Олег покачал головой. Ольга почти не узнавала мужа – всегда очень спокойный, слова лишнего из него не вытащишь, он просто кипел.

– Сутки, Оль, сутки!!! Может быть, если бы сразу кинулись, спасти бы удалось. Хотя там такое… Вряд ли… Ну, в общем, машина в лепешку. Оба в морге…

Ольга залилась слезами. Ей было безумно жалко Сережку – осиротевшего в два годика, жалко Валюшку, которая успела по секрету признаться, что скоро у Сережки будет братик или сестричка. Жалко Митьку, весельчака и балагура. И страшно оттого, как бывает скоротечна жизнь человека.

– Не плачь, солнышко. Завтра похороны. Я разговаривал с Митькиным братом двоюродным – эти твари не приедут. Никто! У них, видите ли, горе в семье, они не могут…

– Конечно, горе! Митька же погиб.

– Нет, моя дорогая. У них тетка померла в восемьдесят с хорошим хвостом. А то, что молодой мужик – их брат, черт побери, – с женой разбились на машине, это не горе. Эта скотина так мне и заявила: и не надейтесь, что мы будем тратиться на Митькины похороны. Сам всю жизнь отрезанным ломтем был, пусть и теперь не рассчитывает на нас…

– Что?! Вот так прямо и сказал?

– Вот так прямо.

– Бедный малыш… – У Ольги от спазма перехватило горло. – Как же он теперь? Что, в детдом?

– Не говори глупостей, Оля, какой детдом? У Митьки же и брат двоюродный, и две сестры… И у Валюшки родня была вроде. Найдем, оповестим. Решится как-то. Сейчас, конечно, он у нас побудет. Я уж и ключи у коменданта взял – одежку же парню надо взять. Лекарства, может, какие особые. Ты умойся, и пойдем вниз.

Прошли похороны. Сережка пару раз спрашивал у Ольги, где мама. Та, стараясь не реветь каждый раз в три ручья, честно отвечала, что мама очень занята и поэтому пока не может приехать. Но потом разговоры о маме и папе как-то сошли на нет – и в яслях, где все всё отлично понимали, и тем более дома. Олег пытался связаться с сестрой Дмитрия, потом с двоюродной сестрой Валентины. Те охали и ахали в телефон, но никто даже не подумал приехать за племянником.

Дело принимало серьезный оборот – уже начали шевелиться органы опеки. И тогда Олег, собрав семейный совет в лице собственной жены, заявил:

– Оль, я буду заниматься Сережкиным усыновлением. Родня эта проклятая пока почешется, парня и в самом деле могут в детдом упрятать. Это не по-человечески, я так не могу.

Ольга, которая прекрасно понимала мужа, представляла и то, какие впереди трудности – и трудности бюрократические были не самыми страшными. Но муж так решил, и решил мудро и справедливо. Значит, теперь в семье двое детей.

– Хорошо, Олежка. Трудно, но мы справимся. Это, ты прав, и в самом деле единственный выход.

– Я уже с начальством поговорил, Ольчик. Они помочь обещали. Потом, как все закончится, нам квартиру новую дадут. Может, не сразу. Главное, чтобы в суде все гладко прошло.

Ольга не сразу поняла, о каком суде говорит муж. Но чуть позже стало ясно, что все документы надо будет передать именно в суд – там должно быть принято решение, которое будет для гражданского состояния обязательным.

Уж сколько нервов это стоило ей и Олегу, мы сейчас вспоминать не будем. Как не будем вспоминать, сколько раз органы опеки в лице расплывшейся, омерзительного вида инспекторши пытались забрать мальчишку и сколько раз намекали, что все проблемы можно было бы проще решить «за разумное вознаграждение». Вот только Олег был не просто человеком в погонах, а мальчик Сережа – не просто сиротой. Поэтому через долгих восемь месяцев Олег наконец торжествующе принес домой долгожданный документ.

– Ну вот, мать, у нас мальчик родился… Не плачь, мы все сможем – нам есть для кого жить.

Буквально на следующий день родня со стороны Валентины, как говорится, проснулась: приехала ее сестра. Ну как сестра – дочь двоюродного брата матери. Девица на высоких каблуках и с высокими требованиями. Она вошла в комнату, где играли дети, брезгливо посмотрела на племянника и вышла, не сказав мальчику даже «привет». Зато Олегу она сказала, чтобы он не рассчитывал на помощь со стороны семьи. И вообще, она приехала, только чтобы привезти отказ, – именно так ей велел поступить «ее адвокат».

