Утром двадцать второго досточтимые и учителя собрали воспитанников и начали утренник, а Полина вернулась в спальный блок и стала собираться. Потратив добрых полтора часа на женские хитрости, обеспечивающие презентабельность доступными средствами, она посмотрела на часы и стала одеваться. Тонкие шерстяные колготки бежевого цвета у нее были заначены с какого-то еще осеннего визита Марины, бывшей по случаю в Хельсинки и позаботившейся о подруге. "Театрально-музейное" платье Полины для приема было, пожалуй, скучным: цвета небеленой шерсти, с глухим воротом, длиной до середины голени, строгого силуэта с прямой юбкой без всяких разрезов, только со складкой сзади. Относительно праздничным его делали только расширенные и укороченные рукава, позволяющие показать браслеты, если хозяйка решит их надеть. К нему она надела маленькие серьги с дымчатым хрусталем и тонкое колье из маленьких прозрачных андалузитов сложного коричневого цвета, становившихся под разным освещением красноватыми или зеленоватыми. Осмотрев себя в зеркале и поправив укладку при помощи воды и расчески, она пожала плечами и собралась было выходить, когда зазвонил комм. Взяв его со стола, она вздрогнула, увидев у двери знакомый молочно-белый овал с радужным краем. Звонил Дейвин.

- Полина, я жду тебя у себя, мой портал ты уже видишь.

Очень мило, подумала она, сделала шаг к овальной радужной рамке с клубящимся внутри туманом, спохватилась, бросила комм на кровать и шагнула в этот туман. Закончив шаг в малом кабинете графа, она осмотрелась, увидела хозяина, стоящего у стеклянного камина и сказала

- Здравствуй. Я думала, мы встретимся уже на месте.

- Я знаю, что ты так думала, - Дейвин наклонил голову. - Но я хотел проверить, как ты собралась. Двойной дресс-код, знаешь, задача не из простых. Повернись, пожалуйста. Знаешь, ниже шеи все безупречно, хотя и с большой долей иронии, волосы тоже, но вот лицо...

- А что лицо? - удивилась она.

- Там будут люди с видеокамерами, Полина. Ты не можешь так появиться перед ними. Это будет плохо не только для нас, но и для тебя самой. Надо сделать мейк.

Она прикрыла глаза и медленно выдохнула.

- Во-первых, все мои средства для этого остались в городе.

- Достаточно объяснений, - граф подал ей руку. - Если ты не возражаешь, мы воспользуемся моими средствами.

- Не слишком... интимный момент? - спросила она без особой надежды.

- Нет, - ответил он. - У меня есть новые кисти.

- Ты уверен, что твоя гамма мне подойдет?

- Смотри. - Дейвин поднес руку женщины к свету на своей ладони, а потом накрыл ее пальцы второй рукой. Оттенок кожи у них действительно был если не один, то очень похож.

- Хорошо, - вздохнула она.

- Это не будет долго, - обнадежил он.

Гардеробная и спальня графа были совмещены. На кровати, застеленной покрывалом с птицами и астрами, лежала какая-то книга. Полина присмотрелась. Веблен, "Теория праздного класса", заложенная блокнотом. Дейвин указал ей на табурет около зеркала и включил яркий светильник, закрепленный на противоположной стене.

- Теперь закрой глаза и постарайся не заснуть, - с улыбкой в голосе сказал он.

Полина послушно закрыла глаза. Чувствуя, как кисточка ходит по лицу от носа к скулам и от подбородка к уху, она даже не пыталась представить себе, что именно он планирует нарисовать на ее лице. В любом случае, протокол будет соблюден, решила она, ведь граф хорошо знает этикетные тонкости. Пока она искала в себе смирение с произошедшим, кисточка сменилась, и уже другая заходила под глазами, затем по верхней губе, прошлась по спинке носа и над бровями и затанцевала по лицу, видимо, ровняя тон. Затем ощущения сменились еще раз, и Полина уловила движения толстой кисти от носа к щеке и от середины лба к волосам. Она сидела, почти не шевелясь, с закрытыми глазами, и пыталась представить себе, как это она с классическим мейком, изображающим сияние благополучия, сейчас появится на публике, как будет выглядеть в репортажах и каким тоном комментатор скажет обрыдшее с весны "узница совести" после того как ее покажут в этом виде. Очередная кисточка танцевала по векам, щекочась и вызывая перед закрытыми глазами забавные световые эффекты.

