– Папа! Святой отец не должен бить своих освободителей!

– Я не знал. Господь прощал, и ты прости. А где Ногарэ?

– Это кто такой?

– Господин в чёрном.

– Он был мною ранен и бежал.

– Проклятый француз! Он меня оскорбил и ударил по лицу, негодяй.

– Согласен, негодяй и подлый трус!

– Я этого так не оставлю! Поднять руку на предстоятеля престола!

– Разделяю ваше негодование! По приказу Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле я, рыцарь Огюст де Бриан, виконт, освободил ваше преосвященство. Наберитесь терпения, мы доставим вас в Рим!

– Отлично, сын мой!

Александр закрыл дверь. Трофеи оруженосцев были невелики, несколько экю да оружие.

– Стефано, ты знаешь дороги. Свою лошадь привяжи к возку и садись на облучок, будешь ездовым. Разворачиваемся на Рим.

Возок всем крестоносцам пришлось поднимать на задок, иначе на узкой дороге он развернуться не мог. Дороги в Италии ещё со времён Римской империи мощёные, можно легко проехать после сильного дождя, но узкие в провинциях. Вся кавалькада тронулась, но уже в обратном направлении.

Возок впереди, по сторонам от него по конному рыцарю, сзади остальные. По этикету полагалось пустить впереди оруженосца, чтобы предупреждать встречных и попутных освободить дорогу. Но местности никто не знал, кроме Стефано, а он на месте кучера. Кони в возке запряжены сильные, откормленные, неслись быстро. До вечера только две короткие остановки делали, да и то по просьбе Бонифация, оправиться. По темноте Александр продвигаться не рискнул, остановились на постоялом дворе. Хозяин его, как увидел самого папу, согнулся в поклоне, засуетился, отвёл лучшую комнату и ужин принёс сам к папе, в знак уважения, а не направил слугу. И крестоносцев накормили вкусно, сочтя их свитой папы. На ночь Александр выставил караул из двух рыцарей.

За постой и еду Александру пришлось платить из мешочка, врученного де Моле. После завтрака отправились в путь и после полудня прибыли в Ватикан, который был частью Рима географически, но политически – самостоятельным государством. Папа, с момента его захвата в замке, вестей о себе не подавал, и синклит кардиналов беспокоился. Всё же папа стар, и всякое могло случиться. Кардиналы и папа благодарили крестоносцев за освобождение Бонифация.

Великий магистр знал, что делал. Операция по освобождению папы имела последствия. Папа, вынашивавший идею объединения, укрепления ордена тамплиеров с госпитальерами, от такой мысли отказался. К сожалению, гордый и своенравный Бонифаций был не в силах пережить обиду и унижение от француза Ногарэ, стал прибаливать и через полгода умер от сердечного приступа.

На место блюстителя престола избрали Климента V, который по просьбе короля Филиппа выбрал постоянной резиденцией город Авиньон во Франции. Климент подчинил папство французской политике, настроив против себя многих государей. Папский двор превратился, по примеру французского королевского двора, в вертеп порочной жизни, перестав быть примером для добропорядочных потомков. Курия стала разлагаться.

Александр с крестоносцами, исполнив поручение магистра, отдохнул на тихой вилле в Ватикане. Три дня безмятежного покоя, потом всех пригласили на аудиенцию к папе, и Бонифаций вручил каждому по серебряному нательному крестику изящной работы. Серебро в христианской религии считается металлом чистым, а на Руси до середины второго тысячелетия серебро ценилось не менее золота. Своего рода награда крестоносцам за участие в судьбе папы. Жаль, что умер предстоятель вскоре.

Обратно возвращались не спеша. Но де Моле получил известие об освобождении папы раньше, чем рыцари добрались до Кипра. Корабль приплыл вечером, разгрузившись, направились в резиденцию магистра. Александр при въезде в замок спрыгнул с коня, отдав поводья лошади подбежавшей прислуге, сам поторопился в замок. Он полагал, что первым сообщит Великому магистру об успешном выполнении задания. Привратник впустил его в покои.

Де Моле сидел за столом, при свете двух канделябров со свечами просматривал бумаги.

