– Грейнджер здесь больше нет. Я Пожиратель Смерти, который пришел по твою душу.

– Что? Ты рехнулась? Это то, что… – подушка опустилась прямо ему на лицо. – Эй!

– У тебя не рот, а помойка, Драко Малфой.

– А ты… – Гермиона снова его ударила.

– Я сказала, молчи!

– Что? Ты не говорила… – удар.

– Говорю сейчас! – удар.

– Что… – удар. – Грейнд…

Удар.

– Я сказала…

– Ты… – удар. – Дай сюда эту чертову штуку…

Удар, удар, удар. Малфой попытался схватить подушку, промахнулся и резко дернулся вперед. Гермиона отскочила, притворившись, что уходит вбок, но извернулась и снова врезала Малфою по лицу.

– Ха-ха! – она увернулась от очередной попытки отобрать ее оружие, размахнулась и стукнула его по голове. – Ты никогда не победишь, Странные Пальцы!

– Что ты только что… – удар, удар. – Грейнджер!

– Признаешь свое поражение?

– Я признаю, что тебе надо повзрослеть и… – удар.

– Неправильный ответ! – он почти схватил подушку, но Гермиона отклонилась назад и со всей силы потянула ее на себя.

– Я собираюсь… – она снова стукнула Малфоя и, спасаясь, запрыгнула на кровать, после чего еще дважды врезала своему противнику, пока тот не приспособился к ее новой позиции. – Прекрати…

– Ой-ой-ой! Неужели малыш Драко разозлился?

Он усмехнулся, и только Гермиона успела победно улыбнуться, как очутилась на спине. Широко распахнутыми глазами уставилась в потолок, прижав свое оружие к груди и прерывисто дыша. Малфой отпустил ее ноги и схватился за подушку, подтягивая девушку в сидячее положение.

– Обманщик! – Гермиона перекатилась на коленки и дернулась назад, вырывая «снаряд».

– Всё честно, пелотка, – именно из-за этого слова он и получил по голове в первый раз.

– ХитрО, членоголовый, – Малфой так удивился, что Гермиона рывком выхватила подушку из его пальцев.

Но только успела замахнуться, когда Малфой забрался на кровать и бросился вперед.

– Ой! Эй! Это… Это не честно, ты не можешь…

– Мы только что, – проворчал он, хватая и пытаясь опустить руку Гермионы, – обсудили это.

– Ты же меня задушишь! – Малфой навалился на нее всем телом, и она явно проигрывала битву.

– Умираешь? – эта шутка ему очень нравилась.

Разжав одну ладонь, Гермиона заерзала, пытаясь выбраться.

– Умрешь ты, если не подвинешься!

Упершись в него, она извивалась, стараясь отстраниться от Малфоя. Тот с удовольствием наблюдал за этой борьбой. Потом приподнялся на одной руке, чтобы второй схватить подушку, и вот тут-то Гермиона рванулась.

Он ошеломлённо смотрел на свою противницу снизу, когда та победно ухмыльнулась и опустила подушку прямо ему на лицо, пользуясь тем, что Малфой еще находился в ступоре от того, как ловко его перевернули. Но она даже не успела слезть с его живота: крепко схватив ее бедра, Малфой сел и дернул Гермиону за ноги вверх, заставляя потерять равновесие и рухнуть назад. К тому моменту, как она смогла подняться, ее оружие уже перешло в руки врагу.

Она тяжело дышала, пытаясь сообразить, что произошло. Вот хорек! Была же уверена, что победила. Она отпрыгнула назад и, получив два раза подушкой по лицу, свалилась с кровати. Малфой на коленях придвинулся к краю матраса, и Гермиона вскочила на ноги. Следующий удар пришелся ей по затылку, и она рванула через комнату по направлению к собственной постели. Схватила еще одну подушку и, рвано дыша, повернулась лицом к Малфою, готовая к бою.

– Обманщица!

– Всё честно, Малфой! Готовься к… – удар.

День семьдесят шестой; 10:22

– Грейнджер.

– А? Ох, ммм… Подожди, что?

Судя по удивленному выражению лица Малфоя, Гермиона выглядела по-идиотски, но ведь она просто задумалась. И не ее в этом вина.

– Я сказал, собирай вещи.

– Что? Ты хочешь уехать? Я думала, мы ждем Бал в честь Дня Всех Влюбленных, где будет использовано много маскировочных и корректирующих чар, и мы могли бы проскочить… Нет? Неужели хочешь вернуться в Англию? Ты…

– Мы едем в Бельгию.

