А когда Нефилим пришёл, братья встали ему навстречу, заслоняя Падшего своими телами.

– Ни приближайся к нему, — спокойно, но с тихой угрозой в голосе сказал Дин.

Джек покачал головой, а потом неведомая сила отбросила Винчестеров от Дьявола.

– Что ты выбрал, Люцифер? — поинтересовался Джек.

– Заканчивай… можешь убить меня. Или лишить крыльев. Неважно.

В сухом остатке всегда остаётся любовь… злоба, обида, сарказм — это наносное. А в самом конце всегда остаётся только любовь.

А Джек в первый раз за свою недолгую жизнь вышел из себя и почувствовал ни азарт, ни интерес, а самую настоящую животную злость. И эта злость дала ему силы медленно, с садистским наслаждением, делать свою изуверскую работу. Несколько раз Люцифер терял сознание и несколько раз Нефилим приводил его в себя. Ему, видимо, хотелось, чтобы Дьявол прочувствовал всё — до конца…

Когда всё было кончено, Джек отошёл в угол камеры, изредка поглядывая на дверь. Сэм понял, что Нефилим ждёт что-то… или кого-то. Значит, сейчас…

Дин бился в невидимых путах, беззвучно кричал — Джек временно лишил их голоса. Разумно. Сэм посмотрел на Люцифера и встретился глазами с его замутнённым болью взглядом. Между ними словно произошёл молчаливый диалог — а может, так оно и было? Может, между истинным сосудом и ангелом на самом деле более, нежели обычно считается, крепкая связь?

«Вот видишь, - говорил взгляд Люцифера, - всё действительно кончено. Ты можешь больше меня не бояться.»

«В смысле… кончено? - хмурился Сэм.»

«В прямом. С такими ранами не живут.»

«Прости…»

Люцифер не ответил, лишь бросил на свой вессель спокойный взгляд. Архангел уже был одной ногой там, за чертой, и любая обида казалась такой… далёкой.

***

Дверь содрогнулась. Джек одним прыжком подскочил к Люциферу и резко поставил его на ноги. Впрочем, стоял Падший лишь благодаря руке Нефилима поперёк живота и… клинку у горла.

Сэм иногда сожалел, что уродился таким умным.

А в следующее мгновение в камеру ворвались Кас, Мэри, и, конечно… Чак.

Всё происходило по тому страшному сценарию, который Винчестер-младший сложил у себя в голове. Джек тихо сказал:

– Не шевелись, Чак. Догадываешься, насколько быстро я могу перерезать ему горло?

– Тебе нужно, чтобы я покончил с собой? — задумчиво спросил Господь.

– Да.

Бог не ответил. Наверное, в его мозгу, который существовал уже триллионы лет, просчитывались варианты. Что будет полезнее для мироздания? Отдать сына, или…

Свой ход сделала жертва. Люцифер бросил короткий холодный взгляд на Сэма, а так — он смотрел только на отца, когда дёрнулся вперёд и клинок глубоко вошёл ему в шею, смотрел только на отца, когда перехватил руку Джека и ещё глубже вогнал небесную сталь в свою плоть…

Наверное, он хотел, чтобы Чак запомнил только его спокойный взгляд, а не кровь и покалеченное тело.

Потрясённый, Джек отпустил Люцифера (тот рухнул на пол, и в тот же момент его благодать разлилась по камере, покидая сперва тело, а затем и этот мир). Через пару мгновений Нефилим исчез, растворился в воздухе — а Чак мгновенно оказался возле сына.

– Он… умер, — прошептал Господь. — Он умер!

Мэри упала на колени, закрывая лицо руками.

XIX – это число смерти, Мэри, но не твоей…

========== Killing me softly (Убей меня нежно) ==========

Мальчишка, чудом спасшийся от озверевших ангелов и теперь живший в крохотной кроличьей норе у подножья скалы, рассказывал:

– Я не один спасся… со мной были две девушки, они… - пацан замялся, - ну… не по этой части… они… вместе в том смысле, что…

– Мы поняли, - пряча улыбку, кивнула Мэри.

– Да ничего мы не поняли! - запротестовал Люцифер, но Мэри тихонько сжала его ладонь, и он замолк.

– И что случилось с этими девушками, Джонни?

