенное выражение на моем лице, потому что вскакивает и обходит арену, встречая нас возле выхода.

– Что происходит? – спрашивает он низким голосом.

– Я не уверен. Ты можешь подогнать машину?

Я просматриваю пространство вокруг нас, выискивая что-то неуместное для этого места. Я ничего подозрительно не вижу, но Мисси на моих руках дрожит. Я чувствую, как её сердце бешено стучит напротив моей груди, а лицо всё ещё спрятано на моем плече. Здесь есть кто-то или что-то, напугавшее её. Рэд разблокирует внедорожник в мгновение ока, и я сажаю Мисси на заднее сиденье, присоединяясь к ней. Я не хочу, чтобы она была одна, пока её так трясёт. Она оглядывается вокруг и облегчено вздыхает, когда двери автомобиля захлопываются, а темные тонированные окна скрывают нас от внешнего мира.

Когда мы благополучно пристегнулись и Рэд везет нас домой, я поворачиваюсь к Мисси.

– Теперь всё хорошо? – спрашиваю я.

Она моргает, как будто пытается придумать, что сказать. Я уже предвижу, что она притворится, что ничего не произошло. С ней твориться что-то плохое, но она намерена держать всё это при себе.

– Да. Да. Слушай… мне жаль, – говорит она.

– Здесь не за что извиняться, Мисси. Ты выглядела чертовски напуганной. Тебе нужно сказать мне, что всё это было, сладкая. Что тебя напугало?

Она отводит глаза в сторону и смотрит на здания, мелькающие снаружи.

– Ничего. Я просто устала.

Я чувствую, как Рэд смотрит на нас в зеркало заднего вида.

– На мой взгляд, это не похоже на усталость. Это похоже на то, что тебя что-то напугало, Мисси.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, – она бросает взгляд на нас обоих.

– Было бы хорошо, ответь ты честно, – произношу я.

– Иногда честность – не самая лучшая политика, – говорит она.

– Ты думаешь, что лучше мне соврать. Притвориться, будто ничего не произошло, и оставить меня ни с чем, чтобы помогло мне понять, что я должен сделать, чтобы защитить тебя?