— Исак, — я протискиваюсь к нему поближе и обнимаю парня за талию, — с тобой всё хорошо? Ты какой-то бледный.

Его глаза находятся так близко, что я могу рассмотреть расширенные зрачки.

— Чёрт возьми, ты под кайфом?

— Тс-с-с-с, — шикает Исак и плюёт себе прямо на палец. — Никому не говори. Крис протащил дурь в туалет.

— Поэтому нас эвакуируют? — спрашиваю я, пытаясь не наступить на пятки впереди идущему человеку. Мысль о беременной Саре тут же вылетает из моей головы. Шистад притащил в школу наркотики, а там, где Шистад, там же, наверняка, и Вильям.

— Наверное, кто-то из Пенетраторов что-то случайно поджёг или… не знаю. Нура, меня тошнит.

Язык парня заплетается, поэтому я решаю протиснуться вместе с ним поближе к выходу. Никогда не видела такое огромное количество учеников в одном месте. Мы наконец выходим на свежий воздух, и я усаживаю Исака прямо на траву подальше от школы. До этой поляны мы шли минуты три, и с горем пополам, без происшествий и каких-либо травм я умудрилась дотащить парня до этих пожелтевших листьев под деревом, где чуть не упал макушкой головы на камень.

— Осторожнее! — предупреждаю я. — Полежи здесь. Я скоро вернусь.

Быстрым шагом я дохожу до толпы учеников в надежде найти Еву. Она стоит рядом с Юнасом, который кому-то пытается дозвониться.

— Исак лежит на поляне. Ему нужна помощь.

— Он опять надрался? — возмущается Юнас.

— Ты должен пойти к нему, — прошу я парня, который тут же кивает и уходит в том направлении, куда я указала пальцем. — Ева, с тобой всё в порядке?

Мои руки поправляют джинсовый жакет подруги, и та с благодарностью улыбается.

— Ты такая милая. О! Знаешь, что я сейчас узнала? — блестящие глаза Евы говорят мне о том, что сейчас она выпалит мне какую-то охренительную и сногсшибательную новость, которая снесёт мне крышу. — Стояла рядом с Ингрид и Сарой. Это просто пиздец.

Догадываюсь о том, что хочет сказать мне Ева, но делаю удивлённое лицо.

— Сара беременна. Ты даже представить себе не можешь, от кого.

Телефон вибрирует в моём кармане. Ещё одно сообщение. Я внимательно слушаю Еву и киваю ей, мол, продолжай.

— Сара беременна от Вильяма Магнуссона.

И я буквально слышу, как мои мечты разбиваются вдребезги об асфальт. Надежда на то, что Вильям всё-таки хороший парень, летит туда же.

Трясущимися руками, пытаясь тщетно это скрыть, я достаю свой телефон и читаю два новых сообщения.

Вильям:

Поможешь мне с домашкой?

Вильям:

Эй, ты здесь?

Кладу телефон обратно в карман и вытираю лицо руками. Они по-прежнему трясутся. Ева берёт мои ладони в свои, грустно и понимающе смотрит мне прямо в глаза. Я качаю головой и понимаю, что не зря боялась. Мой страх оправдал себя. Вильям не особенный. Он такой же, как и остальные Пенетраторы. Он не может быть особенным, ведь он — главный в их шайке.

— Пойдём домой, — тихо говорю я. — Думаю, сегодня занятий уже не будет.

— Говорят, в туалете произошёл какой-то поджёг, — возмущается Ева, держа меня за руку. Мы отходим от школы, и я уже плохо слышу, что говорит моя подруга. Вернее, я просто не слушаю.

И не хочу слушать.

========== Чертовски глупо, Нура ==========

Вильям:

Нура, ты здесь?

Я едва успеваю словить телефон, который чуть не упал мне прямо на лицо. Перекатываюсь со спины на живот и подпираю подбородок руками. Телефон лежит на кровати, а три сообщения от Вильяма висят непрочитанными уже два дня. Я игнорирую его. Игнорирую собственные мысли. Игнорирую свою мать. Ева изредка заходит ко мне. На переменах между уроками мы почти не общаемся. Все в школе Ниссена только и трубят о беременности Сары. Некоторые ненормальные девочки полагают, что забеременеть от Вильяма Магнуссона — это круто, ведь он состоятельный парень, у него богатые родители, да и сам он очень даже не плох внешне. Дуры набитые.

