И она кивает. Она — моя поддержка, мой спутник с полным отсутствием слуха (нет, на самом деле, всё ужасно). Но я знаю, что без Сэм я не справлюсь.

Она - моё спасенье.

========== Глава 10 ==========

Полностью обессиленный, уставший я иду и понимаю, что если вернусь обратно в машину, мои вопросы так и останутся без ответов. Я вспоминаю день нашей последней встречи с Сильвией Прайс, и понимаю, что люди помнят не дни, а лишь моменты. Воспоминания заставляют меня вернуться в тот день, когда мне было всего пять лет, и вспомнить, что в детстве я был совсем другим человеком. Даже в пятнадцать я был другим, совсем юным, не знающим, что такое жизнь, плясавшим под дудку отца. У нас с ним не было разговоров, не было вопросов и ответов. Всё просто — он даёт деньги — я беру, выполняя его требования, а именно: быть послушным, не задавать вопросов, учиться, быть умницей, не заходить в кабинет отца. Изредка я нарушал его требования, кроме одного — в кабинет, где отец постоянно работал, я никогда не входил. Я знал, что если открою дверь, то следом за этим действием закроется крышка гроба. Моего гроба. В детстве мы все были другими, ведь люди начинают меняться лишь тогда, когда по-настоящему почувствуют боль, столкнуться с трудностями, поймут, что, наконец, повзрослели.

Сэм шагает следом. Я слышу шорханье листьев под нашими ногами, и понимаю, что я не один. Я долгое время был одинок. Каждый день я просыпался наедине со своими мыслями, слушая лишь собственное дыхание. До сих пор мне немного не по себе — Сэм постоянно рядом, ну, вернее, большую часть времени. А что бы вы чувствовали на моём месте?

— Я — единственная, кто знает о твоём прошлом? — осторожно спрашивает Саманта.

Я киваю. Да. О моём прошлом знает только Сэм, и частично мать Джуди.

Она, надеюсь, принимает этот кивок за утвердительный ответ, ведь по макушке головы можно и не догадаться. Но оставшееся время мы молчим. Думаю, она поняла. Жаль только, что я ничего не понимаю. Зачем иду туда, не знаю, куда. Ноги сами несут меня к той заброшенной беседке неподалёку от дома. Я ощущаю себя актером фильма «Мост в Терабитию». А вот и мост, кстати. Он тоже полуразваленный. Кое-где огромные кустарники проросли сквозь щели между досками. Я осторожно ступаю, заранее взяв Сэм за руку. Не хватало ещё, чтобы с ней что-то случилось. Тогда я действительно останусь совсем один. Хотя, нет, чёрт. Веду себя, как эгоист. Я переживаю за Сэм, потому, что так нужно. Так правильно. Так поступают нормальные люди. Именно поэтому я помогал Нату и Ариэль — так бы сделал любой другой на моем месте.

Перед нашими глазами вырисовывается та самая беседка из моих воспоминаний. Только сейчас она не выглядит красочной, белой в цветочек. Эта беседка — наглядное подобие того, что происходит с моей жизнью спустя годы. Я тоже развалюсь на подобные опилки, стану никому не нужной рухлядью, обо мне забудут. Я уверен в этом. Когда они узнают, Нат, Ариэль, даже бабушка — они отвернутся от меня.

Но Сэм же не отвернулась.

Я до сих пор не понимаю, почему. Может, она тоже… боже. Какой же я идиот. Она винит себя за смерть Сэма равно так же, как я виню себя за смерть Джуди. Мы одинаковы. Нет, спешу, мы — похожи.

Я бросаю руку Саманты и оставляю её позади. Осторожно ступая в беседку, я ощущаю запах свежескошенной травы, мокрой земли, и сосновой ели. Весь этот микс ударяется в мои ноздри, как только я замечаю кое-что ещё. Планка под моей ногой прогибается.

— Бабушка?

Я зову, но никто не отвечает. Глупо с моей стороны надеяться на чудо. Она не придёт.

Саманта стоит позади и обнимает себя руками, оглядываясь по сторонам. Я встречаюсь с ней взглядом, она безмолвно говорит — ты ошибся.

Я отхожу от этой странной планки, нагибаюсь и поддеваю её указательным пальцем. Она не поддаётся. Чёрт.

— Сэм, есть заколка или что-нибудь острое?