– Это… не то, чего я ожидала, – Гермиона чуть наклонилась и покачала головой.

– Несколько дней назад я вспомнил: в этом году в Бельгии в конце января проходит смотр претендентов. Чтобы набрать новичков, приедут все команды, так что Бакли тоже там будет.

– И мы будем участвовать в отборе? Как игроки в квиддич…

– Я буду. Мне казалось, ты говорила, что не играешь в квиддич.

– Не играю, но… Подожди, мы что же, уезжаем отсюда? Правда, уезжаем?

Малфой кивнул, словно не испытывал по поводу отъезда никаких эмоций, хотя Гермиона знала, это не так. Она захлопала в ладоши, не сумев сдержать своего восторга, и запрыгала, улыбаясь. Казалось, что если она будет спокойно стоять, ее просто разорвет от переполняющей радости. Порой воодушевление толкает на дурацкие порывы, но именно такие простые движения и доставляют истинное удовольствие.

– Это твоя лучшая идея! Это сработает! И Виктор! Малфой, Виктор! Мы доберемся туда, я с ним поговорю по поводу твоего участия, и нам не надо будет бояться, что тебя не пустят без нужных рекомендаций, или что там еще потребуется. И легкие маскировочные чары сработают, и..! И мы уезжаем отсюда!

– Больше никакого разглядывания людей или хорошего горячего шоколада.

– Или умопомрачительных фигурок оригами, разбросанных повсюду. И никакой скуки и сводящего с ума бездействия!

– Кстати, – Малфой ухмыльнулся и вытащил у нее из пальцев жутковатого лебедя.

Посмотрел на фигурку так, словно та могла его укусить, и вытянул ладонь, переводя взгляд на Гермиону. Та улыбнулась, слишком счастливая, чтобы обращать внимание хоть на что-то, но тут сердце ее болезненно екнуло, и она поняла, что собирается поцеловать Малфоя. Просто… просто поцелуй. Потому что момент был хороший – счастливый, – а она так долго хотела это сделать.

И сделала. Простой мимолетный поцелуй. Прикосновение, которое она не раз позволяла себе со своими мальчишками, беспечно промахиваясь, будучи нетрезвой, или же просто так. Да тут не было ничего такого, но как только она это сделала, до Гермионы дошло, что все-таки было. Потому что это Малфой. И потому что он не один из ее ребят, который ответил бы ей целомудренным поцелуем, и всё осталось бы в порядке. Потому что Малфой не закинул руку ей на плечо и не продолжил болтать какую-то ерунду. Он просто стоял. Окаменев. Человек из мрамора. Стоял и смотрел так, словно Гермиона вытянула из него душу и заморозила тело.

Она опустилась на пятки, ведь прижималась к его губам всего мгновение, а как только желудок резко крутнулся, в полной мере осознала, что же она делает. Осознала, какую глупость можно сотворить, поддавшись необдуманному порыву.

Гермиона смотрела на него, широко раскрыв глаза, и боялась моргнуть, словно опасаясь пропустить тот момент, когда же Малфой начнет на нее орать.

– Прости. Это… это просто маггловская традиция, когда кто-то… мммм… Когда кто-то… приносит хорошие вести, следует… поцеловать его на удачу.

Вот почему обманщица из нее была никудышная. Вот почему вранье никогда не сходило ей с рук. И вот почему Малфой продолжал стоять, смотреть и молчать. Наконец, он отмер и отвел глаза. Скользнул взглядом по ее лицу, словно там была написана вся правда, которую он теперь считывал. А насколько Гермиона знала, как раз так и могло бы быть.

– Традиция? – пробормотал он.

Гермиона сглотнула и кивнула:

– Традиция, да. Мы…

Она замолчала, когда Малфой подался вперед и, протянув руку, обхватил ладонью ее затылок. Сжав собранные в хвост волосы, отклонил голову Гермионы назад. Все еще пристально глядя ей в глаза, придвинулся и замер так близко, что качнись он чуть вперед – коснулся бы. Когда его выдох опалил кожу ее щек, Гермиона поняла, что и сама до жжения в легких сдерживала дыхание.

Она выдохнула, а в животе продолжал бушевать ураган. Сердце билось где-то у основания горла, и Гермиона истерично хихикнула. Его глаза были близко-близко, а челка чуть щекотала ей лоб. Он был теплым, сильным и так… рядом, что если бы сейчас Малфой не сделал хоть что-нибудь, ее бы разорвало на мелкие кусочки. Просто на клочки, которые осели бы кучкой на его странных пальцах.