– Ты меня успокаиваешь? Дурачок! – девушка ласково похлопала его по мохнатой голове. – Уходи, срочно уходи…
Он заскулил жалобно и протяжно и быстро пропал из виду.
***
Горожане возвратились после облавы на волков только ранним утром, когда ещё не светало. Город не спал – повсюду горели факелы, мужчины требовали выпить после тяжелой охоты. Правда, оказалось, что охоты, как таковой, не было. Горожане не смогли пробраться через густой лес: стоило им только войти в чащу, как спесь со многих сошла. Они были уже не рады, что послушались Бертрана, но стало понятно, что выбраться из цепких зарослей сложно. Вместо охоты на волков, многие блуждали целую ночь и звали на помощь, пытаясь выйти из проклятого места.
Утром пришлось срочно снаряжать еще два отряда, которые должны были искать заблудившихся. Впоследствии стало известно, что никто особо не пострадал. У троих плутавших почти сутки в лесу оказались отморожены пальцы на руках, несколько человек потеряли свои ружья и шапки. На этом охота и завершилась.
Но одно известие беспокоило Беллу. Господин Бертран хвастался, что ему удалось пристрелить волка. Об этом говорил весь город. Можно было бы сказать, что господин Бертран стал героем, если бы не одно «но» – никто не видел трупа поверженного зверя. И если с утра Бертран говорил, что убил «проклятого оборотня», то ближе к обеду он рассказывал, что всего лишь «прострелил лапу чудовищу», а к вечеру господин Бертран, напившись крепкого арманьяка и обругав последними словами своих лакеев, сокрушался, что не удалось даже попасть в зверя. Несколько мужчин, которые находились во время охоты рядом с Бертраном, уверяли, что видели огромного волка и стреляли в него. А ещё они говорили, что зверь не пытался ни напасть на них, ни убежать.
Наслушавшейся новостей, с тяжелым от тревоги за своего волка сердцем, Белла долго не могла уснуть.
Ночью девушка проснулась оттого, что кто-то легко коснулся рукой её щеки.
– Белла, проснись.
– Джейкоб? – Спросонья Белла поначалу не могла сообразить: действительно ли в ее спальне находится Джейк или ей это только снится?
– Как ты здесь очутился?
Девушка села в кровати, пытаясь натянуть сползшее одеяло до подбородка.
– Я пришел к тебе попрощаться, – грустно улыбнулся молодой человек. – Я должен уйти. Меня не будет очень долго. Мы не сможем видеться с тобой. Большого чёрного волка в лесу тоже не будет.
– Подожди, Джейкоб, откуда ты знаешь о чёрном волке?
Юноша не ответил.
– Джейкоб, ты можешь отвернуться, пока я выберусь из постели? Куда бы ты ни шел, я хочу проводить тебя. Возьми свечу, переставь её, пожалуйста, с комода на стол…
Белла запнулась на полуслове. Когда молодой человек повиновался и, отвернувшись от кровати, взял в руки канделябр, девушка увидела расползающееся по рубашке тёмное пятно. Джейкоб ранен в плечо?
– Это кровь? Ты ранен?
Все звенья моментально сложились в одну цепочку. Волк, Джейкоб, лес, облава горожан, крики Джеймса о волке-оборотне.
Забыв о том, что на ней нет ничего, кроме ночной сорочки, Белла ошарашено смотрела на Джейка… или на волка-оборотня.
Юноша обернулся лицом к изумленной девушке, и даже при тусклом свете единственной свечи Белла поразилась, насколько ярко блестят его глаза. Да, все догадки верны. У людей не может быть таких горящих глаз. Это глаза волка, хищника, лесного чудовища.
– Джейкоб, ты оборотень?
– Ты правильно догадалась, Белла, – медленно произнес Джейк, стараясь не напугать девушку еще больше.
Любая другая на ее месте подняла бы истошный крик, разбудила бы для начала мать, потом соседей, а затем и весь город, и бросилась бы наутек, крестясь и читая молитвы.
Но, вопреки здравому смыслу, Белла не выказала ни испуга, ни отвращения.
– Ты же ранен! – взволнованно воскликнула она. – Что же мы стоим? Садись на кровать, я посмотрю плечо.
