— Всё-таки уверенна, что не хочешь хотя бы узнать чуть-чуть лишней информации обо мне? — резкий поворот головы и она сталкивается холодным взглядом с тёплыми глазами незамеченного ранее, будто кажущегося серой мышкой во плоти, Питера Стивенса.

— Абсолютно, — сдержанность, холод, истинная неприязнь. Ко всем: к чужакам, родным, новым людям в её маленьком внутреннем мирке. Закрытом ото всех глухой стеной.

— Что ж, это твоё решение, — лживый равнодушный тон в ответ, и в тот же момент рука парня опускается, глаза цепляются за скрывающиеся в двухместном купе тёмные волосы девушки среднего роста.

Лео хмыкает, но сын Гермеса не обращает на это внимания. Несколько секунд смотрит в пол, а затем вновь поворачивается к окну, глядя на сгущающиеся сумерки. Май месяц, до ночи ещё далеко-далеко. А в сон так и клонит…

***

— Я думаю, или, скорее, надеюсь, что отец видел меня при рождении. А то, знаешь ли, странно, что мы виделись лишь пару раз, когда я был совсем подростком, — кротко улыбается, щуря глаза.

Лили внимательно наблюдает за ним. Не чувствует голода или печали. Будто она впервые дома, среди родных.

— Насколько я смутно помню, где-то до четырёх лет я жила с отцом, — рассеянно добавляет Лили, тут же осекаясь. Перси резко поднимает голову, синие глаза Джексона загораются.

— Жила? — удивление и… возмущение? Простая обида. Детская обида, такая странная и одновременно привычная.

— Что-то типа… — Лили боязливо шепчет, но внезапно дверь купе резко открывается, а в купе заглядывает Мари:

— Нам надо поговорить, — быстро проговаривает скороговоркой, тут же резко хватая подругу за руку, вытягивая из купе девушку и не давая Перси сказать что-либо.

И тянет подругу в другой конец поезда, находя сравнительно пустое место для разговора с глазу на глаз.

Они быстрым шагом проносятся мимо пассажиров, дверей, Лео и Питера, что провожают их слегка недоумёнными взглядами, а затем переглядываются:

— Куда это они собрались? — задаёт мучающий его вопрос Питер. Вальдес чувствует, как улыбка сползает с его лица.

— Ты или я? — коротко задаёт вопрос, хотя практически в тот же момент узнаёт ответ в молчании. А вот Питер без комплексов и забобонов ставит рюкзак на пол и разворачивается, размеренным шагом направившись вслед за девушками.

И ему будто бы и вправду плевать на то, что возможно скажет Мари ему, если увидит.

Идёт через весь вагон, вздыхает. Замечает силуэт Мари, которая тут же заскакивает в одно из пустых до сих пор купе, закрываясь. И Лили вместе с ней, как подмечает про себя Питер.

И он так и остаётся стоять на переходе между своим и этим вагонами, уходя в себя. Просто следит, чтобы они не сбежали невесть-куда.

Ведь, если они в пророчестве, то им точно угрожает опасность.

Мари хватает лишь пары секунд, за которые они успевают проскочить в другой вагон в пустое купе, чтобы полностью сформулировать все вопросы и предложения, что она собирается сказать Лили.

— И как этот Персей? Нормально? — выжидающе смотрит на двоюродную сестру, хмуря брови. Нервно теребит камешек на шее, вздыхая.

— Перси, — поправляет подругу Лили, прикусывая губу. — Абсолютно. Очень хороший, — улыбается.

— Ты ему не комплименты делай, а поконкретнее опиши впечатление, — раздраженно говорит Мари, в очередной раз закатывая глаза.

— Хорош собой, — хмыкает, чувствуя давление со стороны Вуд. — Мы говорили, рассказывали друг другу о себе, просто пытались узнать друг друга как брат и сестра, — пожимает плечами. — А Нико?

— Примерно как я, — коротко описывает девушка слегка отчуждённо. Лил понимающе кивает, мотнув головой.

— Перси ничего не заподозрил? — спрашивает Мари, будто ожив. Сжимает в ладони несколько таблеток, дыша.

— Ты о чём?

— О тебе, — вновь невольно давит, внутренне нервничая. — Таблетки, ты должна их принять, — протягивает раскрытую ладонь, кивая на 2 синих капсулы. Коулман несколько секунд думает, вновь прикусывая губу, на что Мари, прекрасно зная, что примерно сейчас твориться у неё в голове, настойчиво говорит:

— Ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ты их не приняла вовремя? А когда ты устроила забастовку на 3 дня, Лили? — смотрит прямо в глаза подруге, понимая, что это необходимо.

