— Может, сегодня его не заберут. Никто из медсестер, кажется, пока ничего не заметил.

Мы замечаем перемены друг в друге гораздо быстрее, чем медсестры. А может, они заранее знают, когда уже точно пора кого-то забирать. Мы понятия не имеем, что происходит наверху. Возможно, прежде чем покончить с нами, медсестры тянут время, чтобы посмотреть, что будет. Или ставят на нас опыты, а потом используют тела, чтобы найти способ полностью уничтожить болезнь. Что бы там ни происходило, результат один: так или иначе, это смерть.

— Мы должны подарить ему последнее приключение, — предлагает Клара. — Устроим ему потрясающую ночь. Возьмем с собой в пещеру. Ему там понравится.

Голос у нее печальный, но в словах кроется какой-то смысл, которого я пока не понимаю.

— Там ему не будет страшно, — добавляет она. — Не хочу, чтобы он боялся.

Я смотрю Кларе в глаза, и постепенно до меня доходит, что она имеет в виду. Мы составляем план. Едва проснувшись, Уилл снова плачет. Из его груди вырываются тихие рыдания, и я понимаю: мы поступаем правильно. Надеюсь, что правильно.

Когда в доме воцаряется тишина, будить Уилла не приходится. Он не спит и уже готов ко всему. Как только мы сказали, что хотим поделиться с ним секретом, и велели не пить витамины и никому, даже Луису, ничего не рассказывать, у него слегка поднялось настроение, а в глаза вернулся намек на прежний живой блеск. За полдником, пока мы все помогали Уиллу, он постоянно улыбался, отчего даже Луису как будто полегчало. Гений надеялся, что его друг поправится, как поправился Джо. Что это окажется банальный грипп.

— Куда мы идем? — шепчет Уилл.

— У нас для тебя особенный сюрприз, — отвечаю я, помогая ему обуться.

На ступеньках поддерживаю Уилла, а половицы, словно сговорившись, даже не скрипят. Наверное, какую-то часть дороги придется нести его на руках.

— Так ты поэтому весь день дрыхнешь? Ночью, что ли, вообще не спишь?

— Иногда.

— А нам почему не сказал? — В темноте он кажется совсем бледным. Потом обиженно добавляет: — Про таблетки. Зачем хранил от нас этот секрет?

— Не знаю. Боялся, что меня поймают, если кто-нибудь узнает. — Сейчас это и есть правда. Не говорить же Уиллу, что поначалу я лишь хотел хоть ненадолго избавиться от всех, кто есть в доме. Да и от самого дома. — Я никому не говорил. Даже Кларе. Она сама додумалась про таблетки и не стала их пить.

Уилл кивает и вроде ухмыляется. Наверное, ему хватило моих объяснений. Уилл не из тех, кто держит зло. В людях он видит только лучшее.

Внизу лестницы нас уже ждет Клара с двумя флягами в сумке. На одном плече у нее висит одеяло. Уилл улыбается ей, а я помогаю ему спуститься по последним ступенькам. Клара протягивает мне две здоровые шпильки, которые стащила у Гарриет, и шепотом говорит:

— Нам нужен ключ от задних ворот. А мы с Уиллом пока приготовим сэндвичи, да? — Она улыбается ему, а потом смотрит на меня. — Увидимся в кухне. Уверен, что ключ и правда там?

Я киваю. Пришлось сказать Кларе, что я подслушал, как медсестры говорили о ключах в кабинете хозяйки. Само собой, это ложь, но сказать о том, что я видел ключи на стене собственными глазами, когда сдавал повторный анализ, я не мог.

Наконец я остаюсь один перед кабинетом Хозяйки, делаю глубокий вдох и просовываю шпильки в замок, как учил Джейк. Остается только уговорить руки не трястись. От пота пальцы скользкие, но я стараюсь сосредоточиться и после нескольких неудачных попыток все-таки слышу знакомый щелчок. Все, пути назад нет. Очень осторожно открываю дверь, причем уверен, что вот-вот заорет сигнализация и замигают огни. Но ничего не происходит. В тишине раздается только мое прерывистое дыхание.

