— Ха! Видел бы ты своё лицо! — рассмеявшись, она разворачивается и начинает исследовать ящики.
— Ты в курсе, что это негигиенично и ко всему прочему — дико?
В ответ Сэм говорит:
— Вместо пустой болтовни, лучше бы помог мне найти хлопья или что-то вроде этого.
Её просьба остаётся не услышанной. Вместо помощи, я иду к раковине с целью вымыть руки, желательно, после протерев их спиртом. Палец, который ещё недавно был во рту у Саманты, всё ещё влажный. Выбросив ненужные мысли из головы, я быстро ополаскиваю руки и возвращаюсь к поискам. Да, я уже и забыл, что мы здесь, оказывается, ищем деньги.
— Пойдём, — Сэм указывает на лестницу. — Напротив моей комнаты находится её спальня. Может, деньги там?
И вот мы уже стоим возле двери, которая ведёт в комнату Миссис Гилберт, но до меня вдруг доходит:
— Если ты утверждаешь, что сумма, которую мой отец завещал твоей матери, немаленькая, то, разве твоя мать — дура?
— О чём ты? — не понимает Саманта.
— Если бы я получил огромную кучу денег, я бы тут же пошёл в банк. Вряд ли деньги хранятся у неё под подушкой.
— Чёрт, а ты прав.
Но, тем не менее, мы врываемся в комнату, и Сэм, почему-то резко ускорившись, начинает изучать каждый миллиметр здесь. Она заглядывает за картину, поднимает подушки (вдруг, я был прав?), заглядывает под ковёр, проверяет все ящики. Везде так пусто, что у меня невольно складывается такое ощущение, будто мать Сэм здесь и вовсе не проживает, а просто прописана. После десяти минут безрезультатных поисков Саманта сдаётся и опускает руки.
— Я ещё не был в твоей комнате, — воодушевляю её я.
— Не хочу туда заходить. Когда я решилась на побег из дома, то надеялась, что больше никогда не зайду в этот дом.
Входная дверь на первом этаже с грохотом открывается, и я вижу, как Сэм в ужасе хватает свой рюкзак. Мои руки снова начинают трястись, и я со всех сил пытаюсь унять эту никому не нужную сейчас дрожь. Её пальцы находят мои где-то в воздухе, это успокаивает на какую-то долю секунды.
— Давай. Быстрее, — Сэм вытаскивает меня из спальни её матери, и мы попадаем в её собственную комнату. Благо, здесь есть замок на двери. Откуда он здесь вообще взялся? Неужели, Миссис Гилберт разрешила своим детям иметь возможность закрываться от неё в своей комнате?
— Кью, мне так страшно, — Сэм очень громко дышит. Мы сидим на полу возле двери, в случае, если кто-то пройдёт мимо, у нас будет возможность это услышать. Её тело трусится, как ненормальное. Я никогда не видел Сэм в таком ужасном состоянии. Даже в ванной комнате в гостинице она вела себя спокойней, когда я упомянул её брата.
— Кэт, я знаю, о чём ты думаешь, но, поверь, у меня просто нет другого выхода, — женский голос раздаётся прямо за дверью. Мы чуть не подпрыгиваем, когда он резко прорезает тишину. Каблуки стучат прямо в метре от нас. Женщина выжидающе топает ногой, а может, она просто раздражена.
— Я свяжусь с тобой позже, — Миссис Гилберт заканчивает разговор и, судя по звуку, заходит в свою комнату, закрыв за собой дверь.
— Кью, ты понимаешь, что мы с тобой в полной жопе?
Конечно, понимаю. Нат и Ари, простите, если я не вернусь за вами. Я старался, правда. Похоже, весь наш план (которого и не было), пошёл коту под хвост. Мы подождали ещё десять минут, но тут услышали, как Миссис Гилберт вышла из комнаты и, стуча каблуками, спустилась на первый этаж. Позже входная дверь стукнула, и мы погрузились в тишину. Не представляете, какое облегчение мы тогда испытали. Сэм подрывается и бежит к окну.
— Она уезжает! — радостно вопит девушка. — Мы можем продолжить поиски.
— Да, можем, — спокойно говорю я, когда мой взгляд натыкается на фото, которое валяется на кровати. На ней изображён мой отец рядом с женщиной, которую я видел тогда в машине, когда за мной вели погоню. Оба в чёрной одежде. По всей видимости, это — мать Сэм. В руках мой отец держит ту самую шкатулку, которая на данный момент лежит в моём рюкзаке в машине.
— Вот дерьмо, — я протягиваю Саманте это фото, — вот та самая шкатулка в руках у моего отца. Но это не даёт мне ответа на вопрос — как её открыть.
— Кью, на самом деле, кажется, я знаю код, — Сэм берёт фото и разворачивает его, — ты знаешь, что это за дата?
