Сет посмотрел с уважением.

- Ты смелый человек, не боишься правды. Хочешь увидеть посланца богов? Он там, за окном, горюет по лучшему другу. Тень за его плечом - бессмертный. Только они не настроены ничего объяснять. Они пришли сюда не за этим.

Дальнейшее будто слиплось в тягучий дурной сон. Словно внезапно иссякла способность людей совершать осмысленные поступки.

Воздух густел от дыма. Оглушённая, растерянная Фран спустилась вниз и теперь сидела на полу рядом с Тони. Робко отведя с его некрасивого лица спутанные волосы, жалостливо погладила по щеке.

Почти утративший человеческий облик одноглазый, злобно и презрительно оскалившись, раздавал последние стрелы врагам под самыми стенами башни, перемещаясь между бойницами нижнего ряда.

Сет сделал то, чего не должен был делать - мысленно обратился к призраку воронёнка с вопросом - что тот теперь скажет. И дерзкий знакомый живой голос сразу же отозвался в его голове: "А ничего. Того раза тебе пока хватит. Только знаешь - отошёл бы ты дальше к восточной стене".

Внезапно всем телом вздрогнул Тони, резко взвился, и, не успев как следует очнуться, снова ринулся на еретика. Тот отступил на два шага назад - а дальше падал, подкошенный, сбитый с ног раздавшимся взрывом. Снесло обращённую к городу стену башни. Сына строителя подбросило вверх, - на мгновенье мелькнуло белое, безумное, незрячее лицо - прежде чем кануло в развёрстую пасть жаркой тучи огня и праха.

Сет по-кошачьи вывернулся в падении и приземлился на четвереньки. Обернувшись, метнулся к застывшей на месте девчонке, вокруг которой выгнулась осыпающаяся кромка провала и, ухватив за плечо, рванул на себя. Освободившийся выступ каменного пола, отколовшись, обрушился вниз.

Послышался надсадный кашель кривого, а потом на удивление спокойный голос:

- А лаза-то больше нет. То и хорошо, что следов не найдут. Только бы парни успели уйти.

Сдавленно пискнула Фран, прижатая к груди еретика. Только тогда Сет заметил, что снова держит её в руках - почти как в ту ночь, когда лишь вмешательство потусторонних сил предотвратило расправу. Медленно, нехотя, он ослабил захват и отпустил непонятное существо, в котором лишь этим безумным днём разглядел какие-то человеческие черты.

Сквозь оседающую пыль били лучи закатного солнца. Как-то сразу стало понятно, что день уже клонится к вечеру, и оборона воротной башни, должно быть, закончится вместе с ним.

Последние защитники заворожённо наблюдали, как из дымки проступают очертания Таомеры. Даже двое, которые были здесь чужаками, видели - никогда ещё город не был таким красивым. Серую штукатурку, маской покрывшую лицо бородача, пересекла извилистая красная полоса - кровила пустая глазница. Но по другой щеке тоже спускалась тёмная дорожка влаги.

Ополченец подошёл к краю и заглянул вниз. Пробормотал:

- Вот это всё - крошево, битый камень - пусть будет пухом тебе, наследник.

И тут же отскочил, едва не задетый стрелой.

Каменная кладка больше не защищала от обстрела, подходить к провалу было опасно.

Снизу доносились отрывистые команды. Вскоре стало понятно - приставные лестницы варварам всё-таки пригодились. Одноглазый растерянно смотрел, как над краем провала, словно рога, поднимаются их верхушки. Потом швырнул ставший бесполезным самострел, подобрал выломанную взрывом балку и, взревев, стал отбрасывать их назад. Но помогало это ненадолго.

Сет взял секиру, оставленную музыкантом. Первая показавшаяся над краем голова полетела вниз, но и Сет поймал плечом стрелу. Варварские лучники, похоже, не опасались задеть своих товарищей, взбирающихся по лестницам. Кому-то требовалось как можно скорее приблизить конец затянувшегося сопротивления.

Фран, недолго думая, снова взялась за лук. Теперь её не тревожили сомнения - она защищала свою жизнь, которая тоже чего-то стоила. Но и волшебные способности не просыпались. Впрочем, колчан опустел слишком быстро - или ей только так казалось: наливающееся краснотой закатное солнце уже зацепилось за потемневшие крыши города.

