И это возвращало ее к мыслям об их раннем подъеме. К воспоминаниям о галерее. И теперь она бодрствовала и размышляла.

– Возможно, машина служила лишь прикрытием для того, что действительно было продано.

– В этом нет смысла. Почему просто не сказать про кулон? Они же магглы. Они не знали, что это такое…

– Может, автомобиль был частью сделки?

– Может быть, - пробормотала Гермиона. – Но ты сказал, что назвал Фелициану имя Алека и указал на машину. Разве он не решил, что ты интересуешься автомобилем? Но Оскар не получал от него машину, так что Джургелионис не стал бы упоминать его, или…

– Наверное, он подумал, что я указываю на тебя.

Гермиона озадаченно на него посмотрела.

– А какая связь между мной и кулоном?

– Ты девушка. Он мог решить, что я хочу сделать тебе подарок.

– Так ты думаешь, что мы смогли столько выяснить, основываясь на информации про машину, только потому, что нам повезло? А на самом деле это всё время был кулон?

– Конечно. А ввязались мы в эту историю из-за листка бумаги, который я нашел на столе. Не будь его, мы бы не узнали имя и не увидели никаких привязок к Алеку Кайзеру. Без этого продажа автомобиля ни к чему бы нас не привела.

– Но это же просто совпадение.

Он посмотрел на нее, помолчал и, пожав плечами, ответил:

– Называй, как хочешь.

День тридцать четвертый; 16:48

Гермиона шла за спиной Малфоя, стараясь избегать столкновений с невежливыми прохожими. Малфой и сам двигался не очень-то деликатно и, казалось, руководствовался принципом «шевелись или получишь». Единственный плюс такого поведения Гермиона видела в относительно свободном продвижении.

Одна из карт торчала из его заднего кармана брюк у самого края рубашки. На бумаге виднелась красная линия, которая бы протянулась через весь город прямо к словацкой границе, разверни Гермиона листок. Вторая карта, которую они раздобыли в местном супермаркете, лежала в ее собственном кармане. Когда они доберутся до хостела, то продолжат маршрут к следующей автобусной или железнодорожной станции. И Гермиона мысленно уже держала в ладони красный маркер: ей не терпелось самой провести линию. Ведь это как минимум на две минуты избавило бы от скуки, к тому же Малфой начал разрешать ей предлагать свои варианты продвижения, так что хотелось всё сделать самостоятельно.

Ноги Гермионы горели, и она уже давно потеряла счет тому, сколько они шли. Мышцы на бедрах ныли, и приходилось думать о чем-нибудь отвлеченном, лишь бы не слишком обращать внимание на боль. Всё будет нормально, – пока удается убеждать себя в том, что идти осталось уже недолго. За последний месяц Гермиона стала гораздо выносливее, но это все равно не означало того, что она сможет справиться с этим. Малфой же продолжал идти. Без остановок и пауз. Ненормальный.

Она действительно… Гермиона хрюкнула, когда врезалась прямо в Малфоя, ударившись носом о его спину. Ноги вспыхнули острой болью, которая быстро притупилась, и, потерев переносицу, Гермиона уставилась на внезапную преграду.

– Мал… – она осеклась, когда увидела его лицо, еще более бледное, чем обычно.

Проследила за его взглядом, оглядывая толпу через дорогу и думая о том, что понять, на что именно он смотрит, практически нереально. Но ничего невозможного не было. Это оказалось очень легко: мужчина выделялся среди остальных, как собака среди кошек. Такой же нежелательный и неуместный.

Он шел в противоположном от них направлении по другой стороне улицы, но Гермионе все равно стало очень страшно. Его одежда отличалась от обычного одеяния Пожирателей Смерти, однако мужчина был полностью в черном, и его голову закрывал капюшон. Он двигался, как машина, возвышаясь над всеми остальными. Лицо его искажала гримаса отвращения, а взгляд был устремлен вперед и вверх, словно человек не замечал никого вокруг.

Гермиона могла только предполагать, что Малфой смотрел именно на него. Ведь это мог быть обычный прохожий, – у которого просто выдался тяжелый день. И Гермиона бы в это поверила. Но Малфой стоял слишком тихий, слишком белый и почти не дышал.

