Мать хотела что-то сказать, но, поймав жёсткий взгляд дочери, явно передумала.

За приготовлением еды, за уборкой, они обсуждали шалости Кирилла, рутинные дела, говорили «ни о чём» и обо всём». Затем отправились в спальню, где Марина Александровна бережно помогала Юлии делать растяжку мышц, так чтобы ненароком не повредить связки. Поднимала ей руки, распрямляла ноги в коленях. Затем сделала лёгкий массаж, который больше напоминал поглаживания, ибо излишний нажим мог травмировать и без того больные мышцы. Обычно этими процедурами физиотерапии с ней занималась Ирина, ведь сама Юлия не могла выполнить весь перечень необходимых упражнений и с каждым годом недуга этот список только увеличивался. На занятие физкультурой в день уходило не меньше сорока минут, как конвейер… лекарства, упражнения, лекарства… но вся борьба давала лишь отсрочку поражению. Неизбежно болезнь побеждала.

После занятий и приёма ванны они посмотрели глубоким вечером фильм «Мирный воин» и затем, немного его обсудив, начали готовиться ко сну. Мать порывалась помочь Юлии переодеться, но наткнулась на стену льда. Та до дрожи и гнева не любила, когда с ней нянькаются, как с малым дитём. Это унижало её и ломало.

– Я сама, – как змея прошипела Юлия. Она не желала обижать мать, но нервы и боль порой прочно брали её в свой плен, затмевая разум. А тут ещё визит Влада, его взгляд… – Пока я могу заниматься хоть каким-то самообслуживанием, не пропаду. Как только стану недееспособна, лучше сразу пристрели! – свирепый взгляд, но протянула руки. С помощью Марины Александровны встав с инвалидного кресла, Юлия не без труда с её поддержкой сделала два крохотных шага и села на кровать. Принялась снимать с себя блузку.

– Не говори так, доченька, – со страхом проговорила женщина. В её глазах застыли слёзы. Лицо исказило страдание. – Я же тебя…

– Не стоит, – повелительный взмах руки. Мгновение, и голос смягчился. – Помоги мне снять юбку.

Марина Александровна тут же принялась осуществлять её желание. Затем минут десять ждала пока у Юлии получится надеть ночнушку. Вновь помогла сесть в кресло, отвезла в туалет, потому как та наотрез отказывалась без особой надобности пользоваться памперсами.

– Подай мне, пожалуйста, со стола книгу. Хочу на ночь почитать, – уже полулёжа в кровати на горке крупных подушек сказала Юлия.

Мама выполнила её просьбу. Зажгла ночник, положила рядом с ладонью мобильный телефон, пожелала спокойной ночи, поцеловала в щёку. Выключив верхний свет, покинула комнату, закрыв за собой неплотно дверь.

Марина Александровна оставалась в квартире на ночь, а утром уезжала обратно в Ярославль, где и жила теперь Дарья с семьёй.

Юлия возобновила чтение. В последующих главах познакомилась с главным героем Рангелом, осуществляющим свои тайные и пока никому не ясные дела в Лондоне. Это был эгоистичный самовлюблённый демон, принявший облик человека и считающий, что за ним всегда истина. Но на это, как он непоколебимо считал, у него были права, купленные его же кровью и страданиями, что, впрочем, отчасти и было так. Он не был отъявленным злодеем, но и до положительного героя ему было как улитке до гоночного болида по скорости. Юлии нравилось, как автор подавал героев, они все были неоднозначные, а оттого живые. Рангел был умён, хитёр, красив и… со вселенской грустью в глазах.

«Обычно хорошие девочки всегда влюбляются именно в таких плохих мальчиков», – подумала Юлия, перелистывая страницу. Рангел её не сильно интересовал. Он вызывал у неё жгучее желание разбить об его голову пару десятков тарелок. Её интересовал его соперник и одновременно брат Герман, о котором порой говорили некоторые персонажи. Это был ангел, сумевший при человеческой жизни устоять от соблазнов Тьмы и теперь тайно от всех стремящийся вырвать из её клешней Рангела, применяя при этом далеко не всегда самые светлые способы. И оба брата боролись за Милу, но не как за свою любовь, а как за тайный ключик для некого ритуала, о котором автор пока что умалчивал.

