Колобки против пирамид
Солнечным летним утром Витёк и Амон летели в пассажирском самолёте на высоте 8 тыс. метров над уровнем моря, классом мелких бизнесменов и зажиточных бюджетников по выходной путёвке, в Египет. Они летели на "родину предков" Амона. Амон спал; Витёк внимательно смотрел, как стюардесса, которая медленно шла, склоняясь над рядами направо и налево, блистает своими неподдельными шарами, и молил только об одном - чтобы самолёт чуточку занесло.
Но не подумайте чего-то плохого, (что наш друг странен или озабочен) - просто ему было невыносимо одиноко с Амоном в полёте, также как с разряженным мобильником; и он искал себе друзей.
- Перестань пялиться на меня, идиот, - произнёс кто-то рядом таким серьёзным и торжественным тоном, что Витёк смутился непритворно. Он посмотрел вокруг себя немного виновато. Это говорил Амон. - Вот именно. Я прочитал её мысли. - Сам ты идиот, понял? - Я думаю, они нарощенные. - сказал проснувшийся Амон. - С каких это пор ты научился разбираться в людях? - И ноги, - продолжил рассуждать его спутник-шовинист. - Они только мешают движению. Зачем человеку нужны ноги? Чтобы спотыкаться?.. - Не знаю, но абстракционизм мне нравится. - Но перед Малевичем ты б столько не стоял. - Что-то в этом есть. - Я те скажу, что. Силикон. - Силикон в Ногах? Да ладно! - Не осуждай мою проницательность. - Что, ты, значит, ревнуешь меня?.. Ты случайно не баба? - Не знаю пока. Я ещё не взвесил все преимущества.
- Так, - спросил его Витёк прямо - уж не взял ли ты на борт с собой косяк? - Нет, - Амон заулыбался. - Я забыл. - Вот и я, забыл, грешным делом, дурень, с кем полетел. Я, может, братьев себе нашёл; после долгой разлуки, а ты в нашу новообретённую семью лезешь, хренов прихлебатель. - Ах, вот как?! Значит, я тебе не семья?.. - Ты семья; но... вроде питомца.
Быть бы тут ссоре, но на их пути очутилась злющая, как родная паспортистка, турбулентность. И стюардесса действительно упала - с высоты 185 сантиметров от души сразу на них обоих, придавив их, и смяв металлический поднос и пассажиров (разодрала ногтями кресло), сплющила подбородком банку кока-колы, настолько, что она превратилась в блин.
Амон, столкнувшись с её маникюром, истошно завизжал. "А, собственно, и прижали-то его всего один раз..." Потом кто-то из пассажиров (видимо, из русских) открыл маленькое круглое окошечко покурить, потому что его укачало, и все взлетели.
Наши товарищи летели на борту под видом багажных мячей одного известного баскетболиста. Они выбросили настоящие мячи и благополучно заняли их место. - Боже мой! И куда подевалось твоё тонкое остроумие?.. Стюардесса отдавила? Отсидел ты его что ли? - А ты бы вообще лучше молчал. Не надо притягивать своими словами неприятности. - Много ты понимаешь в неприятностях.
Через минуту они свободно летали по салону самолёта; и пели песню "Колобки моей гавани... не взлетим - так поплаваем";
Никто из пассажиров не думал их ловить, со стыда все для себя вообразили, что от этой ужасной качки и перепада давления в салоне, у каждого из них начались галлюцинации; а признаться публично было дороже себе - ещё снимут с рейса.
- Видишь, как хорошо летим?.. - Знали же: выиграем войну - и Родина пошлёт нас.
В общем, действительно наградили всех; Даже тот сомневающийся колобок, многократно пытавшийся дозвониться патриарху, и покинувший поле боя, получил высокую премию: "За Гуманизм и духовность". Патриарх, оказывается, переживал - дошли они или нет.
- Что у нас там случилось? Что это такое?.. - Разгерметизация в салоне. - Да понял, понял. Я про этого урода. Куда он прёт по встречной?! - Аист, товарищ капитан.
Пришлось дожидаться, пока "русский" успокоился, подышал в окошечко, покурил, поматерился от страха и красоты; поплевал; погрозил сверху немцам, помахал своим знакомым в Израиле, показал все у него имеющиеся неприличные жесты, и отыскал, наконец, с высоты лайнерского полёта свою дачу в Липецкой области.
