Литмир - Электронная Библиотека

Владимир Кривоногов, Дарья Кривоногова

Яга

© Кривоногов В., Кривоногова Д., 2017

© ИК «Крылов», 2017

* * *

Сорок пять! Баба ягодка опять!

Народная мудрость

Глава 1. Предательство

Рождество Христово отсчитало 990 лет. В ту теплую осень накануне счастливого праздника урожая в деревне случилось невиданное действо! Поднялась пыль на песчаной дороге, стало шумно и тревожно. Где-то далеко плакали люди, поодаль всхрапывали кони, кто-то бряцал оружием и гневно кричал.

Стройная девушка годов семнадцати, простоволосая и чернявая, с любопытством выглядывала из удивительной по своей красоте избушки. Такие дома позволяли себе ставить только мастеровитые плотники, а прижилась эта чудная изба на отшибе небольшой деревни, возле самой околицы.

Удерживая тонкими белыми ручками от порывов ветра распахнутые в разные стороны резные ставенки, девица внимательно всматривалась в поднимающиеся дымы в самом центре деревни. Русское поселение, что приютилось на самом краю Молохова лесного урочища, имело причудливое название Красатинка. Здесь, на бережке притока речки Иваты и примыкающей к низине деревенской околицы было не страшно, но посмотреть, почему кричат люди, очень хотелось.

Босоногую красавицу звали Ягодка.

Она быстро накинула неказистый платок и побежала к людям и идолам.

Многие десятилетия эти деревянные истуканы стояли в центральной части поселения и всегда были центром крестьянской жизни. Случалось, и жертвы им приносили! Но это только по великим дням и в наиважнейшие праздники. Чаще люди молили о помощи в трудный час. Сельчане видели в идолах великих судей, способных вознаградить за доброту и покарать за черствость, поэтому жертв не чурались – хрясь топором курочке или петушку по шее, вот тебе и жертва! Реже гусику доставалось, но тоже случалось. А вот людей ни разу не отдавали на заклание. Понимали: негоже это, страшно и стыдно.

Ягодка стояла слегка в отдалении, а честной люд все прибывал и прибывал. Внезапно она оказалась уже в середке, в гуще событий – сюда пришли все. Людское сборище раздраженно колыхалось и вдруг затихло.

Девушка всматривалась в деревянные, черные от сажи глаза Перуна, выражавшие грозную ярость. В былые времена эти же самые очи идола могли выражать и решимость, и даже одобрение, но сейчас в них застыла немая злоба, да и не мудрено – больше старым богам не суждено оберегать своих чад, сегодня они будут низвергнуты и уничтожены. Народной вины в поругании святынь не было, но ответ за это злодеяние по традиции будут держать, конечно же, простые люди.

Смоленский князь повелел, и дружина поскакала исполнить его приказ. Ныне этим приказом стало уничтожение высших сил. Со слепой верностью и беспристрастностью пришлые дружинники вошли в поселение, и подожгли идолища Макоши, Сварога, Велеса и что самое ужасное – самого Перуна.

«Святотатство! Кто посмел?!!»

Никому неизвестно, что творилось в сердцах этих бравых мужей, которым приходилось бороться и с собой, и со своим же народом, но и люд русский, собравшийся на ужасное зрелище, покорностью не отличался. Помимо недовольных выкриков бородачей, стенаний и плача женщин и старух, воплей неразумных детей, были и гневные нападки, отражавшиеся ратниками незамедлительно и крайне жестоко.

Афонька-пастух, вооружившись длинной палкой, кинулся на защиту святынь. Пробиться сквозь кольцо мечников ему не удалось, как и двум другим, особо страждущим мужикам. Они все получили палицей по головам и пали замертво, окропив кровавыми брызгами черную утоптанную пыль. Народ заволновался, забурлил, но больше защитников не нашлось. Лишь только слепой и полностью седой старец проклинал и проклинал всех подряд: князя, дружинников, жителей Красатинки и даже самого себя.