У неё нет выбора.

А ей нужна помощь дочери Аида.

— Ладно, — соглашается Лили, выхватывая таблетки и закидывая их в рот. Проглатывает за следящей за ней Мари, что облегчённо проводит по тёмно-русым волосам.

— Теперь, — поджимает губы Вуд. — Веришь во всю эту катавасию с богами Олимпа, пророчествами, Посейдоном и Аидом?

— Конечно, — усмехается Лили, пожимая плечами. — Как же по-другому? Не находишь это классным, что мы наконец поехали куда-то в долгое путешествие? Здесь скорее больше плюсов, чем минусов, — разводит руками в стороны, широко улыбаясь.

— Уверенна? — пристально смотрит на неё, будто на сумасшедшую, Мари. — Во-первых, родная, при мне запас таблеток для тебя только на 3 дня, рецепт у меня только просроченный за прошлый месяц, итого его надо будет подделать, — хмурит брови, вздыхая вновь. — Во-вторых, нашу пропажу прямо в конце года точно заметят. В-третьих, одежды у нас в обрез. Как и денег. И возможностей. И едем мы вместе с совершенно незнакомыми нам людьми невесть-куда и неизвестно зачем. Плюсов больше? А где ты их успела найти? — критика и скептицизм наполняют её раздраженный голос, пока молчаливая собеседница напротив неё сжимается в комок.

— Я, пожалуй, пойду обратно к Перси, — спустя несколько минут молчания произносит спокойно Лили и открывает дверь, выходя наружу. Молча проходит мимо Питера, не обращая на него внимания. А тот подмечает взгляд, что опущен в пол, а затем замечает выходящую всё из того же купе Мари, хмурее, чем ранее.

— Поссорились? — спрашивает, подходя ближе. Чуть склоняет голову набок, глядя на опустившую плечи девушку, что в тот же момент вновь гордо поднимает голову, одаривая его привычным презрительным взглядом:

— Не кажется, что ты стоишь слишком близко? — щурит глаза, не двигаясь. Питер не мешкает, в отместку спрашивая с лёгкой усмешкой:

— Тебя что-то не устраивает? — потирает руки, замечая, что Вуд теперь становится темнее грозовой тучи.

— Абсолютно всё, — в голосе сочится яд. И он точно относится не только к Питеру, но и к легкомысленному поведению Лили, ситуации в целом. Ну и ладно, если посмотреть правде в глаза, то в данный и момент определённо только к Стивенсу.

— Что ж, это очередное доказательство твоего врождённого чувства правильности, — хмыкает парень, пытаясь разрядить атмосферу.

— Иди к чёрту, Питер, — цедит сквозь зубы Мари, пронзая его ледяным взглядом. Пытается обойти Стивенса, но тот преграждает ей путь, чуть улыбнувшись:

— Я уже у него, напомню. Аида порой чертом называют, так что формально…

— Харе умничать, просто сгинь, — шипит девушка, тяжело выдохнув.

— Решила отправить меня на тот свет? — мотнув головой, спрашивает он всё с лёгкой усмешкой на губах. Чуть морщит нос, моргнув. И стойко выдерживает холодеющий воздух вокруг них, который в данный момент служит постепенно сходящим на нет терпением Вуд.

— Это хороший вариант развития событий, — ей приходится чуть привстать на носочки, чтобы приблизить лицо к его довольной усмешке.

И никакого романтического сценария. Лишь девушка, которой явно глубоко плевать на креативно обыгранный флирт сына Гермеса.

— Приму к сведению, — парень аккуратно разворачивается, освобождая проход. Спиной прижимается к стене с поручнями, пропуская девушку, которая тут же ускоряет шаг, скрываясь в другом вагоне.

И Питер ведёт носом, чувствуя запах неудавшегося флирта в который раз за этот день.

***

— Ты ведь знаешь, что я не со зла, Лил, — вздыхает Мари, накрывая себя тонкой простынкой. Половина первого, а они разговаривают. Ну, если быть точным, то примерно в без пятнадцати полночь они разошлись по купе, напоследок переглянувшись. Мари ответственно послала Коулман почистить зубы, хоть та упорно не хотела с ней разговаривать.