Но веселье в салоне среднего класса продолжалось недолго. Амон, с криком уже удирал от вставной челюсти какой-то бабки. Тут, вдобавок к невесомости вышло новое происшествие. В небесных просторах над нейтральным пространством разминулись два лайнера. Водители их повздорили, стали выяснять, кто тут главный, чей машина летел не там. Заругавшись, они поспорили, и вздумали лететь наперегонки до Кейптауна;
И всех пассажиров срочно ссадили в Турции. Многие, не тратя сил, остались тут же, т.к., по существу, не видели разницы между Турцией и Египтом; Их было большинство. Но Амон с Витьком твёрдо решили побывать на исторической родине Амона. Следовало перебраться через пролив. Тут же множество своевременно набежавших местных стали спекулировать на перевозках. Они заламывали невиданные цены; на просьбы иностранцев снизить тариф турки делали предложение остаться в их чудесной, гостеприимной стране.
Они уже думали, не пересечь ли им границу под видом арбузов, но с теми очень грубо обращались, хватали немытыми руками, бросали, наваливали друг на друга, при этом матерясь.
К счастью, им повезло. Для забавы их очень любезно взял с собою один турист (славянин?), гонявший через пролив за выпивкой на скутере - за пару сувениров из кабины пилота, и несколько непонятных штуковин, которые Амон сумел отковырять.
Сетуя на недостаточную мощность своего агрегата, их добровольный проводник то и дело останавливался, глушил мотор, предлагая им полюбоваться то на риф, то на рыбу-фигню, то на волну, то на пятно нефти. Через 2,5 часа Витёк и Амон уже знали все достопримечательности Красного моря; а несколько перебирающихся на другой берег туристов обогнали их вплавь.
- Не волнуйтесь, - заверил их перевозчик. - На берегу мы будем первыми: в этом месте водятся акулы. С этими словами он поддал газу и накрыл огромной волной беспорядочно мотающиеся над водою головы.
Не будем судить на первый взгляд бездушного лодочника: места "в шлюпке" всё равно не было, спасательных, или плавсредств - тоже, транспорт и так был сверх всякой меры перегружен алкоголем, но одному истерически взывающему о помощи из воды водитель скутера милостиво бросил бутылку водки.
-Да не бойтесь, - заверил он - одной бутылки для спасения обычно хватает. Если успеет выпить, набьёт всем акулам харю. А резиновые бублики - это всё фигня. - Тьфу, - сказал он с досадой, оглянувшись... - Да это же американцы. Не умеют они водку пить!
Они стояли у берега в южном порту. Друзья скривились; так сильно место напоминало курорт. На бесплатном пляже и в море, которые не чистили и не охраняли, отдыхали люди, которые не верили, - в бога. Чернявый спасатель использовал предприимчиво свой двухэтажный стул как парашютную вышку; предлагал всем желающим оттуда сигануть. И сам же спасал тяжело упавших, чтобы было, чем заполнить день. В полоске плавающего прибрежного мусора без труда можно было заметить плоты с купающимися, голые ребятишки беззаботно резвились, очень весело ныряя среди арбузных корок. Издалека повеяло ол-инклюзивом.
- ...Даа, "40 километров берега - сплошные отели, 1-ая береговая линия, песчаный пляж, аквапарк... Номера в античном стиле, с обеденным гарнитуром, гостевая спальня, в ненавящивых тонах. Персональная развозка 12 часов в сутки". Ол-инклюзив в чистом виде. - декламировал Витёк какой-то внутренний монолог, навеянный неизвестно откуда. - "Всего 30 баксов и ты король Хургады", - Алкоголь не входит в список, - процитировал он ведущего с известного канала. -...АА-аа!!.. - орал бегавший по пляжу и падавший турист (с прилипшим целлофановым пакетом на лбу). - Меня схватила медуза, чёртова медуза!!.. - Я хочу домой. - заявил Амон.
- И почему мы не отправились отдыхать в Хургаду??.. Зачем тащимся в эту грёбаную Пизу?? - Не в Пизу, а в Гизу, придурок! Потому, что мы приехали посмотреть на пирамиды. Витёк о чём-то задумался; можно было подумать, что здесь, на берегу, его охватил приступ ностальгии. Внезапно он закричал: - Носильщики!.. - Багажа-то у нас нет, - заметил Амон. Однако друг не слушал, продолжая кричать, пока к нему сбегались отовсюду услужливые люди, и их набралась порядочная толпа: - НОСИЛЬЩИКИ!! - Видишь, какие мордатые? - объяснил Витёк, показывая в сторону столпившихся смуглокожих южан-грузчиков: - Вам всем - ПРИВЕТ из России - от русских носильщиков! Им пришлось побыстрее удалиться, т.к. их, кажется, собирались бить.