И волк тоже поступил неправильно. Более того, он – как позже Джейкоб признается Белле, – поступил отвратительно, как отъявленный эгоист и беспросветный лгун. Он ведь сразу мог успокоить девушку, сказать, что его ранение – это абсолютные пустяки. Стоит ему обернуться волком – и рана исчезнет мгновенно. Да и проявилась эта пустяковая царапина лишь тогда, когда он из волка превратился в человека. Но Джейку настолько нравилась девушка, ему настолько хотелось видеть её, что молодой человек даже не стал отрицать всю «тяжесть» ранения.
– Пуля немного зацепила. Я должен был отвлечь людей, пока уходила стая. Для меня человеческие пули не смертельны, но они могли навредить моим волкам.
– Ты согласишься посидеть, пока я посмотрю рану?
Джейкоб согласился бы на что угодно, лишь бы остаться подольше с Беллой.
– Тебе удобно сидеть на кровати? Голова не кружится?
Искушение лечь в её постель, сославшись на головную боль, было слишком сильным, но Джейку удалось его превозмочь. Непонятно, чем все это может закончиться, если он окажется в её кровати, а Белла будет рядом, к тому же в своей соблазнительной ночной одежде. Согласие так и вертелось у Джейкоба на языке, но оборотень пересилил себя.
– Нет, не кружится, – расстроенно признался Джейк.
– Ты едва можешь разговаривать, – ещё больше встревожилась наблюдательная Белла, – ты настолько ослаб.
Не успев услышать ответ Джейкоба, девушка умчалась на кухню за кипяченой водой.
Вернувшись с тазом и валиком чистого полотна, Белла потребовала от Джейка снять рубашку, чтобы осмотреть рану.
– Кажется, и вправду неглубокая, – бормотала девушка, рассматривая пятно с запекшейся кровью.
Белла осторожно прикоснулась к краям ранения. Потом к самой ране.
Каждое ее робкое касание вызывало бурю мучительно-сладких ощущений у оборотня.
– Пули нет в ране. Тебе повезло, Джейкоб, – удовлетворенно констатировала целительница.
Честно говоря, в этой ситуации Джейку совсем не казалось, что ему повезло. Будь ранение посерьёзней – это могло бы продлить изумительно сладкую пытку, когда девушка своими мягкими пальчиками водила по его коже, когда нежное девичье лицо находилось рядом с его губами, и Джейкоб мог чувствовать аромат ее свежего чистого дыхания.
Ад и проклятье! Надо было, чтобы тот криворукий Бертран попал в него большее количество раз. Хотя можно сказать, что повезло и с этой царапиной. Если бы не рана, совсем не было бы повода подольше остаться с Беллой.
– Надо промыть, а потом я наложу мазь… Ты не бойся, я буду очень осторожна, – щебетала Белла, стараясь успокоить своего пациента и отвлечь его от страданий.
Маленькие пальчики то и дело касались загрубелой кожи плеча.
– Еще чуть-чуть осталось. Посидишь, да? Я когда буду накладывать мазь, то обязательно подую, чтобы тебе было легче. Я всегда так делаю, когда лечу своим братьям-сорванцам царапины, – уговаривала Белла измученного, как ей казалось, ранением Джейкоба.
Оборотень сходил с ума. Он любил эту девушку. Ему нравилось в ней всё: её доброта и стойкость в жизненных неурядицах, её несгибаемая воля и её ласковый голос. Но никогда раньше она не казалась ему настолько прекрасной, как в этот момент. Огромные карие глаза сейчас выражали тревогу и страх, щеки украшал едва заметный нежный румянец. Гибкий, тонкий стан, просвечивающийся из-под ночной сорочки, блестящие каштановые пряди игриво выскальзывали из-под небрежно стянутого хвоста. И больше всего на свете Джейкобу хотелось сейчас же признаться любимой девушке в своих чувствах. Если бы он только мог признаться!
Суровое мужественное лицо исказилось болью, сильные плечи горестно поникли. Казалось, только сейчас оборотень ощутил всю силу векового проклятия старинного графского рода. Джейк не мог сказать девушке, насколько сильно в неё влюблен.
Он уже и так натворил немало бед, потакая своему чувству. Зная, какая боль последует при его превращении из человека в волка, он все равно сознательно пошел на это. Ладно, он превратился в человека, когда, напугав Джеймса, спешил вывести Беллу из леса. Но даже после этого Джейкоб не стал обращаться в волка. Испугавшись, что Белла подумает невесть что, увидев его на снегу босого (он совсем забыл о башмаках, когда, испугав Джеймса, мчался обратно в лес к девушке), он поторопился скрыться в лесу. Джейк и дальше тянул с превращением, понимая, что каждый лишний час в образе человека отзовётся непосильной болью при обращении.
