клянусь не жалеть ни времени, ни сил

и заботиться о том, чтобы эти труды

были выполнены с честью и тщанием,

чтобы результаты их были полезны и долговечны.

Обязуюсь открыто принимать честную плату за свои труды.

Клянусь беречь свою профессиональную репутацию,

но при этом обязуюсь никоим образом не добиваться цели

окольными путями,

или силовым решением,

или за вознаграждения от тех,

с кем я буду иметь дело.

Кроме того, обязуюсь

внимательно и зорко следить за тем,

чтобы не допускать в себе

профессиональной зависти к своим коллегам

и не преуменьшать их заслуг

в любой области их деятельности.

Что до моих неизбежных оплошностей и упущений,

прошу заранее прощения

у лучших и равных из своих товарищей,

собравшихся здесь,

и молюсь о том, чтобы в час моих искушений,

в час, когда я буду утомлен и слаб,

воспоминание о моей клятве

и о тех, перед лицом которых я ее давал,

послужило мне помощью,

утешением

и удержало бы меня от неправого дела.

История клятвы оказалась довольно занимательной. Когда-то рухнул спроектированный спустя рукава железный мост, унеся много жизней, и первые кольца были отлиты из обломков этого моста, чтобы инженеры помнили об ответственности.

Настоятельница мимовольно улыбнулась, одобряя обычай. Но прочтя в обсуждении заметки с клятвой комментарий, содержавший описание обряда, она насторожилась.

Сначала всех инженеров заводят в оформленный по масонским (ничего странного, ведь Киплинг был масоном) обрядам зал (и это отдельная и очень интересная история), между рядами змеится железная цепь, на трибуне лежат камни, шлифованный и неотёсанный, потом в зал входят господа масоны среднего звена, все встают, потом господа масоны повыше и постарше возрастом, на трибуну поднимается старейший и бьёт молотком по камням. Устанавливается тишина. Старейший масон рассказывает историю и значение обряда. Молодые инженеры берутся за железную цепь, объединяющую всех, повторяют клятву за старейшим, текст клятвы появляется на большом экране в углу. После этого младшие масоны обходят новичков и надевают им колечко (каждый инженер заранее покупает у них же колечко своего размера и приносит его с собой) на мизинец рабочей руки (у кого какая) поздравляет брата, или сестру, так и говорят: " поздравляю, сестра (или брат)". После этого старейший масон ещё раз всех поздравляет, все поздравляют друг друга и расходятся по домам.

Приподняв брови, дознаватель снова открыла поисковую систему. Сперва она набрала в строке слово "клятва". Первой находкой оказался очень древний текст какого-то давно умершего врача, жившего еще при здешних старых богах, за ним нашелся современный вариант профессиональной клятвы целителя. По аналогу поисковая система предложила ей заодно и клятву учителя, вместе с именем автора, Шалвы Амонашвили. Потом она еще час исследовала доступные статьи о масонских ложах.

В полдень настоятельница закрыла браузер, поставила локти на стол, оперлась на руки подбородком и задумалась. Из того, что она видела собственными глазами, получалось, что в Новом мире существуют не менее трех религиозных профессиональных орденов, спрашивающих со своих рыцарей и оруженосцев не менее строго, чем Академия Аль Ас Саалан. Инженеры, целители и воспитатели. И ни об одном из них не было ни строчки ни в одном из отчетов о Новом мире. Послав Зов Айдишу и убедившись, что он свободен, настоятельница пришла к нему по порталу и довольно мирно предложила пообедать вместе и кое-что обсудить. Между сытными блюдами и десертом она еще раз, уже на компьютере директора, открыла все необходимые страницы и показала их собрату по обетам. Айдиш, мельком просмотрев открытые вкладки, печально покивал.

- Я знаю эти документы, досточтимая сестра.

- Айдиш, но тогда почему их до сих пор не было в отчетах? - недоуменно спросила Хайшен.

Директор школы вздохнул, посмотрел дознавателю в лицо скорбным взглядом, поднялся и, пройдя по кабинету, открыл шкаф. Некоторое время он перебирал папки, наконец нашел нужную и, найдя в ней документ, запакованный в файл, подал раскрытую папку. Хайшен бегло просмотрела первую страницу. Это был черновик отчета, содержащий в том числе и анализ этих трех документов, среди прочих источников. В левом верхнем углу листа досточтимая увидела резолюцию Вейлина: "не значимо и вообще излишне, включать в отчет не вижу смысла". Хайшен тихо перевела дыхание, успокаивая гнев.

- Хорошо, Айдиш. Подготовь мне копию этого документа для включения в отчет.

Директор школы кивнул с совершенно траурным выражением лица. Дознаватель понимала, о чем он грустит, но не могла помочь ничем. Ошибки первых экспедиций неизбежно попадали в отчет о работе дознавателя, ведь именно за этим князь вызвал ее в край.

- Скажи, в твоей профессии такое есть? - спросила досточтимая.

- Нет, зато есть этический кодекс, - ответил директор. - Как обеты Академии, только запрет на интимный контакт с клиентом оговаривается зачем-то отдельно, я так и не понял, зачем.

Дейвин да Айгит, пользуясь промежутком между зачистками из-за задержки поставок вакцины, собирал в доклад князю цитаты из статей на тему декабрьского восстания. Он планировал сравнить два тайных общества, восемнадцатого и двадцать первого века, чтобы описать "культуру протеста". Про революцию тысяча девятьсот семнадцатого года он знал, но решил отложить эту информацию и ввести ее в свое исследование позже, когда этот доклад будет готов. Перенося цитаты из статей, он тратил массу усилий на то, чтобы не поддаваться эмоциям, но мимо воли осмыслял и читаемое, и свой опыт в крае - и не мог остаться бесстрастным, как ни желал этого.

Никакого суда над декабристами в сущности не было. Пародия на суд происходила при закрытых дверях, в глубокой тайне. Вызываемым декабристам спешно предлагали засвидетельствовать их подписи под показаниями на следствии, после чего читали заранее заготовленный приговор и вызывали следующий "разряд". "Разве нас судили? -- спрашивали потом декабристы. -- А мы и не знали, что это был суд..."

Ну да, печально кивнул граф, суд. В протоколе же расписаться дали? Вот и суд. Интересно, местные этому тогда научились или еще раньше? Он протер вдруг начавшие слезиться глаза и перешел к следующей цитате.

10 июля 1826 г. Николай писал матери: "Я отстраняю от себя всякий смертный приговор, а участь пяти наиболее жалких представляю решению суда"29 . Насколько лицемерно и ложно это заявление царя, мы можем судить из другого его письма, написанного брату Константину 6 июня 1826 г.: "В четверг (3 июня) начался суд со всей приличествующей обрядностью; заседания не прерываются с десяти часов утра до трех часов пополудни; при всем том я не знаю еще, к какому приблизительно дню это может быть окончено. Затем наступит казнь... Я предполагаю приказать произвести ее на эспланаде крепости"30 . Это говорилось три дня спустя после начала работы Верховного уголовного суда. Таким образом, казнь пяти декабристов была решена Николаем I еще до окончания деятельности суда, а суд в своей работе должен был подвести под это решение лишь "юридическую" базу. 13-я статья в указе Николая I появилась с целью скрыть роль царя-палача, подчеркнув "независимость" решения суда по этому вопросу. В действительности суд, утвердив смертный приговор пяти декабристам, только выполнил волю царя, который руководил всей его работой.