- Вот, погляди. - Витёк прыгнул по пульту и не попал; включился канал, где много людей на экране махали флагами, шумели и кричали; - Не знаю, на черта мне подарили этот драный телевизор?.. - он только для придурков. - пусть хоть один использует его по назначению.

- Посмотри телевизор и успокойся, - сказал Витёк. (оставив приятеля приходить в себя, он ушёл проветриться.)

- ...Безобразие! В Бесплатной Кондитерской скидка 30 процентов на всё после 7-ми. Я прихожу туда за булочками, но вижу, что всех уже разобрали ровно в 7:02. А те, что есть, никуда не годятся! Вялые, сухие! Конечно, есть ещё пирожные там, но я не сторонник этих нетрадиционных чаепитий. Придя обратно через некоторое время, Витёк застал "совершенно другого человека". - Успокоился? - Конечно. Теперь я знаю, что каким бы я ни был, есть прокладка специально для меня. - Вот и хорошо. Вот завтра пойдём и купим их. - А ещё, - сказал Амон, разворачиваясь к нему в дверях, - я узнал десять причин, почему нельзя пропустить тусу! - Вот завтра и устроим её! - и поскорее выставил друга за дверь.

Он надеялся, что Амон напьётся, заснёт, и не придёт к нему снова. Но Амон всё-таки пришёл. - И долго ты будешь сидеть у меня? - Пока не надоем тебе. - А что так мало?..

Есть смысл уточнить, что вообще Амон, сильно понервничав, всегда приходил к нему жрать. Витёк никогда не прогонял своего друга - во-первых, он жил под горой; и выставлять за дверь то, что катится, очень бесполезно. К тому же, он снова набрал силы для общения с ним. - Ты знаешь, - задумчиво сказал Витёк. - Кто-то подкладывает мне под дверь деньги. - Может, это делает тот, у кого их много? - Логично рассуждаешь, - согласился друг. - Тебе под дверь что-нибудь подкладывают? - Мне подкладывают только пакеты с мусором или иногда небольшие пакетики с дерьмом. - Зачем они тебе нужны?.. - Спроси у того, кто подкладывает. Видимо, он знает обо мне больше, чем я сам. - Приятно знать, что ты кому-то нужен. - Я не грешу на даровое внимание. Лучше бы давали пакетики с чаем. Хоть использованные! - Может статься, это дорогущий свободный художник любезно делает тебе свою бесплатную инсталляцию. - возразил Витёк. - Жаль, что он сам не остаётся только; Я бы сказал ему своё мнение! - Искусство - штука сложная. Потому что это искусство. Художника обижать нельзя! Надо понимать, за что обижать, понял?..

- Да понимаю я, что надо понимать. Как же можно бить, не понимая? Конечно, им видней. Но я был бы рад, если бы кто-нибудь подкинул мне под дверь Идею.

Назначение Амона никуда не подевалось, и Витёк предложил: - Давай пойдём к Колобчинскому. Учёные самые идейные колобки. А писатели вообще всё на свете выдумывают! Только не надо говорить ему, что ты избран кандидатом для идеи на День Идей. А то он после этого будет долго над нами, то есть над тобой, ржать. - Что, начнёт прямо ржать?.. - Нет, но всячески морально издеваться. В завуалированной форме. Не люблю я это моральное превосходство в интеллектуальных людях! Так и хочется в ответ сказать им какую-нибудь гадость (или в морду дать). - Слышал, к нему надо записываться на приём. - Как? Бабам можно, а нам нет? Аргумент был справедлив, и они направились к дому, который во всей округе слыл одним из самых гостеприимных. (У профессора, кроме всеобъемлющих личных знаний, была огромная домашняя библиотека, для которой он брал книги в библиотеке, и никогда их не возвращал; по праву учёного человека, и убеждению; он считал, что он распорядится ими, как следует.)

- Чёрт, - сказал профессор Колобчинский. - у меня опять сломалась пишущая машинка. - Просто не надо было на ней прыгать, - сказала недовольно какая-то особа, одеваясь и уходя. - Что значит "не прыгать"? А как же я буду писать? Чёрт знает, что такое. И почему я не устрою конкурс?.. Ходят тут всякие, как к себе домой, все кому охота, и ведь нельзя никак отказать: обидятся. А я ненавижу уродов. - Так установите домофон. - Не годится, скверная штука эти домофоны. Если, допустим, кто-то позвонит, и снимешь трубку, нельзя уже сказать "Меня нет дома". Тот другой спросит: "А это кто?.." и тут уже надо отвечать: воры, либо попугай, а оба ответа влекут за собой определённые последствия.