– Ну, понимаешь, друг, чтобы потом пацан ко мне не заявился требовать денег и вообще чего-то. А так вроде и не знаем мы о нем ничего. Нет в нашем роду его… Отказ – он отказ и есть.

Ольга слышала все это из кухни. Девица вручила Олегу бумажку в коридоре и была такова.

Тем история, в общем, и завершилась. Сережа теперь был Сережей Мальцевым. Семья – Олегово начальство не подвело – вскоре и в самом деле переехала в квартиру побольше. Олег честно и вовремя повышался в звании. Дети пошли в школу и учились… как, в общем, учатся все дети. Когда Танечке и Сереже было по восемь, у Ольги родился мальчик. Олег назвал его Дмитрием, и конечно, в семье его звали Митькой – хоть так Мальцевы пытались сохранить память о друзьях.

Время шло, менялась и страна. Вскоре Олег понял, что надо искать новое поприще приложения накопленных за годы знаний, и уволился из армии. Вся немалая семья переехала на восток страны – в большой и, к счастью, не столичный город, к родителям Олега. Довольно быстро и Ольга, и Олег нашли работу.

Когда Сережа был в пятом классе, Олег начал замечать, что сын за уроками почти не сидит. Но все задачки всегда были решены правильно, учителя никаких претензий к мальчику не имели, только учительница математики на каждом собрании говорила, что «Мальцев слишком быстро усваивает материал» и она боится, что знания его будут слишком поверхностными.

Олег учинил дома сыну допрос с пристрастием и узнал, что учительница поймала его за чтением учебника по математическому анализу и страшно раскричалась.

– Так что ей не понравилось, сын?

– Пап, она орала, что сама еле в этом разобралась и что мне еще не по возрасту даже пытаться разобраться в таких серьезных вопросах.

– Понятно. Давай завтра к деду сходим в институт, а потом будем думать дальше.

Беседа одиннадцатилетнего Мальцева-младшего и завкафедрой высшей математики затянулась на добрый час. Мальчик вышел малость взмокший, но вот глаза его светились: он нашел людей, с которыми мог разговаривать… ну почти как равный.

– Олег, – завкафедрой, давний приятель отца, был задумчив. – Я даже не знаю, какого вердикта вы от меня ждете… С одной стороны, юноша весьма поверхностен во многих областях знаний… Но, с другой стороны, некоторые мои студенты знают меньше него. И намного. Я бы посоветовал заниматься с ним специально. Или сменить учебное заведение. Школа ваша, боюсь, загубит мозги. А этого, думаю, вам не хочется точно так же, как мне.

Олегу, конечно, этого совершенно не хотелось – его отец всю жизнь преподавал и страшно трясся над каждым более или менее перспективным студентом. И Олег, который уже немало лет именно мозгами зарабатывал на хлеб для своей изрядной семьи, прекрасно понимал его.

Решение пришло с неожиданной стороны: мать Ольги жила в столице и позвала внука к себе.

– Олечка, ну подумай сама: вы дома пытаетесь Сереже найти преподавателей, а у нас тут, всего в двух кварталах, прекрасная спецшкола. Ее выпускники даже без дипломов работают в серьезных местах. А уж если поступают, то в самые знаменитые институты. Столица все-таки…

– Мам, я поговорю с Олегом. Страшно малыша предавать, ты же знаешь…

– Да уж, а оставить его в школе в тупицу превращаться – это не предательство…

Пятый класс Сергей закончил в обычной школе, а вот шестой начал уже в столичной, специальной. И оказалось это решение Олега и Ольги одним из самых мудрых: спецшколу сын закончил с золотой медалью и стал одновременно учиться сразу в двух университетах – столичном и далеком заокеанском.

Но семья Ольги и Олега меньше не стала: через три года после отъезда Сергея родилась Анечка. Отец семейства теперь подтрунивал над средним сыном:

– Вокруг нас, Митька, настоящее бабье царство.

Сын соглашался.

Возможно, история этой семьи не самая обычная, но разве не похожа она на истории многих других семей?