Мне жаль Сару. Я понятия не имею, что бы сделала в подобной ситуации. Неужели, так сложно предохраняться? Или они думают, что главное — вовремя…

Постойте.

Мои руки тянутся к ноутбуку, мне приходится сесть на кровать, облокотившись спиной о стену. Я девственница. Не смейтесь. Я никогда не напивалась до беспамятства. Умоляю, не смейтесь, правда. Для того, чтобы впервые заняться сексом с парнем, мне необходимо только две вещи — доверие и взаимная любовь. Ну и ещё куча всяких подпунктов, таких, как моё собственное желание, настроение, обстановка, приглушённый свет, а лучше вообще в темноте, и главное, чтобы это не был Вильям Магнуссон. Ни за что в жизни я не опущусь до такого унижения, как переспать с таким уродом.

Пальцы набирают текст в поисковую строку. «Какой риск забеременеть, если не предохраняться во время секса?»

Ещё одно сообщение.

— Катись ты к чёрту! — ору я, отшвыривая телефон в сторону. Перепуганная мама просовывает своё бледное лицо в приоткрытую дверь.

— Так, всё. Нам пора поговорить, — она медленно вплывает в мою комнату и осторожно присаживается рядом со мной на кровать. Мельком она всё-же видит результат поиска в экране моего ноутбука и с ужасом смотрит мне в глаза.

— Я не беременна, — спешу ответить я. — Это для подруги.

— Ева?

— Нет. Мама, это неважно, — нервничаю я.

— Важно, милая. Ты сама не своя уже два дня. Что происходит? Это связано с нашим предыдущим разговором, когда мы завтракали? — мать спешит добавить, — нет, до того, как я поранила руку.

— Прости, я не помню, о чём мы говорили, — признаюсь я.

— Ты рассказывала мне про не очень хорошего парня, — мама изображает кавычки на последних словах.

— Он действительно настоящий урод, — я опускаю голову. Мать томно вздыхает и кладёт руку мне на колено. Её светлые волосы неряшливо падают на плечи отдельными прядями. На лице почти нет макияжа, только брови немного подкрашены. На губах мамы, кажется, гигиеническая бесцветная помада. Мы с ней очень похожи внешне. Хотя, и характером, думаю, тоже.

— Я так рада, что ты снова становишься моей мамой, — моя ладонь накрывает её руку.

— Я всегда была твоей мамой! — наигранно возмущается она, захлопав ресницами.

— Ты знаешь, о чём я, — улыбаюсь я. — Мне нравится, что ты наконец решила вернуть отца. И, да, я в восторге, что ты прекратила петь караоке по утрам, и наряжаться в Майли Сайрус, — закатываю глаза, чтобы показать уровень моего облегчения.

— Тебе нравится этот парень? — мать возвращает нашу первоначальную тему разговора.

— Не знаю. Я разочаровалась в людях, мама. На первом курсе я об этом не задумывалась. Мы с девочками общались между собой, и мне было проще. Теперь мы разругались, или…

— Вы просто выросли, Нура. И каждый свернул туда, куда захотел.

— Мы выросли, — соглашаюсь я, — и поэтому жить стало так сложно. Я лишний раз задумываюсь, стоит ли доверять определённому человеку. Я больше не завожу новых знакомств. Меня это огорчает.

— Тебя только это беспокоит? — мама прищуривает глаза. Подозревает, что в моей голове ещё целая тонна каши.

— Нет. Мне грустно, потому что я разочаровалась в одном человеке.

— Может, все не так, как тебе кажется, Нура. Ты говорила с ним лично?

Я отрицательно мотаю головой.

— Я оставлю тебя одну. Тебе стоит поговорить с ним наедине. Тогда в твоей голове немного прояснится, — улыбается мама и встает с кровати. Место на моем колене, где секунду назад лежала рука матери, начинает мёрзнуть. На прощанье мать смотрит на меня таким взглядом, мол, дерзай, не бойся, вот увидишь, всё образумится, и выходит из комнаты, закрыв дверь. Меня радует, что она помнит о моём желании оставаться в своём мире, где дверь в мою комнату закрыта, и меня никто не побеспокоит.

Руки тянутся к телефону, и я читаю сообщения Вильяма двухдневной давности, где он просит меня помочь с домашней работой. Решаю начать с малого.

Нура:

Домашняя работа? Ты ведь третьекурсник.

Я же только на втором.

Чем я смогу тебе помочь?

Ответ приходит почти сразу же.