Она подняла руку и сжала его рубашку, не отдавая отчета в своих действиях. Это движение отрезвило Малфоя, он потянулся назад и схватил ее кулак. И когда она дернулась, собираясь вырваться, хватку не разжал. Резко подтащил Гермиону к себе, наклонил голову и ввинтился в толпу. Он шел быстро, и ей приходилось бежать, чтобы за ним успевать. Малфой продолжал идти, не поднимая головы, но Гермиона не могла не оглядываться назад каждые две секунды. Обернуться и увидеть, что этот человек стоит прямо за ними. Она совершенно ясно представляла себе его лицо.

Я поймал вас, было бы написано на нем. Вам конец.

Гермиона рвано дышала; страх – реальный, душный, живой – мешал мыслить здраво. Она разжала кулак, обхватила ладонь Малфоя пальцами, и тот потянул сильнее, заставляя ускориться.

– Господи, – тяжело дыша, повторяла она снова и снова. – Господи.

Как они их нашли? Отследили заклинание, которые нельзя было использовать? Или это ДеЛойд? Кто-то их увидел и узнал, куда они направляются? Как, как, как?

Малфой нырнул в переулок и побежал. Гермиона бросилась следом, несмотря на обжигающую боль в ногах. Очень хотелось вырвать из грудной клетки сердце только для того, чтобы оно перестало так заполошно стучать. Биение было неровным, а вдыхаемый воздух не доходил ни до легких, ни до мозга. Сбитое, частое, неглубокое дыхание служило признаком надвигающегося плача, а рыдать сейчас Гермиона отказывалась категорически.

Малфой терпел ее медлительность, а она мирилась с рывками и тычками, пока он тащил ее, даже сам толком не зная куда. Безопасность, безопасность, безопасность. Их руки были мокрыми от пота и переживания, но они лишь крепче сжимали пальцы и плотнее обхватывали ладони друг друга.

Ему потребовалось время, чтобы справиться с охватившим его страхом, но Малфой начал приходить в себя, в то время как ей всё не удавалось успокоиться. Он остановился, крепко держа Гермиону, а та, не заметив этого, продолжила движение. Три секунды спустя запуталась в ногах и вскрикнула от вспыхнувшей боли. Он дернулся, чтобы помочь и схватить, но она все равно упала, прежде чем Малфой успел ее поймать. Так он и застыл, вывернув ей руку и вцепившись в рубашку девушки.

– Оу, оу, черт, оу, вот дерьмо, – прошипел Малфой

– Именно. Отпусти, – он фыркнул, разжал пальцы на ткани и схватился за бок.

Гермионе пришлось закрыть глаза и абстрагироваться от окружающего мира, чтобы собраться. Дыхание и ритм сердца замедлялись, и она ждала, что боль вот-вот утихнет. Малфой пошевелился, – галька под его кроссовками зашуршала, – и отпустил ладонь Гермионы. Если бы на его месте были Гарри или Рон, да любой гриффиндорец, которого она знала, у нее появился бы соблазн попросить, чтобы ее взяли на руки. Но раз уж это Малфой… Нет, кому она врала? Соблазн всё равно оставался. Она не хотела больше делать ни единого шага. Ни единого.

– Господи, – она вытерла со лба пот и неуверенно попыталась выпрямиться, когда Малфой поднял ее на ноги.

– Готова? – он поддержал Гермиону, пока та восстанавливала равновесие, а затем отошел в сторону.

– К чему?

– Нам надо пересечь границу. Оставаться в хостеле сегодня слишком опасно.

– Что если это ДеЛойд нас выдал? Тогда они узнают точно, куда мы направляемся.

– ДеЛойд бы не стал связываться с Темным Лордом…

– Волан-де-Мортом.

– Да какая разница, Грейнджер. Сейчас есть вопросы поважнее! Сколько раз я… – он выдохнул и отбросил с лица прядь волос. – Если бы он связался с ними – был бы уже мертв. Он знает об этом.

– Возможно, нет. Может, он решил, что если сообщит о том, что Драко Малфой и Гермиона Грейнджер ищут крестраж, его простят. Он мог и ошибаться, но все равно…

– Он не глупец. И знает, что к чему.

– А вдруг они его нашли и получили от него информацию…

– Нет.

– Может быть, он…

– Нет, Грейнджер. Это не гребаный ДеЛойд, ясно?