Вдох-выдох.

Посчитав, что ей показалось, продолжила чтение.

«Герман остановился возле стола. Его взгляд задержался на Священном Писании, лежащем около вазы с цветами. Насмешливо закатив глаза, он скрестил на груди руки и повернулся лицом к Миле, пленённой в магической печати, начертанной на дубовом полу спальни.

Его тонких губ коснулась лукавая улыбка. На ресницы упала иссиня-чёрная чёлка.

Чуть склонив голову набок, Герман вязко произнёс:

– Не помешаю?»

– Определённо демон-искуситель, хотя, по сути, являюсь как раз его противоположностью, – в спальне вновь прозвучал голос, что и пару минут назад.

По телу Юлии пробежали мурашки. Сердце пропустило удар. Она замерла. Выровняв дыхание, повернула голову. Опять никого.

– Кто здесь? – негромко и озираясь. Юлия посчитала, что, возможно, у неё такое необычное видение и какой-то призрак через него пытается ей что-то сказать, но пугало то, что он действовал не так, как прежде выходившие с ней на контакт. Это было не во сне, а наяву. Голос и больше ничего…

– Я, – в голосе послышалась ухмылка.

– Кто «я»? – недовольно. Юлия отложила книгу.

– Герман.

Замешательство. Юлия шумно сглотнула.

«Я схожу с ума».

Холод пробежал по спине. Её взгляд заметался, ища источник голоса.

– Не ври, – наконец сказала она. – Такого не бывает.

– Чего именно? Тебя? Меня? Маленького голубого шарика, мчащегося в бесконечной черноте вместе с пылающими газовыми гигантами? Любви… – елейно. – А что существует? Реально? Боль?..

Юлия нахмурилась. Инстинктивно сжала кулаки.

– Ты просто герой какой-то книги, – недовольно пробубнила она. – Оживший в моём раненном страданием воображении.

– Позволь заметить, не какой-то, а мистической, – доброжелательно, но с гордостью.

– Да какая к чёрту разница?!. – эмоционально. Вдох и медленный выдох. – Чего ты хочешь?

– Быть с тобой в Аду [2], – Герман рассмеялся. – Извини, – сконфужено. – Не удержался. Не бойся меня, – мягко.

– Ещё чего, – фыркнула Юлия. Поджала губы. Она не знала, что говорить и что спрашивать. Мысли разлетелись в разные стороны, как бусинки с порвавшейся нити ожерелья. – Как?.. Почему?.. – замотала головой. – Разве герой романа может, – нервно облизала губы, – ожить по-настоящему?

– Мой автор в свою книгу вложил не только талант, но и часть души. Продумал все от «а» до «я», ни про что и ни про кого не забыв. Когда это происходит, то где-то во вселенной зажигается звезда, строится новый мир, появляется жизнь. Герои становятся вполне осязаемыми, но не здесь, а… там.

– Но я слышу тебя здесь.

– Потому что ты ведьма, – нежно.

– Откуда ты знаешь?..

– Чувствую.

– Зачем ты пришёл? Я тебя не звала.

– Уверенна? – пара секунд тишины, в которой отчётливо было слышно, как тикают часы. – Ты ждала меня. Моего появления. Почему же отрицаешь?..

– Не знаю, – озадаченно и едва слышно. Юлия покачала головой.

– Знаешь. Человек всегда знает о том, что внутри него происходит, но не всегда готов услышать ответ, понять, принять. Ты боишься.

– Нет, – сквозь зубы.

– Ты одинока.

– Не твоё дело.

– Как знать, – задумчиво. – Я услышал твой голос, как ты читаешь, и вот я тут… отчасти. Это редко, но бывает в наших мирах. Иногда тем, кто слышит, нужна помощь, отсюда это и происходит. Иногда некий толчок для того или иного действия. Для чего судьба указала путь к тебе, для меня пока загадка. Но знаю, чувствую одно…

– Что?..

– Ты мне интересна, – пауза. – Расскажи, какая ты.

– Обычная, – Юлия пожала плечами и, дотянувшись до яблока, взяла его. Откусила.

Герман рассмеялся и цокнул языком.

– Нет, – непоколебимо сказал он.

– Да, – провокационно.

– Нет, и не спорь, – в его голосе застыло рычание.

– Для ангела ты слишком… – Юлия облизала губы, – импульсивный, – улыбнулась.

– У меня было трудное детство, – ехидно парировал Герман.

Юлия усмехнулась.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– А сколько дашь?

