Как только я выхожу из столовой, все летит к чертям.

— Тоби? Луис?

В коридоре нас поджидает Хозяйка. Клара с Элеонорой уже ушли, а Уилл с Томом еще едят. От того, что Хозяйка произнесла наши имена, мы застываем. Ее лицо ничего не выражает. Пронзительные глаза глядят на нас без всякого намека на эмоции. Сколько же надо тренироваться, чтобы научиться принимать такой безразличный вид? Мы с Луисом переглядываемся, и я вижу в бледном лице гения отражение собственного страха. Никакого Джейка больше не существует.

— Прошу в мой кабинет.

Хозяйка открывает дверь, и мы заходим. Сердце колотится в горле. Никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот момент, когда она произнесла вслух мое имя. Словно приклеенный, Луис жмется ко мне. Его пальцы касаются моих, и на одно ужасное мгновение кажется, что он вот-вот возьмет меня за руку. Переступая порог, я даже начинаю думать, что держаться за руки не так уж и плохо. Чего хочет Хозяйка? Неужели она знает про ночи? Но если так, то почему здесь Луис, а не Клара?

Дверь с щелчком закрывается, и я тяжело сглатываю. Свет кажется слишком ярким, в ушах пульсирует. В кабинете ждет медсестра — та, что с нами разговаривала. У нее в руке шприц. В мыслях всплывает лазарет. Неужели наша очередь?

— Не нужно волноваться, — говорит медсестра.

— Говорить буду я. — Голос Хозяйки спокойный и пустой, но медсестра все равно опускает взгляд, а Хозяйка продолжает: — Нам нужно повторно взять у вас анализ крови. Закатайте, пожалуйста, рукава.

Я вхожу в режим автопилота и непослушным пальцами делаю то, что велено. Медсестра сказала, не нужно волноваться. Может быть, что-то напутали с результатами анализов? Перебираю школьные воспоминания, но не могу припомнить, чтобы кто-то сдавал анализ заново. Возможно, местное оборудование давно устарело. Рядом тяжело дышит и заметно дрожит Луис.

— Все путем, — говорю я. — У меня в школе такое случалось. — Вдобавок улыбаюсь, разыгрываю спокойствие. — Хорошо хоть, это мы, а не Уилл. Нам иголки нипочем.

Луис так на меня смотрит, словно у меня есть все ответы. Он хочет верить в мою ложь. Я тоже хочу в нее верить.

— Хочешь первым пойти?

Луис кивает. Медсестра хлопает по бледному предплечью, чтобы найти вену.

Хозяйка уже сидит за огромным деревянным столом и просматривает какие-то бумаги, будто нас здесь и нет.

Странное местечко этот кабинет. Старомодный, как и все в доме, но вещей здесь больше, чем я уже привык видеть в помещениях. За нами стоит диван и маленький столик с чайником и несколькими чашками в компании с сахарницей и кувшинчиком молока. Над огромным древним ксероксом висят два блеклых пейзажа. Не видно ни компьютера, ни даже телефона.

Главным в комнате все же остается заваленный бумагами стол, а на стене рядом с ним висит доска, к которой кнопками пришпилены какие-то записки. Что там написано, с моего места не разобрать. Рядом с доской небольшой стенд, где висят всякие ключи. Здесь так тихо, что я слышу собственное дыхание и поскрипывание ручки Хозяйки. И тут до меня доходит, что этот кабинет — сердце дома. Все важное хранится именно здесь.

— Давай руку, — мягко говорит медсестра, и страх возвращает меня к анализу крови, но в голове продолжает зудеть наш с Кларой план.

Зуб даю, на стене висит расписание, когда приходит и отходит лодка.

Игла протыкает кожу. Я вздрагиваю и смотрю, как из вены выходит кровь. Повторный анализ, значит. В животе вспыхивает сгусток. Голова кружится, меня подташнивает. Кожа становится липкой. Что бы я ни говорил Луису, сам думаю только об одном: наше время на исходе.

Если мы с Кларой действительно хотим сбежать, то, наверное, лучше поторопиться.

Мы стоим в коридоре и смотрим, как медсестра несет к лифту образцы нашей крови. Видимо, поедет с ними на верхний этаж. В лазарет. Не хочу об этом думать. Хочу думать не об анализах крови, а о лодке. О том, как влезу в святая святых Хозяйки и узнаю, когда лодка снова появится. И о том, как мы с Кларой свалим к чертовой матери с этого сраного острова.