Седьмая глава, восьмая, девятая… А о Германе лишь увеличилось количество доступной информации, открываемой другими персонажами в диалогах и обрывочных воспоминаниях, но он сам всё никак ещё не показывался. Юлия посмотрела на настенные часы. Они показывали полчетвёртого ночи. Мысли становились вялыми, поэтому, положив книгу на прикроватную тумбочку, она выключила свет и сомкнула веки. Но сон не спешил брать её в свои сети, даровав забвение. Спина болела. Становилось всё труднее лежать. Юлия протянула руку, устало вытащила из ящика обезболивающий препарат, который до последнего не хотела принимать, потому как он хоть и приносил облегчение, но делал её духовно слабой и побочными эффектами приближал смерть. Запила таблетку водой из стакана, заботливо оставленного матерью у ночника. Вновь опустила голову на подушку. Туманным взором упёрлась в окно, за которым сияла одинокая луна. Боль горящим кнутом била в позвоночник, в шею. Из глаз потекли слёзы. Юлия сжала подушку, подавляя в себе желание закричать от невыносимых мук. Часто задышала. Тело затрясло.

«Как я устала бороться!.. Зачем, ради чего?.. Кого?.. Мать? Сестра? Они так устали от моей боли. Я лишь пытаю их. Влад… пока я дышу, терзается виной. Зачем же… Ради кого? Себя я ненавижу. Зачем быть сильной так долго?.. Даже слёзы устали от меня»

Лишь с рассветом, наступившим около семи часов, Юлию одолел сон. В нём не было ничего. Никакой боли. Лишь пустота и холод.

Пробудилась она, когда Мария Александровна уже уехала, оставив записку с нежным посланием. Сумерки начали сгущаться над землёй. Немного поворочавшись в постели, стараясь ни о чём не думать, Юлия всё же решила, что пора дать новый бой очередному дню поражения. Сжав волю в кулак, руками вцепилась в петли специального сделанного по заказу отца выдвижного из стенки поручня. Хитро устроенный пружинный механизм помог ей сесть. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, она свесила ноги с кровати. Осторожно и выверенными движениями, близко к пределу напряжения всех имеющихся сил, пересела в инвалидное кресло. Ночной приступ украл у неё бодрость мышц, которой и без него и так было мало. Накинула на себя халат. Отправилась в ванную комнату. В проёме кухне встретилась с Ириной. Та, одетая в спортивный костюм, вытирала ладони салфеткой.

– Ты, Юлька, упрямая девица, – недовольно проворчала она. – Гордая кошечка, которая гуляет сама по себе, – нежно улыбнулась, но недовольно покачала головой. – Не зовёшь, зная, что я тут.

– Мобильный разрядился, – опуская глаза, соврала она. – Не хотела криком тебя напугать, – тихо.

– Меня таким не испугаешь, – убрав с лица прядь светлых волос, подмигнула Ирина. Проводила Юлию до ванной комнаты и подождала пока та самостоятельно умоется и причешется. Затем помогла справить естественные потребности. Подавая полотенце промокнуть вымытые руки, предложила позавтракать, хотя уже впору было ужинать и позаниматься физкультурой. Юлия ответила, что с растяжкой чуть позже они разберутся, есть же она пока не хочет. Выкурив на кухне сигарету, взяла яблоко, чтобы Ирина сильно не возмущалась на её голодание, и сказав, что отправится почитать пока заряжается телефон, вернулась в спальню. Устроившись за столом, жадно принялась за подаренную книгу.

Судьба, словно принося ей пряник вместо кнута за отвагу продолжать драться с ней, в новой же главе познакомила её с Германом. Тот пришёл к Рангелу в его временный дом, когда того там не было.

«Герман коснулся приоткрытой двери и, тихо переступив через порог пустой комнаты, замер. В его орлиный с небольшой горбинкой нос моментально ударил лёгкий аромат имбиря и перца. Запах столь родного и ненавистного ему существа. Недовольно поморщившись, Герман сузил синие глаза, медленно обводя комнату взглядом», – прочитав эти строки, Юлия откусила кусок яблока.

– Да я прям красавчик, – вдруг она услышала низкий, но мягкий мужской голос. Дёрнулась. Яблоко упало на стол. Сердце бешено заколотилось. Юлия оглянулась, но никого не увидела.