Меж тем намоленные истуканы горели плохо, при этом закопченные и деформированные божьи тела выглядели еще более зловеще. И тогда недовольные результатом дружинники повалили идолов в грязь. Они топтали их и рубили боевыми топорами, они крошили деревянные останки в мелкую щепку, а после они выпили смородиновой браги и отправились к следующим деревням, оставив за собой огромный шум и горе.

Ягодка не могла поверить своим глазам, казалось, что она даже не понимала, что же происходит вокруг нее. Ведь впереди ее ждало только счастье! Молодой и пригожий кузнец уже давно сводил девицу с ума, и добиться ее опрометчивой благосклонности ему, уже попробовавшему девичьей ласки, не составило особого труда. В сердце сироты вспыхнула искра настоящего чувства – любви единственной и вечной, счастливой и пылкой! Ох, какая страсть забурлила в их молодых телах! Частые ссоры заканчивались таким же порывистым и грубым лобзанием. Ягодка видела в нем своего будущего мужа, суженого, о котором рассказывали бабки и грезили во сне и наяву все девки на выданье.

Влюбленная девушка не смотрела на удаляющиеся, закованные в кольчуги сильные фигуры, она искала глазами его и только его – Желана!

Она должна сказать ему правду! Она подойдет к нему и все расскажет! У них родится ребенок, и теперь все будет хорошо. Будущий отец обрадуется дитятку, возьмет Ягодку в жены, и тогда их молодая семья будет самой красивой и ладной во всей деревне. Молодая мать поселится в просторной избе, которую построят для молодоженов всем миром. Семью Желана уважали и почитали во всей округе. Все будет хорошо!

«Желан любит меня! – твердила она себе. – Горе попранных святынь уляжется, и он обо всем узнает».

С этими мечтаниями и намерениями Ягодка проходила несколько деньков. Постепенно люди убрали все следы прихода дружинников – убиенных похоронили, площадку сровняли, но как дальше сложится их жизнь, представлялось слабо. Слухи о новом боге были непонятны, а старых богов изничтожили и затоптали. Всем было объявлено, что теперь князь будет бороться с теми, кто славит Правь[1].

Больше девушка ждать не могла, мысли о грядущем разговоре с любимым заставляли сердечко то усиленно биться, то уходить в пятки. Неопределенность всегда страшнее любого дикого зверя, а Ягодку неизвестность обступала со всех сторон.

Спрашивать односельчан, где работает в это светлое утро Желан, она постеснялась – решила разыскать сама. Быстренько пробежав по деревне, она зыркала глазками. Решилась идти за околицу на луга, на покосы. Там она и заметила родную фигуру – Желан скирдовал сено с ватагой дружков. Парень мощно работал вилами, с легкостью забрасывая на стог очередной ворох сена. Он казался девушке всесильным и мужественным.

– Хороший ты мой! – обрадовано прошептала Ягодка. Она надеялась, что отзовет парня в сторону и там, за свежей копной поговорит с ним. Случилось же все по-другому.

Решившие передохнуть парни только и ждали повода для ехидной шуточки, но девушка никогда не обращала внимания на ядовитые слова соплеменников – презрительных подначек из людских уст Ягодка наслышалась предостаточно. Для нее был важен лишь он, и только он!

Первые лучи солнца сияли в светлых волосах Желана, словно в янтаре, заставляя трепетать окрыленную душу девушки. Она любила в нем все: широкие мускулистые плечи, сильные руки, горячий нрав. В его глазах она тонула точно в глубоком чистом озере, но почему-то нынче озеро не раскрыло своих глубин – украдкой посмотрев на Ягодку, сын кузнеца отвел взгляд.

– Я хочу поговорить с тобой наедине, – выдохнула она.

– Не сейчас, уходи, – процедил он в ответ.

– Нет, сейчас! – в душу Ягодки прокрались смутные сомнения, но идти на попятную она, по своему обыкновению, не стала. – Что не так? Почему ты гонишь меня?

Кучка дружков Желана проронила еле слышные смешки, но он тут же осадил их всех тяжелым странным взглядом.

«Да что же произошло? Раньше все было иначе!»

вернуться

1

Правь – мир богов. В нем находится Ирий-сад.

1
{"b":"614900","o":1}