– Да! Очень хочу. Спасибо тебе огромное! – воскликнула блондинка, а потом наклонилась через стол и зашептала: – Мне просто безумно нравится старший братец. Вот и подумала, а вдруг увижу его там?

– Кто? Александр? – наморщила лоб Дана.

– Да! Он такой симпатяга! Очень хочу познакомиться с ним!

– Ну ты даешь, – засмеялась Малышева. – Ладно, если что – я тебе звоню сегодня.

– Спасибо, Богдаш! – привстав и перегнувшись через стол, Света обняла подругу, счастливо улыбаясь. – Я тебя обожаю! Давай-ка теперь поедим, а то я голодная!

Спустя два часа, проведенные в офисе начальника, Дана готова была завыть от нетерпения. Она то и дело поглядывала на настенные часы, извещающие, что сейчас всего лишь четыре и до конца рабочего дня еще долго. А ей уже хотелось поскорее убежать от этого ворчливого, всем недовольного босса, и, взяв Светку, поехать в особняк Сергеевых. Все, что могло пригодиться для рисования, девушка уже подготовила. Возле ее стола лежала большая черная папка с красками, кистями и бумагой; мольберт стоял за стулом, чтобы не мешал и не мозолил глаза, напоминая о том, что ее ждет вечером.

– Так, – Соколов поднялся, разминая затекшие плечи, – на сегодня с отчетами хватит… – Дана выпрямилась, очень сильно надеясь, что начальник сейчас объявит о том, что больше нет дел. – Теперь поставки… – Облом. Стараясь подавить разочарованный стон, она скрестила пальцы рук и посмотрела на своего начальника.

Он обогнул стол и подошел к большому стеллажу, на котором стояли разные папки. Поставив одну, взял другую и вернулся на свое место напротив Богданы, которая со страдальческим видом воздела глаза к потолку и прокляла свое нетерпение, свою работу, а заодно и весь мир, который почему-то здорово ей сейчас мешал.

Девушка тихонько вздохнула, изучая каменное лицо своего начальника. Даже в таком уставшем состоянии, с растрепанными волосами, торчащими в разные стороны, он прекрасно выглядел – идеальные черты лица, удивительные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, губы, сжатые сейчас в тонкую полоску, выдававшие напряжение и усталость. Но нельзя было не восхищаться его преданностью своей работе. В такие моменты хотелось работать еще больше, еще усерднее, чтобы соответствовать ему. Но больше всего ей хотелось, чтобы Кирилл хоть раз посмотрел на нее, как на простую девушку, а не свою подчиненную.

– Может, кофе хотите? – участливо спросила Дана.

– Нет, все в порядке, – даже головы не поднял от бумаг.

Подавив печальный вздох, Богдана окунулась в мир цифр, графиков и таблиц. И все равно мысли о нем мешали сосредоточиться на деле так, как нужно. Проработав столько времени на этого человека, она ловила себя на мысли, что совсем о нем ничего не знает: кто его родители, есть ли братья и сестры, есть ли девушка, в конце концов. Это было странно, но Кирилл умело скрывал ото всех свою личную жизнь, даже от нее, своей помощницы, которая была рядом с ним по двадцать часов в сутки!

Единственное, что могла сейчас сказать Дана – он успешный владелец сети антикварных магазинов, у него в лучших друзьях – самый богатый и влиятельный мужчина в стране. Все! Больше она ничего не знала, и это печалило девушку. Конечно, раньше она даже не задумывалась над этим, просто работала и ничего не замечала вокруг. Для нее самым важным были ее работа, деньги, которые она могла потратить на брата.

Брат. Ярослав. Ярик, как она любила называть его. Правда, парень больше предпочитал имена Слава или Вик (сокращенно от Славик), по какой причине – сестре не сообщил.

Единственный дорогой ей человек, последний оставшийся в живых родственник. Родители погибли, когда они были еще совсем маленькими, и их к себе взяла престарелая бабушка, но, вскоре и она умерла, оставив после себя долги, да старый развалившийся дом. Куда было идти десятилетней Богдане вместе с восьмилетним Яриком? Выбора не осталось – приют. К слову сказать, им безумно повезло, ведь директор детского дома был хорошо знаком с их родителями и искренне сочувствовал сиротам. Но жизнь Даны изменилась, когда брат стал странно себя вести. Поначалу она списывала все на травму, полученную из-за смерти родителей, но с каждым месяцем диагноз становился все более очевидным. Здесь была именно психическая болезнь – деменция, ну или по-другому, слабоумие.

