-- Где она? -- сбежав вниз к консьержке, вскричал я.
-- Но мсье, мадемуазель ушла, ничего не сказав, -- фальшиво улыбаясь, ответила хозяйка, сама невинность.
Слепая ярость порой наш наилучший союзник. Вот и тогда -- я схватил ее за грудки и сдавил с такой силой, что бедняжка вдруг стала пунцовой и едва смогла вымолвить:
-- Ее увели...
-- Кто? -- прошипел я, немного ослабив хватку.
-- Она не назвала себя, этакая яркая блондинка, стройная, лет 25, -- на одном дыхании выговорила женщина.
-- Что она сказала?
-- Чтобы я держала язык за зубами -- и хорошо заплатила.
Отпустив вздрагивающую, словно под током, перепуганную хозяйку гостиницы, я пошел к машине.
"Пат, это Пат!.." На следующий день после убийства Скотта со мной по телефону связался Роже Шали, сказал он следующее: "Здравствуйте! Узнали?!... Она в полном порядке, цела и невредима. Подробности при встрече..." Он говорил о Патриции... Но почему она это сделала? Где теперь Элен? В замке? Она с Пат более в безопасности, чем со мной. Я должен просто ждать. Но не будет ли это ошибкой?
Да, именно так я утешал себя тем, что причин для беспокойства нет, что Элен скоро даст о себе знать. Напрасно...
Во второй половине дня я позвонил в офис Роже Пали, но Мария Стюарт ничего не знала. Ближе к вечеру, не в силах более томиться ожиданием, отправился в Париж, не имея никакой цели.
Я находился в пути, когда позвонил Карл.
-- Вы вместе? -- он думал, я с Элен, -- Отец предупредил меня, я собирался к Вам.
-- Нет, я один.
-- Возникли проблемы?
-- Кажется, да...
-- Приезжайте. Может быть вместе что-нибудь решим.
-- Может быть... -- неопределенно ответил я и положил трубку.
Впереди загорелся красный свет, я притормозил и, словно забыл, где нахожусь, сидел как кукла, на которой испытывают ремни безопасности.
"Что же случилось с Элен?" -- терзала одна мысль.
Я вернулся на дорогу, когда моя машина внезапно, сама по себе, подалась вперед, тут же вышел, захлопнул за собой дверцу и увидел, что стоявший за мной полосатый, будто зебра, BMW врезался мне в задний бампер.
"Спишь! Зеленый же!"-- взвизгнул набежавший на меня импозантный лысеющий господин, очевидно, его владелец, но только после этого он вздохнул сокрушенно, и круглое лицо неожиданно расплылось в широкой улыбке. -- Ладно, парень, не будем ссориться, хоть ты и виноват отчасти, но я готов все забыть и даже компенсировать твои потери... Свои так свои...
Оставим в стороне его заблуждения относительно моей вины, он был прав в главном -- еще за секунду до его последних слов я с удовлетворением тоже подумал: "Свой".
Будто из-под земли вырос полицейский -- четырехрукий великан с безобразным безносым лицом.
-- Прошу прощения, господа, что здесь происходит? Предъявите ваши документы, -- прогундосил он.
-- А пошел ты, -- скороговоркой отвечал лысеющий господин, уже намереваясь сесть в свою машину.
-- Это ты мне, слизняк?! -- взревел полицейский, хотя лицо его оставалось спокойным. Никогда раньше я не слышал, не видел, чтобы мутанты, находящиеся при исполнении служебных обязанностей, вели себя подобным образом, напротив, что отличало их, так это какое-то особенное чувство долга.
Владелец BMW, взглянув в глаза надвигающегося гиганта, так и застыл у открытой дверцы, словно кролик перед удавом. Одним, почти неуловимым движением руки мутант поставил его на колени, затем, не обращая внимания на то, что жертва, не отправившись от удара, все еще судорожно хватает ртом воздух, поднял за галстук и бросил на капот.
-- Ноги на ширину плеч, -- орал он.
На тротуаре останавливались прохожие -- становилось все интереснее. Но кто они были! Лишь одно, два, промелькнувшие лица ЛЮДЕЙ, испуганные, извиняющиеся или беспомощные, остальные -- мутанты, наблюдавших за расправой, кто с любопытством, кто одобрительно, но, ради БОГА, только не сочувственно.
Меня задело за живое. Да, это было раньше. Я хорошо помнил тот балкон, того длинного, как жердь, трехглазого, но как подавлены мы были тогда, соприкоснувшись с произволом, с грязью,.. и что за наваждение?! В который раз!.. Неужели в них не осталось ничего человеческого, неужели, потеряв человеческий облик, они утратили милосердие? Так ли мы виноваты перед ними? Если жизнь обернулась трагедией, то разве не нашей общей?
...Глас вопиющего в пустыне! Сантименты! Предо мной были враг и свой, которого унижали и били...
Мой возглас: "Стоять" последовал за вторым беспощадным ударом гиганта. И пока тот, кого я называл в те минуты почти братом, бессильно сползал по капоту вниз, мутант медленно повернулся и с недоумением и насмешкой посмотрел на меня. Но затем он увидел перед собой дуло пистолета (с некоторых пор я уже не расставался с оружием), и в глазах его отпечатался страх.
" Отойдите на пять шагов," -- приказал я ему.
Полицейский покорился; между тем уже собравшаяся толпа угрожающе сделала шаг вперед. Я быстро подошел к сидящему на земле человеку, наклонился к нему, спросил:
-- Сможете вести машину?
-- Да... -- смахивая слезу со щеки, согласно кивнул он.
Я помог ему сесть за руль. Мы обменялись долгими взглядами; он коротко сказал "спасибо", и его BMW рванулся с места, тараня расступившуюся толпу. И, только оставшись один, я увидел, что, спасая незнакомца, сам оказался отрезанным от машины тремя малоприятными господами. Оружие, видимо, нисколько не пугало их. Скверным было и другое -- я упустил из поля зрения полицейского.
Через мгновение мне показалось, будто портовый кран поднял мое тело над землей, а затем, разжав стальные лапы, бросил вниз... Полицейский наклонился надо мной снова, взял за руки и за ноги... Я бился, барахтался, извивался, но был для него словно ребенок...
-- Потрудитесь поставить мсье на ноги, -- внезапно прозвучал грозный окрик.
Когда ему беспрекословно подчинились, я мог узнать моего избавителя.
-- Я полагаю, у Вас буду крупные неприятности, -- пряча какие-то свои документы, уже обычным для себя голосом говорил Андрэ Пани; четырехрукий полицейский стоял перед ним навытяжку, не смея возразить. -- Господа, мне думается, инцидент исчерпан, -- громко произнес Пани и обвел взором толпу, будто выискивая провинившегося.