– Они… - мальчик посмотрел на женщину и на архангела спокойными, сухими глазами и тихо сказал: хозяйка… мать этих гор… она забрала их. Навечно.

Люцифер и Мэри переглянулись, а потом Люцифер сказал:

– Эти девушки вместе, как мы с тобой?

– Нет, как ты был с Келли.

– И с тобой тоже!

– Не льсти себе. Джонни, куда пошли девушки?

Когда они уже уходили, Джонни окликнул их.

– Зачем вам туда? Хозяйка заберёт и вас…

– Нет. Мы просто вернёмся в свой мир. Удачи тебе, малыш, выжить в этом умирающем мире…

В Извечной Пустоте нет прошлого, нет будущего, нет настоящего. Единственное, что остаётся у тебя — это воспоминания.

У Люцифера сейчас оставались только воспоминания…

Это было бесконечно давно. Мир Апокалипсиса, их дети, оставшиеся в другом измерении, невероятно сложная задача впереди.

Но… им было хорошо.

– Опять привал, женщина-Винчестер? - недовольно спросил падший, когда Мэри, устав от долгого подъёма по крутому склону, обессиленно плюхнулась на холодный камень.

– Может, поднимешь меня наверх? На крыльях? - устало съязвила Мэри.

– Тут это не работает, - разочарованно цокнул языком архангел, - а то я бы…

Вместо очередного язвительного комментария Мэри просто уставилась на попутчика. Наверное, от усталости она даже не потрудилась придать взгляду какую-либо осмысленность. И Люцифер вдруг отчётливо подумал, что прекрасно представляет её в роли матери Джека. С таким же усталым и пустым от повседневных забот взглядом, но с искорками, которые теплятся в зрачках. С такими же огрубевшими от множества дел руками, которые, впрочем, гладят очень нежно…

Стоп. Люцифер тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мэри и он — временные союзники, поэтому переспать с ней точно не удастся. И единственное, на что он может рассчитывать — так это на то, что Мэри не станет стрелять ему в спину при первой же возможности… хотя и это неточно.

…Да и не любовь это — просто тоска по человеку, по равному, который поймёт его и будет ему предан…

Тогда Люцифер не знал — хотя сейчас уже догадался — что Мэри смотрела на него с глубокой любовью, с теми же самыми чувствами… ах, если бы тогда он сумел это понять…

Дело в том, что дух падшего пробыл в этом мире ещё несколько секунд после окончательной гибели сосуда и самого архангела. И он видел, как, замирая от сердечной муки, Мэри упала на колени перед его бездыханным телом.

Если бы он мог повернуть время вспять… если бы он мог перед смертью улыбнуться ей — единственной женщине, на которую Люциферу было не наплевать. Чтобы она запомнила эту улыбку. Чтобы она думала, что ему не больно. Чтобы она не боялась…

Что же поделать, если, между Отцом и кем угодно другим Люцифер всегда выбирал Отца?

В тот вечер Люцифер смежил Мэри веки, и она скоро заснула.

…Хозяйка этих гор, Древняя бабушка, или, попросту, Сидни Фрост приветствовала их без слов. Она даже не поднялась со своего простого деревянного трона, эта огромная лысая женщина, утопающая в белоснежном шёлке. В тот момент оба — и Мери, и Люцифер — почувствовали ужасающую, сильнейшую (до дрожи) похоть. Они были готовы броситься на Белую женщину и рвать её на части, иметь во все дырки, гладить её, лизать её, пожирать её…

Сидни с минуту любовалась произведённым эффектом, а потом начала говорить, и голос её, еле слышный, казался слушателям ужасающим набатом и ещё долго отзывался в голове.

Сидни сказала:

– Падший Архангел… охотница… я могла бы убить вас, просто оставив в одной комнате. Ваши тела горят от страсти, желание застилает вам глаза, а боль от утрат грозит в любой момент переродиться в звериную ярость… но я пощажу вас.

– И с чего бы такая доброта… - вполголоса сказал Люцифер.

– Доброта? Нет. Обычно я убеждаю людей убить себя — и обычно они слушаются. Но провоцировать людей убить друг друга не в моих правилах. Если вы достаточно умны, вы тоже сегодня умрёте. Вы навсегда останетесь здесь, со мной…

Свет исчез, и оба странника оказались в полной тьме. Постепенно из этой тьмы начали выступать контуры фигур, причём для каждого из них — разных…