- Открой глаза и посмотри на потолок, - сказал Дейвин.

Полина подчинилась. Что-то мелькало перед глазами, щекоча ресницы. Интересно, звезда моя, что ты увидишь в зеркале? Сытую тварь или кинодиву?

- Опять закрой глаза. Чуть наклони голову, вот так.

Кисточка ходила по бровям. Что бы там ни было, моя хорошая, вряд ли это будешь ты. Ничего, два часа позора мы как-нибудь переживем, а дальше видно будет.

- Приподними подбородок.

Мягкими взмахами, похожими на прикосновения кошачьего хвоста, очень большая кисточка, целая кисть, прикасалась к ее шее. Потом это ощущение закончилось.

- Приоткрой рот.

Что это, неужели карандаш? Ну да, точно, ощущения знакомые. Карандаш для губ, сейчас будет помада... подожди, какая может быть помада, звезда моя, ты когда-нибудь видела его с помадой на губах? О. Блеск. Хотя нет, не блеск, вообще какое-то масло.

- Можешь закрыть.

Большая кисть мягко прикоснулась к щекам, шее, носу и лбу. Ну понятно, пудра. Финальный штрих. Полина почувствовала, как табурет вместе с ней разворачивается, и озадачилась - вроде бы он не был вращающимся. Впрочем, какая разница, подумала она, если я в комнате мага. Спасибо, что под потолком не летаю.

- Можешь посмотреть.

Она послушно открыла глаза. В зеркале была она, Полина. Светящаяся неярким устойчивым внутренним светом, с внимательным до озноба взглядом зеленых глаз, немного тонким волевым ртом и упрямым подбородком. Весь ее характер был нарисован на лице предельно понятно. Дейвин снял полотенце, защищавшее ее платье от пудры, и положил левую руку ей на плечо. В луче света в темно-зеленом камне его перстня мелькнул огненный хиастолитовый мотылек, и ему ответили золотистыми бликами камни колье Полины.

- Хорошая получилась шутка, - сказал он легко. - Наши оценят. Сплетен, конечно, не миновать, но... - он улыбнулся и пожал плечами. - Пожалуй, мы готовы. Пойдем?

- Ты уже знаешь, что это один минерал? - удивилась Полина, вставая.

- А что, это можно не заметить? - он приподнял брови.

- А, ну да, - ответила она. - Ты, конечно, не мог не заметить.

- Наши увидят все, - обнадежил ее Дейвин. - Пойдем, уже совсем пора.

Алиса, как и все Охотники, на приеме была в парадной форме, вычищенной и отутюженной до скрипа. И вела себя почти натурально. Димитри заметил, что девушка была скована и грустна, хотя хорошо держалась, но ему было не до этих деталей, прием проходил очень живо. Князь только заметил себе потом спросить Дейвина о возможных причинах, раз уж он взялся ее опекать, и снова сосредоточился на прессе и гостях. Задать вопрос во время приема значило оставить Полину без защиты, хотя бы и на несколько минут, или привлечь к ней ненужное внимание, которого, пожалуй, и так было слишком много, как ни старалась Марина Лейшина перехватить людей с микрофонами и видеокамерами. Так что Дейвин с его невозмутимым лицом и умением оказаться между Полиной и очередным человеком, прыгнувшим к ней с дурацким вопросом наперевес, был нужен именно рядом с ней. Граф, конечно, понимал, что для прессы и не слишком посвященных гостей он выглядит, как некий недобрый страж, но это, собственно, и было им задумано на этот непростой вечер. И гости из местных увидели именно то, что он им показал. Для своих граф тоже приберег отличную шутку в его стиле, поднявшую князю настроение на весь вечер. Эти двое, Дейвин и Полина, надели одинаковые камни. В Саалан так делали или недавние любовники, или двое, которые хотят постоянной и тесной духовной связи. С учетом репутации Дейвина, нелюдимого сухаря, и славы Полины, которую с легкой руки князя половина магов, живших в резиденции наместника, звала за глаза скультой, проще всего было решить, что или у этих двоих связь, или Полина дала согласие на жесткий контроль, но Дейвин почему-то не стал ставить ей метку и так похвастался перед всеми своим превосходством в Искусстве. Князь удивился и даже был озадачен, но увидев Асану, отвлекся на нее. Она была, пожалуй, весьма впечатляюще одета. Заметив, что Димитри смотрит на нее, Асана ласково и вопросительно улыбнулась ему издали и пошла к Охотникам.