– Де Бриан? Я ждал тебя, брат, со дня на день!

В ордене были рыцари многих национальностей – французы, немцы, испанцы, португальцы, представляя все европейские страны. Языком общения был французский, а принятым обращением – брат, подразумевался – во Христе, брат по вере.

– Рад доложить, Великий магистр, что папа Бонифаций в Риме! Мой отряд потерял убитым одного оруженосца.

– Похвально!

Де Моле вышел из-за стола, обнял Александра.

– Садись, расскажи всё подробно, я сгораю от нетерпения!

Александр коротко и чётко рассказал о проведённой операции. Магистр стал задавать вопросы – почему так действовал, а не иначе. Саша пояснял свои решения. Когда завершил, отстегнул от пояса кошель и положил на стол.

– Всё, что осталось.

Магистр взял мешочек, взвесил в руке, вернул Саше.

– Подели между рыцарями и оруженосцами по справедливости, делом заслужили! Надо же, Филипп привлёк к мерзкому делу Ногарэ! Как низко пал король!

У французского короля Филиппа было трое приближённых – канцлер Пьер Флотт, хранитель печати Гильом Ногарэ и адъютор королевства Ангерран де Мариньи – фаворит короля, рыцарь из Нормандии. Жак де Моле расклад знал, а для Александра сведения были внове. Замечание магистра о короле было неполным, де Моле ещё не знал, не предполагал всей подлости короля и его свиты.

– Иди отдыхай, брат! Ты и твой отряд заслужили несколько дней безмятежного отдыха. Я завтра решу, как тебя наградить.

Саша прихватил мешочек с монетами, который за всё время операции похудел, но не сильно. Вернувшись к ожидавшим его крестоносцам, подбросил на ладони мешочек, зазвеневший благородным металлом.

– Великий магистр благодарит нас за службу, даёт несколько дней на отдых. А чтобы жизнь казалась лучше, даёт деньги. Каждый может распорядиться ими по своему усмотрению – прогулять, прикупить землю к имению или пустить на девок.

Крестоносцы расплылись в улыбках, стали хлопать друг друга по плечам, от одежды летела дорожная пыль. Николас сразу предложил:

– Идём все вместе в тратторию, будем пить и есть всё лучшее. А что останется, завтра поделим.

– Идёт! – завопили остальные.

– Сначала снимем броню и поддоспешники в своих комнатах, братья! – рассудил Саша.

От рыцарей изрядно попахивало своим и конским потом. Под кольчугами у всех войлочные поддоспешники, и это ранней осенью, когда ещё жарко.

Саша с облегчением и удовольствием снял с себя боевое железо, оставив на поясе лишь нож. Сейчас бы помыться, но это завтра. Честно сказать, что рыцари, что простолюдины частой помывкой особенно не изводили себя. Хорошо, если мылись раз в месяц. Гигиена явно упала по сравнению с Римской империей, когда народ ежедневно ходил в термы.

Александр отсчитал из мешочка пять золотых монет, этого с запасом должно хватить. Брать с собой на предстоящее гульбище все деньги поостерёгся. Вот в чём крестоносцы не знали меры, так это в употреблении вина.

Во дворе замка его уже ждали, приплясывая от нетерпения и в предвкушении приятного вечера.

– Кто знает хорошее заведение поблизости?

– Сан-Себастьян, совсем недалеко!

Туда и направились всей гурьбой. За время долгого и опасного задания все крестоносцы сплотились, даже сдружились. Вместе перенесённые опасности всегда сближают. В местной траттории рыцарей и ждали, и побаивались. Ждали, потому что заказывали щедро, а опасались, потому что в хмельном угаре крестоносцы частенько пускали в ход кулаки против местных. Вот и сейчас, едва переступили порог, аборигены моментально освободили самый длинный стол. Обычно рыцари и оруженосцы сидят за разными столами, но не сегодня. Уселись вместе, сразу двое слуг подбежали принять заказ.

Рыцари на Александра смотрели, деньги у него, и распоряжаться заказом должен он.

– Для начала – барана, жаренного на вертеле, два, нет – три кувшина лучшего вина и тушёных бобов! И каждый пусть закажет, что хочет!