И она поражает меня своей находчивостью. Пробив каблуком от сапога эту гнилую доску, она делает в ней огромную дыру, а далее я могу руками убрать остатки дерева. Она мне шепчет одними губами: «не благодари», и высокомерно удаляется на своё место на поляне, озаряя меня напоследок язвительной ухмылкой. Я закатываю глаза, выбрасываю остатки этой доски и вытираю руки об штаны. Под ней лежит коробка, хотя, честно, я не знаю. Я до сих пор не понял, что это. Всё, как в самых предсказуемых детективах. Я достаю эту штуку и вижу, что это всего лишь навсего деревянная залакированная шкатулка. Я с изумлением рассматриваю её при солнечных лучах. На ней находится кодовый замок. Дерьмо, ну почему всё должно быть таким сложным?

Ненавижу эти ребусы.

Наверняка, бабушка не смогла прийти, и поэтому оставила эту штуку здесь. Или, может, её оставили кто-нибудь другой.

Вдруг… нет. Не может быть. Только не она. Джуд не могла…

Но, может, всё-таки и она?

Желание вскрыть эту шкатулку как можно скорее заставляет меня начать дубасить по крышке пальцами, пытаться отодрать ногтями всё, что там можно отодрать, но… через минуту я понимаю, что все это напрасно.

Внутри ответы на мои вопросы. Мне нужно её открыть. Может, просто напросто разбить её? Или, треснуть по крышке чем-нибудь? Не пальцами, а камнем, или ломом.

Ну да, и где же я найду лом? В машине из восьмидесятых в багажнике только пара дохлых крыс валяется, и несколько мух. Вряд ли я найду там что-то наподобие лома или топора.

Боже, топор. Кью, ты с ума сошёл? Да, определённо.

Я понимаю, что этим лишь испорчу такую красивую вещь. Даже моё невероятное желание получить ответы не настолько сильное, чтобы разбивать такую дорогую и, вероятно, оставленную мне в подарок, шкатулку.

Оставленную, возможно, моей мёртвой девушкой.

Я беспомощно смотрю на Сэм. Она берёт предложенную мной вещь и с интересом крутит её в разные стороны.

— Ты знаешь код?

Знал бы, открыл сразу.

Я отрицательно мотаю головой. Она лишь томно вздыхает, мол, чёрт, ещё одна загадка, ненавижу. Я вижу, как закатываются её глаза, но она быстренько ставит их на место, чтобы я не заметил. Я ухмыляюсь. Всё-таки, мы с ней похожи. С каждым днём понимаю это всё больше и больше.

— Что будешь делать?

— Уж точно не собираюсь её разбивать, — отвечаю я. — Думаю, бабушка оставила мне её в подарок.

— Шестизначный код. Как думаешь, что это может быть? Номер дома, который сгорел? Может, ты знаешь комбинацию? Бабушка не могла оставить тебе шкатулку с ответами, не убедившись, что ты додумаешься насчёт кода. Ты знаешь его.

— Может, это и не бабушка. Мы не знаем, кто оставил шкатулку.

Но я понимаю, что она права. К моему удивлению, Сэм уж слишком часто оказывается права. Даже чаще, чем я сам. Даже если шкатулку оставила не бабушка, а кто-то другой, этот «кто-то» был совершенно точно уверен в том, что я, балбес, догадаюсь, какая именно комбинация здесь нужна.

Вдруг я слышу голос где-то позади нас, со стороны беседки. Оборачиваюсь и вижу седые волосы, обрамляющие круглое лицо в морщинах. Её тонкие губы, такие же, как у меня, улыбаются. Зелено-карие глаза блестят от слёз. Мы слишком похожи друг на друга внешне. Правда, бабуля была ниже меня ровно наполовину.

— Ты пришёл, — она озаряет меня своей счастливой улыбкой. — Кью, нам нужно поговорить.

— Я как раз за этим и приехал сюда, — отвечаю я и даже не замечаю недоумевающего и слегка испуганного взгляда Сэм. Я отхожу от неё и несусь на всех парах к бабушке.

Куча вопросов вскруживают мою голову. Неужели, бабушка ждала меня все это время? И где же она пряталась? А с репортажем тоже она придумала? Это она оставила шкатулку? Пусть скажет мне код, вдруг я…

— Кью, как я рада тебя видеть! — она обнимает меня, обрывая мои глупые мысли, и я чувствую родное тепло, которого мне так не хватало.

— И я тебя, ба.

Я виню себя за то, что не помню о ней буквально ничего. Где она живёт? Когда мы последний раз виделись? Почему она выбрала именно это место?

— О-о, — протягивает она. — Я вижу в твоих глазах целый список вопросов. Задавай.