В пятнадцать лет его поместили в психиатрическую лечебницу, в которой Ярослав находился до сих пор. Дана никогда и никому о нем не рассказывала, даже своей близкой подруге Свете. Директора приюта девушка попросила умолчать об этом, и тот согласился. Стыдилась ли она своего слабоумного брата? Да. Хотела ли такой жизни для него? Нет. Богдана изо всех сил старалась обеспечить для него хороший уход, лекарства, врачей, но со временем лечение стало безумно дорогим, и денег перестало хватать. Именно поэтому она так держалась за свою нынешнюю работу, только благодаря ей большую часть долгов удалось покрыть, хватало и на лечение, и на жизнь. Иногда удавалось продавать картины, пусть и за символическую сумму, но это были хоть какие-то дополнительные заработки.

Для Светы, ее отчима, Кирилла и всех остальных, с кем приходилось общаться – она сирота, живущая одна на съемной квартире. И девушка надеялась, что эта тайна так и останется тайной. Ей не хотелось заглядывать в свое будущее, строить далеко идущие планы, ведь все могло поменяться в любой момент.

И все эти годы, пока ее мир крутился вокруг одного человека, только мысль о нем не давала ей опустить руки и сдаться. Ведь если она даст слабину, то пострадает в первую очередь Ярик: когда не станет денег на его содержание и лечение, он просто окажется на улице. Теперь все налаживалось: за братом следили хорошие врачи, у него были все необходимые лекарства, и ему было спокойно в том месте, где он сейчас находился.

Богдана благодарила Бога за то, что ей хватило сил вытащить брата из этого омута бедноты и болезни. Даже его слабоумие стало не так заметно, он вновь начал заниматься своим любимым делом – как и сестра, Славик обожал рисовать, в такие моменты он казался нормальным, просто слегка задумчивым.

– Ладно, закругляемся.

Ее поток мыслей прервал Кирилл. Он поднялся с кресла, снял со спинки свой пиджак и повернулся к подчиненной:

– До завтра, Богдана.

– Да, до свидания, – на автомате выпалила она, поднимаясь со своего места.

– Иди собирайся и езжай домой.

Малышева вышла в приемную. Быстренько покидав в сумочку все необходимое, она схватила папку и мольберт и направилась к выходу. Тащить большую деревянную подставку для картины было делом нелегким, поэтому Дана постоянно останавливалась, чтобы передохнуть. Ладони сразу же заболели от такого веса, на них появились красные отметины.

– Давай, помогу, – к ней подошел Кирилл и протянул руку к мольберту.

– Спасибо, – она благодарно взглянула на начальника, который с легкостью подхватил предмет ее мучений и понес по коридору, направляясь к лифтам. Девушка быстро зашагала следом, глупо улыбаясь.

Спустившись вниз, Соколов без лишних слов поймал для нее такси и уложил на заднее сиденье громоздкий предмет. Затем, повернувшись к своей подчиненной, тихо произнес:

– Завтра в офисе! Как обычно.

– Да, спасибо, – она смущенно опустила взгляд, надеясь, что мужчина еще что-нибудь скажет, но больше не раздалось ни звука.

– Ну, мы едем? – послышался возмущенный возглас таксиста.

Когда Дана подняла глаза, то Кирилла рядом уже не обнаружила – он ушел в сторону парковки, к своему автомобилю. Вздохнув, она села на переднее сиденье, назвала адрес и откинулась на спинку, прикрывая глаза. Ехать было достаточно долго, чтобы успеть отдохнуть.

Большая, хорошо освещенная комната, с красивыми лепными украшениями на потолке и в углах помещения, разноцветные фрески, изображающие сцены с известных полотен великих художников. Но больше в помещении не было ничего, кроме овального стола, находящегося в центре и накрытого на пять персон. Все здесь ждало посетителей, которые должны были появиться с минуты на минуту.