Расплавленное медное сияние лишило нападавших лиц, превратив в одинаковые ощетинившиеся железом смертоносные тени. Их число неотвратимо прибывало.

Фран подняла чей-то клинок, и теперь, не особо понимая, что с ним делать, стояла за спинами сражающихся мужчин. Еретик что-то крикнул на языке Пустыни. Отмахиваясь от врагов своей огромной дубиной, изумлённо прорычал одноглазый:

- Смотри-ка, мы нужны им живыми, - и упал, накрытый нахлынувшей тёмной волной.

И вскоре эта же волна ударила, захлестнула Фран, обдав лошадиным, дымным, звериным духом, звуком чужих голосов и звоном металла.

Теряя сознание - одно или сразу оба - Фран довелось заглянуть в промелькнувший перед её глазами случайный зазор между слоем грубой реальности и пустотой небытия. В пробившем космический мрак золотистом луче вели свой танец дивные создания. Призывно извивались унизанные браслетами девы в прозрачных покрывалах, самозабвенно закрывши глаза, на пухлых губах, одна на всех - жестокая и нежная улыбка.

А потом - пустота и холод.

И никого.

Глава двадцать четвёртая

Плен

- Так сколько их было? Сколько?

Гас Полуда не мог поверить, расслышав.

- Трое живых. И мертвец. Ещё одного отбросило взрывом. Два мертвеца.

Гас недовольно и подозрительно хмурился: ответ его явно не устраивал.

Высокие костры, разложенные по сторонам въездной площади, давали достаточно света, чтоб хорошо рассмотреть брошенных на мостовую пленников - со стянутыми за спиной руками, связанные для надёжности вместе, они не шевелились. Сотня воинов, доверенная Гасу Роксахором, обступила площадь.

- Вот ещё что, - из тени выступил коренастый кривоногий варвар и протянул вперёд лук, блеснувший на крутом изгибе богатой насечкой, - та стрела, что досталась Златогриву - всё-таки Меченого была стрела. С трёхцветными перьями, как он любил. Кто-то из этих его подстерёг. А мы грешили на здешних духов.

- Что там у вас стряслось? - насторожился Полуда.

- Ну, вчера, когда ребята уже прикидывали, как бы отметить победу, этому молодцу в дверях одного из домов померещилась баба. Он и кинулся вслед за ней.

- А другие что-то заметили?

- Может, заметили, может, нет - теперь уже не добьёшься. Чуть замешкались и отправились следом - а тот уже готов. Лежит грудью на кухонном столе - а рядом его мозги разложены. От головы почти ничего не осталось. Били каменной ступкой, та тоже напополам. И ни одной живой души во всём доме. Да и брошен он давно - по всему видать.

- А лук?

- Лука мы тогда не хватились. Растерялись - всё в ошмётках, со стола кровища капает, и мертвец светит голым задом. Штаны-то он успел спустить. Война - войной, а это бесовщина какая-то.

- Тёмный Одо сказал - колдовство, - сказал кто-то из толпы, - сильное колдовство в городе. Но его - сильнее.

- В потёмках - я ваш Одо, - едко заметил Гас - против всех колдунов Империи.

С презрительно поджатыми губами Полуда объехал пленников. Чёрная шкура коня отражала огни костров.

- Одного уже вижу. Здорово, кузнец! Правду ведь говорят, что все кузнецы знаются с бесами?

Одноглазый не потрудился поднять взор. Однако ответил:

- Здравствуй, Лис. Видно, не врут - я пять лет на тебя отработал.

Кривоногий варвар замахнулся было плетью, но Гас знаком его остановил.

- Толково работал. Мне тебя не хватало.

- Оно и видно. Жеребчик-то дурно подкован, - равнодушно заметил бородач.

- Возьмёшься поправить? - почти дружелюбно поинтересовался Гас.

- Нет, - одноглазый безразлично мотнул косматой головой.

Удар плети пришёлся прямо по лицу - совсем рядом с уцелевшим оком. Но Гас уже отвлёкся на другого пленника.