Заглядываю в темную комнату и ужасно боюсь, что сейчас увижу за столом фигуру Хозяйки с рядами острых зубов и с чудовищно сияющими глазами. Однако в кресле никого нет. Передо мной самая обычная комната. Прикрыв за собой дверь, я крадусь к столу и включаю настольную лампу. С непривычки свет кажется таким ярким, что я на мгновение зажмуриваюсь, а потом подскакиваю к стене и по надписям на брелках ищу нужный ключ. Он старый, длинный и серебристый, с круглой петлей на конце. Наверное, именно такие ключи ведут к волшебным местам и открывают сундуки с сокровищами. В руке ключ кажется прохладным. От одного лишь его вида кружится голова. Меня начинает подташнивать. Когда я верну этот ключ на место, все безвозвратно изменится.

Кладу его в карман и быстро просматриваю пришпиленные к стене бумажки, но ничего о катере не нахожу. Начинаю паниковать, снова и снова глядя на имена, даты и время, которые ни о чем мне не говорят, и наконец смотрю на настенный календарь. Глаза выхватывают одно-единственное слово, и сердце несется вскачь. В клеточке десятого числа, которое выпадает на четверг, кто-то аккуратным почерком написал синим фломастером «Доставка».

Внезапно до меня доходит, что я понятия не имею, какой сегодня день недели. Начинаю искать подсказки. В голове гудит. И все же я нахожу то, что нужно. Еще одно слово в календаре. «Учителя». Видимо, в этот день уехали все наши учителя. Отсчитываю дни. Получается, что сегодня суббота. Если верить календарю, завтра приедут новые учителя, а катер появится меньше чем через неделю. И снова сердце бешено колотится. Лодка придет раньше, чем мы ожидали. После того, что случится сегодня, мне страшно захочется оказаться где-нибудь подальше отсюда. Там, где можно будет обо всем забыть.

Повернувшись к столу, я собираюсь выключить лампу, но вдруг замечаю лист бумаги, на котором заглавными буквами напечатаны наши с Луисом имена. Дрожащими руками беру листок и пытаюсь разобраться в медицинских терминах, которыми испещрена вся страница. Лишь добравшись до последнего абзаца, я понимаю все, что прочел. Перечитываю абзац трижды. Пялюсь на слова так усердно, что болят глаза. А вдруг на бумаге что-то изменится? Не могу дышать. Не знаю, что должен чувствовать. И не верю тому, что вижу.

Меня ждут Клара, Уилл, пещера и ключ, поэтому беру бумажку и отправляю ее в ксерокс. Он так долго включается, что я нервничаю не на шутку, потом вздрагиваю от шума и в конце концов возвращаю лист туда, где взял. Копия на ощупь теплая. Я поспешно складываю ее и заталкиваю в карман. В голове копошатся мысли. Обо мне и Кларе. Обо мне и Луисе. Обо всех остальных. О лодке. О побеге. Хочется сесть и перевести дыхание, но времени нет. Потом.

В итоге решаю, что первым делом нужно пережить сегодняшнюю ночь. Поэтому выключаю свет и в темноте крадусь обратно в коридор. Бумажка, которая лежит в кармане, не изменила того, что должно сегодня произойти.

Уилл и Клара ждут меня у кухонного окна. Даже в толстом свитере и пальто Уилл кажется очень маленьким. Клара надела ему на руки носки, чтобы не замерз. Пока мы ведем его на улицу, у него горят глаза. Небо над головой ясное, ночь холодная, но Уиллу, похоже, наплевать. Он громко ахает, когда мы открываем ворота. Слава богу, они скрипят и вполовину не так громко, как я ожидал. Глядя, как радуется Уилл, я вспоминаю о том, какую ощутил свободу, когда мы с Кларой впервые перебрались за стену. В ту ночь впервые со дня приезда в дом я почувствовал себя живым.

К пляжу мы идем медленно. Уилл еле-еле передвигает ноги, а каждые пару метров и вовсе спотыкается, но решительно настроен идти сам, а не висеть у меня на спине.

— Море! — говорит он, когда мы останавливаемся над рваным проходом вниз. — Вы только гляньте!

— Красиво, правда? — улыбается Клара.

Темная гладь подмигивает нам отражением звезд. Уилл кивает, и его лицо озаряется широченной улыбкой. Он уже забыл о крови. Забыл о том, что происходит. Его полностью поглотило ночное приключение.

— Идемте, — говорю я. — Дальше еще интереснее.

Очень медленно мы спускаемся к морю, хотя мы с Кларой знаем эту дорогу так хорошо, что могли бы бежать по ней с закрытыми глазами и нигде не споткнуться. Но сегодня с нами Уилл, и мы постоянно подсказываем ему, куда поставить ногу, а куда лучше не ставить. Тем не менее, мы его крепко держим, так что в любом случае он не упадет.