Как вы наверняка знаете, и уже помните, все Колобки были чем-то озабочены. Кто-то озабочен внутренней политикой, кто-то - экономикой, кто-то общими правами, экологической ситуацией; кто-то был чрезвычайно озабочен международной обстановкой. А профессор Колобчинский просто был озабоченный.

- Между прочим, это бакалавр, - сказал профессор, кивая на уходящую особу. - Здравствуйте, профессор. Кто это? - Студентка. Не обращайте внимания. - Как же это? - ( Витёк сразу постарался блеснуть умом.) - Перестанешь обращать внимание на студентов - и они устроят забастовку. - Учиться перестанут, - добавил машинально Амон, оглядываясь по сторонам. Обычно как раз его никуда не впускали.- И вообще, их надо финансировать, обеспечивать, поддерживать, тянуть...

- А я чем, по-вашему, занимаюсь? - осведомился профессор. - Кстати, к слову, об уродах. Вы кто такие? Вы сюда зачем пришли? Вы студенты? - Боже упаси, - в виде отвода ответил Витёк - министр образования нас не догнал.

- Те, кому не помогло интенсивное усиленное высшее образование, обязаны получать пособие по тупости. - строго сказал Колобчинский. - Вот, например, ты, приятель, сильно напоминаешь тупого. Может, дать тебе денег? - Не надо мне никаких денег, - испугался Амон. - Это свет так падает на меня. - Профессор, не думайте, он не тупой. Он просто хочет быть писателем. - Как вовремя я защитил свою диссертацию на тему "Юмор и шизофрения". А то бы не понял ничего. Уж деньги есть, а таланта нет! Кошмар! - И это не то. Он хочет бесплатно писателем стать. - Допустим, это какой-то новый род отклонения... Ну ты читал Пушкина, Лермонтова?.. -... - Тургенева, Достоевского? -... - А Блока?.. - Системный блок он так и не освоил; компьютерщик из него дерьмо, - вмешался Витёк. - Зато научился своё имя печатать, и теперь его всем по почте отсылает. - Фантастическое скудоумие! И сказочный дебилизм! К слову; немного о фантастике. Ну а хотя бы, читал ты Кафку? - Чего? - поразился Амон. - Я её ел! - Ну и Колобки нынче пошли. Недаром я говорил в своей книге "Эволюция разума": - мальчик вырастет, и возьмёт палку... сэволюционирует; возьмёт камень, и высечет искру; Убьёт Авеля; родит... Авраама... Линкольна; и построит на земле свободу и демократию. - Всё ж вы немного загнули. Даже если все эти люди ваши родственники, это не значит, что мы им чем-то обязаны, - ответил, заступаясь, Витёк. - Профессор, вы нас, при всём своём уме неправильно поняли. Читать-то, с грехом пополам, но, он умеет; - хотелось бы писать.

- Ну вы, ребята, задали задачку, не знаю прямо, что вам посоветовать. У девок глупых, у тех хоть какая-то дополнительная функциональность есть! Меняйте пол, ребята. Тогда приходите, - поговорим.

Такую логику было не перебить. Видя такое дело, Витёк решил прибегнуть к самой надёжной тяжёлой артиллерии - лицемерию. - Профессор, а что это за статуя у вас во дворе? Она такая красивая! - Да, - гордо заметил Колобчинский. - Никто здесь не ценит историю так, как я. Правительству до меня далеко. Больше заботятся о сортирах и внешней политике. - Это так глупо - одно сносить, другое ставить. Если я не согласен с историческим деятелем, я просто не буду его любить. Ему же хуже! - У любого, между прочим, кроме политических, есть высокие потребности. Знаете, - как это печально, когда ничего не стоит?.. во дворе. Раз у моего шедевра появились новые ценители, в виде привилегии, я вам его подарю. А хотите, продам? - Мы не унесём его, профессор - он слишком велик. А кто был этот ваш весь татуированный предок? - Это глобус Земли, - сказал профессор. - В таком случае, не спрашивай только, дружок, кто вон тот урод. - Будто я не вижу, что там - зеркало, - обиделся на него Амон. Витёк тоже внимательно осмотрел полки профессора. Ему бросилось в глаза Рассуждение Менделеева "О соединении спирта с водою".