— Думаю, не стоит рассказывать об этом остальным, — говорю я Луису. — В смысле это же самый обыкновенный повторный анализ. Ерунда. Но сам знаешь, какие люди. Никто не видел, как Хозяйка нас звала. Вот и не надо никому ничего рассказывать.

Луис кивает. Его лицо опять темнеет от страха. Он прекрасно знает, что я имею в виду. Знает, как мы смотрим на заболевших. С любопытством, с надеждой и немного свысока. Ни ему, ни мне не хочется, чтобы на нас смотрели так же. Сердце несется вскачь, словно кто-то ускорил внутри меня время. Чтобы притормозить его, делаю глубокие вдохи. Я к этому не готов. И вряд ли когда-нибудь буду.

Внезапно осознаю, что очень боюсь, но, кроме того, страшно рассержен. Все это несправедливо. Для каждого из нас.

А в комнате отдыха меня уже ждет Джейк.

Я иду по коридору и вижу у двери группку болтающих детей.

— Нас не пускают, Тоби, — говорит Уилл, в котором бурлит нервозное волнение. — Он там с Элби.

Удивительно, что Джейк не пригласил зрителей. Может быть, переживает, что между ударами могут прозвучать неудобные слова. Он уже облажался с Кларой. Хотя я не прочь указать ему на тот факт, что дракой со мной он никого не убедит, будто бы ему все до лампочки.

— Тогда я пойду с Томом.

Том кивает, и никто не возражает. Брать в качества подмоги Уилла и Луиса не вариант. Чуть дальше по коридору липнет к стене хмурый Дэниел. Видимо, бесится, что его не взяли в общее веселье. Мне его немного жаль. Ему стоит понять, что крутым он уже никогда не станет. Может быть, тогда он прекратит вести себя, как кусок дерьма.

— Ты как? — Меня за руку хватает Клара.

— Порядок. — Но внутри я весь горю. Все страхи о том, что со мной может сделать Джейк, испарились в кабинете Хозяйки. — Не спускай глаз с Дэниела и не давай ему приставать к Уиллу и Луису.

В ответ Клара кивает и вдруг, улыбнувшись, целует меня. Ее язык оказывается у меня во рту, и все это видят. Уилл хихикает, Луис тщетно пытается присвистнуть, а Элеонора краснеет.

— Уродская шлюха! — шипит Дэниел.

— Жирная свинья! — тут же отзывается Уилл.

От неожиданности я смеюсь. Уилл больше не испуганный ребенок. Дэниел злобно зыркает. Явно размышляет, стоит ли подраться с Уиллом, вот только он в меньшинстве. К тому же, наверняка за всеми этими запугиваниями и подленькими фразочками прячется пацан, которого задирали гораздо чаще, чем любого из нас. Очень может быть, Дэниел из тех, кто привык убегать, а не давать сдачи.

А я уже готов ко всему и хочу, чтобы все наконец случилось. Толкаю дверь и вхожу в комнату отдыха. Столы и стулья сдвинули, чтобы освободить место посередине. В углу у окна с задвинутыми занавесками на одном из столов сидит Элби. Как по мне, с занавесками уже перебор. Я никогда не видел, чтобы медсестры или учителя выходили в сад. Да и погода сегодня ни к черту.

Краем глаза замечаю, как Том облюбовал себе удобное местечко, но все мое внимание занято Джейком, который стоит в центре расчищенного пространства. У него стиснуты зубы, а сам он как натянутая струна.

— Напоминаю: никаких синяков на мор…

Договорить я ему не даю. Направляю весь страх и ярость из сгустка в животе прямо в кулаки и с ревом бросаюсь на Джейка. Размахиваюсь и со всей дури бью его в челюсть. К черту его правило не оставлять синяков на морде. К черту вообще все правила.

Джейк отшатывается, прижимает пальцы ко рту, из которого сочится кровь, и удивленно смотрит на меня. А у меня пульсируют костяшки.

— Я же сказал, никаких…

Я приседаю, бросаюсь вперед, врезаюсь в Джейка и валю его на пол. Мы тяжело падаем. От моего веса из его легких вышибает весь воздух. Борясь за то, чтобы оказаться сверху, мы катаемся по полу. Комната вертится. Джейк больше и сильнее, но сейчас ему не хватает моей злости. Мне удается схватить его рукой под подбородком. Я тяну его голову назад, рычу и хриплю, как какое-то животное.

Вдруг замечаю, что Том и Элби стоят рядом и в ужасе смотрят на нас. У меня болит череп — Джейк схватил меня за волосы. Я забываю о подбородке и тоже хватаю его за патлы. Драка становится мерзкой и грязной. Мы оба чересчур переполнены подавленными эмоциями, чтобы драться как положено.