- Порядок полный, товарищ гвардии лейтенант. По шоссе все время, слышно, немцы ездят. За мост восемнадцать повозок проехало, а оттуда только четыре вернулись.
Лейтенант взглянул на часы и сказал, задумчиво глядя на еле различимую в туманной мгле рассвета линию Варшавского шоссе.
- Минут через десять-двенадцать танки врага начнут движение.
Чернов прислушался. Из леса по прежнему доносился приглушенный расстоянием шум моторов. Вдруг в утреннем воздухе раздался характерный, ни с чем несравнимый грохочущий звук. Разведчики радостно переглянулись.
- «Катюши» ударили,- вскричал Прокудин.- Здорово, черт возьми! Много их, «катюш»-то. Слышите, как поют?
Лейтенант молча смотрел на край далекого горизонта, сразу в течение какой-нибудь минуты, озарившийся зарницами артиллерийских залпов. Однако вскоре эти вспышки исчезли. Весь горизонт покрылся синевато-серой дымной полосой. Наша артиллерия обрабатывала передний край противника. Но вот над головой разведчиков с тихим шелестом прошли тяжелые снаряды, и тотчас же из лесу донеслись сотрясающие землю разрывы.
Чернов улыбнулся.
- Вы понимаете, братцы, что это значит? - сказал он радостно, обращаясь к разведчикам.- Это ведь по нашим данным тяжелая артиллерия бьет. Малютка вовремя попал к «бате».
Теперь уже лейтенанту было ясно, что артподготовка ведется не только на этом участке и не только силами одной дивизии. Тяжелые снаряды беспрерывно шелестели над головами разведчиков. В лесу творилось что-то невообразимое. Рокот работающих танковых моторов совершенно заглушался грохотом рвущихся снарядов. Но все же Чернов догадывался, что по времени танки должны были уже выйти из укрытий на шоссе и вот-вот появятся у моста.
- Товарищ гвардии лейтенант,- окрикнул офицера выскочивший из-за поворота траншеи Нурбаев.- Там телефон пищит. Вызывают.
Чернов спешно вернулся в дот. Чей-то низкий, бархатистый голос торопливо передал приказание и, не дожидаясь ответа, умолк. Чернов задумчиво потер левой рукой свой заросший густыми выгоревшими волосами висок. Этот жест всегда означал, что лейтенант что-то обдумывает.
«Огонь не открывать до появления русских танков или попыток русской пехоты форсировать реку»,- повторил он про себя слова только что переданного приказа, и вновь вышел из дота в траншею.
Воображение лейтенанта нарисовало яркую картину того, что могло бы получиться через полчаса или час, если бы в доте по прежнему сидели враги. Вот, прорвавшись сквозь стену огня, к мосту прорываются советские танки. Излучина реки заставляет их двигаться по отлогой дуге, почти параллельно вражескому берегу. И вдруг один за другим советские танки вздрагивают, останавливаются, из них начинают валить клубы дыма, а потом детонируют снаряды… И это сделало бы одно орудие, надежно упрятанное в склоне невысокого отлогого холма, почти рядом с широким мостом через реку.
Лейтенанта передернуло.
«Ну, что ж,- подытожил он свои мысли.- Пусть горят и взрываются тяжелые танки, только не на том, а на этом берегу, и не наши, а немецкие».
- Все в дот, - сказал он решительно. - Артподготовка, кажется, кончается. Слышно, «Ильюши» идут.- И, первым нырнув в низкую и узкую дверь дота, приказал: - Запирай дверь, Белов.
Едва Белов исполнил приказание, как дот тяжело вздрогнул, и из лесу донесся глухой звук взрыва. Затем взрывы участились, почти сливаясь в один сплошной гул.
- «Ильюши» бомбят,- сказал лейтенант.
Но прислушиваться к грохотавшей в лесу бомбежке не было времени. Приказав Нурбаеву ни одного вражеского солдата не пропускать через мост, лейтенант вместе с Беловым встал к орудию.
Сквозь узкую щель амбразуры Чернов видел большой сектор поля боя. В утреннем тумане и в клубах черного порохового дыма в разных местах стремительно взлетали снопы огня. Это били немецкие батареи. Чернов мог бы начать обстреливать эти огневые точки, но он крепился. Он ждал, когда появятся танки: преждевременный обстрел вражеских батарей мог бы помешать выполнению его плана.
- Товарищ лейтенант! Танки!! -выглянув из соседнего отделения, доложил Прокудин.
Белов уже дослал первый снаряд в орудие и стоял, держа наготове второй. Чернов склонился к прицелу. Орудие было наведено как раз на широкое полотнище моста. Шоссе перед мостом делало крутой поворот, и танки неминуемо должны были подставить под огонь заднюю броню - свою самую уязвимую часть.