Я вижу, как Сэм показывает мне другую сторону фотографии, и меня передёргивает. День похорон моей матери.
— День, когда я в первый и в последний раз видела твоего отца, — говорит Саманта.
— Мы должны вернуться в машину, — я повышаю голос, — мы должны попробовать ввести эти цифры, Сэм. Мы должны… — дверь открывается, и я натыкаюсь на широкий женский бюст. От этой женщины пахнет свежестью, морем. Этот запах ей совершенно не подходит. Коричневая помада старит. Густо накрашенные ресницы, кажется, вот-вот отвалятся. Но в целом, если взглянуть на эту женщину невооружённым взглядом, сразу станет ясно, что Сэм и её мать — совершенно разные люди. Моя спутница даже на десять процентов не похожа на ту, что стоит напротив.
— Я так и знала, что мне не послышалось, — высоко вздёрнув подбородок, вальяжно говорит эта женщина. — А кто этот молодой человек? Лицо кажется мне знакомым.
Не думая, я хватаю Сэм за руку, отпихиваю её мать в сторону и бегу на первый этаж. Но, конечно же, внизу нас ожидают с распростёртыми объятиями.
— Прости, Нат… — шепчу я, зная, что наш план потерпел поражение. Сэм сильнее сжимает мою руку, и мы останавливаемся на лестнице, слушая, как женщина громко смеётся, медленно спускаясь вниз.
========== Глава 18 ==========
На первом этаже нас встречают два молодых человека (ну, относительно молодых, ведь на вид им лет сорок пять), и настоятельно рекомендуют пройти на кухню. Мне не заламывают руки, не пытаются сделать больно, но всем своим видом эти два увальня (кажется, те самые, с которыми Рэджи так умело сражался возле бара в день знакомства с Самантой) намекают, что резких движений нам делать не стоит. Я по-прежнему держу Сэм за руку мёртвой хваткой. Цоканье каблуков слышится сзади довольно отчётливо, словно эта женщина буквально наступает нам на пятки. И само её присутствие здесь сильно давит на психику, заставляя нас вжаться в угол кухни. Её объёмные формы, широкие бёдра, плечи, длинные каштановые волосы, кричат о том, что она здесь всем правит, и это её королевство. Я с детства терпеть не могу таких женщин как она. Сестра моей матери была вылитой копией этой барышни, по внешности и характеру. Да, моя тетя была злобным монстром, но, к счастью, после смерти мамы, мы виделись с этой женщиной в последний раз, и это было на похоронах.
— Тебе лучше уйти, — настойчиво говорит мужчина в мой адрес. На этот раз Сэм хватается за мою руку.
— Он останется.
Оба мужчины демонстративно закатывают глаза.
— Сэм, ты уже не маленькая. Нам предстоит серьезный разговор.
— Дядя, — тихо говорит Саманта, — он мой… друг. Пожалуйста.
Спасибо ей огромное за то, что она не упомянула что-то вроде: «моя мать была любовницей его отца».
Мне разрешено остаться рядом с Самантой. С радостью послушаю, что ей скажет её аристократичная маман. От одного вида этой женщины меня бросает в дрожь. Я ни на что хорошее уже не надеюсь, ведь так проще — надеяться на худшее. И если повезёт, то хороший исход событий меня приятно удивит. Да, я знаю, что живу по принципу холерика-пессимиста.
Мы присаживаемся за круглый стол, и мне всё это дико напоминает какие-то переговоры, как в фильмах. По-моему, так и есть. Сэм бросает мою руку, но садится рядом, как можно ближе ко мне. Я подмигиваю ей, мол, ты, Сэм, верь в лучшее, а я пока побуду пессимистом за двоих. Она ведь должна думать о хорошем. Надеяться. Даже выражение этой девушки говорит о том, что она ещё не отчаялась и верит в магическое перевоплощение своей матери в нормальную любящую женщину. А я, вот, не верю, потому что мой отец так и не смог измениться. Возможно, в день, когда я узнал, что моя Джуд тяжело больна, и ей требуется операция, я пошёл умолять отца одолжить денег (половину операции оплачивал я, половину — мать Джуди), и если бы мой папа повёл себя как настоящий любящий отец, я бы простил ему все предыдущие ошибки и нелепое воспитание, которому он меня подвергал. Но, увы, вместо того, чтобы потрепать меня по волосам, протянуть ту заветную сумму денег, которая поможет моей девушке выжить, отец протянул мне бумажку — договор, который я должен был подписать взамен на определённую сумму денег. В ней было сказано, что я больше не претендую на часть особняка, в котором я вырос. На его месте отец хотел построить какое-то здание, название которого я уже и не помню. В общем, люди не меняются, таково моё мнение насчет Миссис Гилберт. Такого моё мнение насчёт всех людей на планете Земля.