– Юлия… – устало.

– М? – она положила огрызок на край стола. – Летом будет тридцать. А что?

– Интересно.

– Тебя волнует моя внешность? Опасаешься, что твоя подопечная на самом деле окажется тол… – она осеклась, поражённая внезапной мыслю. – Откуда ты знаешь моё имя?

– Почувствовал, – растерянно.

– А если честно? – недоверчиво.

– Серьёзно. Мне нет резона тебе врать, – со сталью в голосе отозвался Герман. – Я не знаю, как это работает. Твоё имя само сорвалось с языка. И нет, Юлия, меня нисколько не интересует твоя внешность. Мне важна твоя душа.

– Зачем? Ты их похищаешь? – с сарказмом. Нажав рычаг управления кресла, отправилась на кухню.

– О небеса!.. – сокрушённо, но с улыбкой.

– Не помогут. Они тут глухие, – язвительно.

– Почему? – с насмешкой и игривым стоном боли. У Юлии создалось впечатление, что Герман вознёс руки вверх.

– Зачем? – по пути через зал, где маленький мальчик играл в машинки, она в молитвенном жесте подняла руки и усмехнулась.

В этот момент в телевизоре начался показ очередного клипа и звучала песня Дмитрия Колдуна «Облака-Бродяги».

– Заткнись! – одновременно прошипели исполнителю Юлия и Герман.

– Не до твоих откровений, – озвучил Ангел из книги бурча, удивительно схожую мысль с той, что была у неё.

Рассмеялись.

Юлия нажала на рычажок, продолжив движение коляски.

– Хочу понять, почему мы друг друга слышим, – прозвучал примирительно голос.

– Может, потому что я сошла с ума… – шёпотом.

– В таком случае нам повезло, хоть не скучно будет, – нежно. – Ведь, быть может, это я лишился здравого рассудка, обменяв его не глядя на колкую на язычок собеседницу!

Ирина, стоя у стола, резала помидоры и огурцы.

– Значит так, Юля, – строго начала она. – Ничего не знаю и не хочу слышать отговорок. Сейчас ты будешь кушать. Никакие отказы не принимаются, – добавив в миску сметану, она начала перемешивать салат.

– Как страшно, – усмешка.

Ирина, вылив из кастрюли воду, вытащила оттуда пару картофелин и положила на тарелку с котлетой. Рядом поставила миску.

– Ешь! – погрозила пальцем.

– Ириш… – улыбка. – Если нетрудно, сходи в магазин. Деликатеса хочется, – Юлия задумчиво прикусила краешек нижней губы. – Икры красной! Возьми деньги, они где обычно.

Ирина цокнула языком и прищурилась.

– Если это хитрый трюк чтобы не есть…

– Нет-нет, – Юлия активно замотала головой. – Я съем всё, что ты поставила!

– Хорошо, но, как вернусь, зарядка. Так, – нахмурилась, – а твой телефон?

– Здесь, – Юлия похлопала по карману халата. – Не переживай. Если что всех подниму на ноги, и врачей, и пожарных, и патологоанатомов, – задорный, но горький смех.

– Типун тебе на язык! – отмахнулась Ирина и пошла в соседнею комнату, где игрался её сын. – Клавдия придёт где-то через час, присмотрит за карапузиком и тогда тебе, заяц, не отпетлять от тренировки, – крикнула оттуда она. Вернувшись с ребёнком на руках к принявшейся за салат Юлии, добавила:

– Веди себя хорошо, тётя Юля. А мы снежок смотреть и продавщицу погремушкой пугать. Помаши тёте Юле.

Ира рукой мальчика, крепко держащего игрушку – жёлтую рыбу с мигающими красными глазами, помахала ей.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь? Глаза у тебя как-то подозрительно блестят, – Ирина чуть нахмурилась.

– Да-да… – Юлия улыбнулась. – Прекрасно себя чувствую. Быть может, я влюбилась? – она пощекотала пяточку ребёнку.

– Ака, – замахал малыш.

Ирина, погладив её по голове со словами: «Давно пора», вместе с сыном покинула квартиру.

Оставшись одна, Юлия подъехала к окну. Потянув за верёвку, связанную с механизмом открывания, распахнула раму, взяла сигареты и зажигалку. Закурила.

– Не кури, – твёрдо сказал Герман.

– Иначе что? Накажешь? – усмешка. – Я ещё не слушалась… героев книг, – затянулась и пустила дым в помещение.