Сквозь узкую щель амбразуры до Чернова донесся грохот и лязг двигающейся стальной лавины. Торопясь проскочить узкую горловину моста, танки шли на самых коротких дистанциях. Вот головной танк вполз в поле зрения прицела и, неуклюже повернув влево, пошел на мост. Чернов подвел перекрестие сетки прицела под нижнюю четверть высоты танка и, выждав, когда «тигр» оказался не более чем в тридцати-сорока метрах от моста, послал первый снаряд. Танк вздрогнул, словно кто-то могучим пинком пнул его сзади, и остановился. Еле заметный дымок маленькими струйками вырвался из всех пазов стального чудовища, словно оно с силой выдохнуло из своего нутра отравленный, ядовитый воздух. Но вслед за дымком из танка полыхнули рыжие космы пламени.
А на перекрестие прицела вползал новый танк. Метрах в десяти от обломков первою он остановился. Открылся люк, и оттуда высунулась голова танкиста. Чернов понял, что в шуме моторов и грохоте стрельбы его первый выстрел немцы не заметили и теперь они гадают, откуда последовал удар. Но через мгновение люк захлопнулся, и второй танк стал справа обходить своего погибшего собрата. Чернов сделал второй выстрел, но этот «тигр» оказался более живучим. Остановленный первым снарядом, он только после двух следующих загорелся черным, дымным пламенем.
«Эх, жаль, что у него снаряды не сдетонировали»,- подумал Чернов, прицеливаясь в третью машину, повернувшую к мосту.
На этот раз снаряд ударил рикошетом в наклонную плиту брони. Машина круто вильнула, но продолжала идти. Чернов, чувствуя, что немцы уже догадались, откуда ведется огонь, перестал маскироваться и начал бить беглым. После нескольких выстрелов с третьим танком произошло то же, что и с первым.
- Ну, теперь держись. Начнут нам всыпать,- сказал лейтенант Белову.
Сзади снова назойливо загудел телефон.
- Беспокоятся, - усмехнулся Белов. - Интересуются, почему у них вдруг три танка накрылись.
- А ну, ответь им. Только, знаешь что, - покрепче ответь. С перцем,- сказал лейтенант. Пользуясь передышкой в бою, он расстегнул китель и поправил ослабевший бинт на груди.
Белов снял трубку.
- Ну, слушаю. В чем дело?
В наступившей тишине Чернов слышал тарахтение мембраны телефона. Не отнимая трубку от уха, Белов довольно рассмеялся:
- Вот орет! Как кошка, которой хвост прищемили, - и затем закричал в трубку телефона: - А ну, что расквакался?! Сматывай удочки! Всей вашей сволочи карачун, капут то-есть, наступает.
Давай, жми до Берлина, да нас туда ожидай. Понял? Что? Да-да! Русиш, русиш здесь, а фашист капут делаем.
В трубке изумленно пискнуло й затихло*
Довольный своими успехами в немецком языке, разведчик вернулся к орудию.
- Что-то тихо стало, товарищ лейтенант.
- Тишина перед бурей, - ответил лейтенант. - Сейчас снова начнут. Пусть молчат, а мы не будем терять времени. - И Чернов навел орудие на бесновавшуюся за мостом немецкую батарею.
Причина затишья скоро разъяснилась. Вновь задрожала земля от тяжелых бомбовых ударов. Нахлынувшая новая волна бомбардировщиков заставила танки искать спасения в лесу.
Чернов подавил две немецкие батареи за рекой и оторвался от прицела. Остальные батареи врага были в стороне - вне досягаемости орудия. Наступили минуты вынужденного безделья. Морщась от боли в раненой груди, Чернов прижался горячим лбом к прохладному металлу орудия. В висках громко стучало, и лейтенант усилием воли заставил себя не слушать этот оглушающий стук, стараясь думать о том, что творится сейчас за стенами бетонной коробки дота.
Снова заныл телефон. Прислушиваясь к звукам бомбежки, Чернов подошел к телефону и по-немецки спросил: что нужно. Ярость немца, находившегося на дальнем конце провода, показалась Чернову забавной. Он несколько мгновений слушал с улыбкой, а затем, оборвав своего собеседника на середине фразы, сообщил ему, что дот и переправа находятся уже в руках Красной Армии. На недоуменный вопрос, откуда взялась здесь Красная Армия, Чернов коротко ответил: - Из-за реки. - И тут же посоветовал своему собеседнику удирать возможно быстрее, добавив грозным толом:
