Девочки оглядели друг друга, им не нравилась их старая одежда, но деваться было некуда, пока хоть так…Они вышли за дверь, где на них уставился молодой охранник, Олег: – Вы куда? – спросил он.

– В магазин – ответили девочки.

– Паша, я пойду с ними, помогу сумки донести, – сказал Олег и быстро стал накидывать на себя куртку.

– Сходи, – ответил, Паша, который был постарше, проводя их взглядом вернулся к разгадыванию кроссворда.

26

Надежда и Оля сидели на кухне и пили чай с шоколадным тортом, который им принес накануне Леонид. Ольга подносила губы к чашке, предусмотрительно подув, прежде чем сделать небольшой глоток.

С того момента, как Ольге сняли гипс, прошло две с половиной недели, за это время две женщины сдружились. Надя показала Оле свою вторую половину дома и хобби, которым она увлекалась очень давно, заключавшее в пошиве тряпочных кукол, наряжая в народные костюмы разных стран. Кропотливо, почти как её брат, ювелир, обшивала и украшала наряды бисером, лентами, пайетками, стразами, блестящими камнями.

Оля каждый день заходила к Надежде, посидеть, поболтать и понаблюдать как работает Надя. Иногда они сидели молча, где каждая думала и мечтала в этот момент о чем-то своем…

– Тебе мой брат не рассказывал про твоё чудесное спасение? – Вдруг спросила Надежда, когда доела свой кусок торта.

– Нет, – ответила Ольга.

– Тогда я тебе расскажу. Наш сосед работает спасателем в Горной поляне.

– Где работает?

– В Горной поляне, а что, ты что-то вспомнила?

–Что-то знакомое название, – вспомнилось Оле.

– Так и понятно, что знакомо. Живем около Горной поляны. Все сюда приезжают на тренировочную базу. Останавливаются у Леонида, в его гостинице. Я дальше буду рассказывать, ты не против?

– Нет, нет – слушаю дальше, – подтвердила Оля.

– Наш сосед работает спасателей и если кого спасти в горах или на тренировочной базе, его сразу вызывают, – продолжила Надежда. В то утро, когда случилась масштабная катаклизма с природой, ты была уже где-то в пути… А перед этим, тебе позвонила женщина, представилась сиделкой Татьяной, Зинаиды Ивановны, что лежит при смерти и просит тебя приехать, так как у нее есть очень важная информация о некой твоей родственнице. Кто такая Зинаида Ивановна – ты не знала. Ты собралась ехать, а Лёня не хотел тебя отпускать. Не знаю, как ты его уговорила, но в итоге ты рано утром сорвалась и уехала. А тут такое началось… Ветрище разбуянился, ливень сумасшедший! Валились деревья с корнями, уносило машины, улетали крыши… Жуть! И никто ни сном ни духом… А ведь по прогнозу обещали всего то две капли… Ну так вот, – вернулась к рассказу Надежда, – ты уехала, и мы не знали, что с тобой… Целый день Леонид не мог до тебя дозвониться, сходил с ума. И вдруг вечером позвонил ему сосед, Виктор и сказал, что увидели с вертолета человека, зацепившего капюшоном за ветку дерева и болтавшего телом в воде. Когда его спустили на канате вниз, он понял, что это девушка. А уже в вертолёте он узнал тебя… Вероятно, бог услышал наши молитвы и на спасение послал Виктора. И если бы ещё не кофта с капюшоном точно утонула бы…

Леонид, когда узнал, что ты жива, светился и плакал от счастья…

Натворил ураган немало бед, затопив два района целиком, у людей дома под воду ушли и скот, лишившись своего имущества, а компенсация то, что даст? Этих копеек на трусы и носки лишь хватит… – расчувствовалась Надежда и замолчала.

В тишине прокуковала два раза настенная кукушка. Ольга с Надеждой переглянулись.

– Чай остыл, сказала Оля.

– Давай кипятка подолью.

– Не нужно. Напилась…

– А к врачу ты как сходила, что врач сказал? – спросила Надя о беременности.

– К врачу? Оживилась Оля. – Всё нормально. Мне кажется, я начинаю чувствовать шевеления и при этом погладила еле заметный свой живот

– Интересно кто родится?

– Не знаю, думаю, что будет мальчик, – поделилась своими соображениями Оля.

– А если девочка? – предположила Надежда.

– Девочка? И задумавшись, Оля подтвердила, – нет, мальчик!

27

Борис какое-то время держался, появляясь в главном офисе, и банке «Архитектор», проведя совещание, решая важные дела. И на этом всё…

Повсеместное соболезнование доконало его до состояния отчаяния… «Если бы они знали, что никакое сострадание ему уже не поможет и не излечит острейшую боль утраты. И не понять им, что он сейчас чувствует. Да, и какое им всем до него дело?» И он понял, что совсем не хочет никого видеть…

«Эти людишки – они глупы и дурны. Ну, что с них взять? Что они понимают, в том горе, что он сейчас испытывает? Он теперь не мог видеть их счастливые и довольные лица, когда он так несчастлив! Стоят, шушукаются, испытывают его терпение! Он готов был отдать свою душу мизантропу. Он готов был их всех ненавидеть! Ненавидеть!» Его душа разрывалась. Одна часть умерла сразу, с гибелью Светланы, а вторая ещё только начинала загнивать…

Борис засел дома и запил. Он практически не выходил из спальни. Задёрнутые шторы на окнах сохраняли мрачность, явившись надежным щитом. Так он закрылся от внешнего мира. Там, за окном, мир остался счастливым, а ему теперь нет там места… Мир выкинул его за свои пределы, барахтаться одному в отчаянье и одиночестве. Жить в бесконечной пустоте, где рана источала кровь.

Липкая, вязкая, горькая кровь была повсюду…

Рана болела, кровоточила, и всё время напоминала о себе, и её срочно нужно было как-то обезболить. Охранники по очереди ходили ему покупать спиртное. Он сидел, закрывшись в своей комнате и, не желал, чтобы дети вдруг увидели его таким: беспомощным, сломленным, подавленным, с заросшей щетиной, неприятно пахнувшим. Но совладать с собою не осталось никаких сил и желаний. Равнодушие, апатия, безразличие насквозь пропитали его. Он был бы рад, если бы сердце просто в один момент, перестало качать кровь и остановилось. Душа смогла бы беспрепятственно покинуть его тело и улететь туда, где сейчас находилась его любовь. Без нее он потерял всякий смысл…

Конечно, он понимал, что у него есть дочери, которым он нужен, о которых он обязан заботиться. Но, горе сделало его бессильным, безвольным, толкающим в пропасть. Тело его не слушалось, душа не принадлежала ему. Светлана, его цветочек, не просто была его любимой женщиной, она значила для него гораздо больше… В ней он видел смысл жизни, счастье, радость, солнце, одно дыхание на двоих, кровяной сосуд, пульсация на висках, доброе сердце, смеющиеся, искрящие свет глаза, тонкие руки, которые гладили его по волосам, нежные губы, прикосновение которых он никогда не забудет, тепло её души согревало его в самые трудные минуты. Целый мир заключался в ней одной…

Он летел в бездну, ускоряясь алкоголем, но иногда ещё делая короткую передышку, приходя в ясное сознание, вспоминал про Светлану:

«Они нежились в постели. Голова Светланы лежала у него на плече. Одной рукой он обнимал её, второй рукой он нежно держал ручку Светы, переменяя её тонкие пальчики.

– Боря? – Отозвала она его

– Что?

– Ты помнишь, обещал мне продолжение: – «одну тебя искал повсюду?»

Борис сразу понял, о чём она говорит: – а смеяться не будешь? Я всё-таки не Пушкин, которого ты так любишь…

– Не буду, обещаю, – заверила она.

И Борис прочитал ей своё стихотворение: -

«Одну тебя искал повсюду, и даже в горы я ходил.

Да, только эхо мне кричало: – ты уходи, здесь нет таких!

По шумным улицам искал, где маскарад гудел вовсю,

Там женщины бросали взгляды. Не та…, – ловил я на лету…»

Я смысл обрести желал, она одна нужна лишь мне.

И вот, – её я повстречал, струну затронула в душе.

Струились локоны до плеч, глаза как океан глубоки.

Я впал в гипноз – услышав речь, как губы извлекали звуки.

Нежнее роз, нежнее шелка. Так сладостны уста её…

Я целовал бы дни, да ночи и к сердцу крепко прижимал.

Искал усердно, терпеливо. Боюсь дышать, боюсь спугнуть.